Я учился в йешиве "Нер Исраэль" в Балтиморе и там же получил звание раввина. Женившись, я принял приглашение возглавить общину синагоги Бет Яаков в Норвиче, штат Коннектикут.

Каждый год в Норвич приезжал для сбора пожертвований в фонд Любавичской йешивы рав Йосеф Вайнберг. Меня занимал в то время вопрос, касавшийся мнения Шаха, выдающегося комментатора 17-го века, по поводу одного из законов о клятвах. Когда я изложил этот вопрос раву Вайнбергу, он сказал, что с проблемой такой сложности следует обращаться к Ребе.

Поначалу мне писать не хотелось. Во-первых, я не хабадник, а кроме того, Ребе, как я полагал, получал письма со всего мира, так что времени отвечать мне у него не было. Но тогда – в начале 50-х – марка стоила три или четыре цента, так что, послав письмо, я терял немного и в худшем случае просто не получил бы ответа. И действительно, Ребе мне ничего не написал.

Прошло время. Я оставил работу раввина и занялся финансами. Через несколько лет один мой друг, еврей из России, сумевший иммигрировать в Израиль, приехал с визитом в Нью-Йорк. Он сказал, что хотел бы встретиться с Любавичским Ребе, и сумел записаться на аудиенцию с ним в час ночи. К Ребе мы отправились вместе.

Когда мы вошли, Ребе встал, приветствуя нас, и я представился бывшим раввином общины в Норвиче. Его реакция меня потрясла. "Я вас знаю, – сказал он. – Вы ведь писали мне когда-то?" И он начал подробно отвечать на мой вопрос, который я ему задал за годы до этого. Сейчас я уже не помню в точности его ответ; единственное, что осталось в памяти, – свое объяснение он обосновал на одном из трудов Цемах-Цедека, третьего Любавичского Ребе.

Я оцепенел от изумления. Ребе прочел мое письмо за четыре или пять лет до нашей встречи, но он помнил в точности, кто ему отправил это письмо и в чем состоял вопрос, как будто письмо пришло вчера!

Спустя десять лет – в 1967-м году – я решил, что должен снова написать ему. У меня возник вопрос в связи с одним из выступлений Ребе незадолго до Шестидневной войны. Риторика в адрес молодого еврейского государства со стороны арабских стран, окружавших Израиль, становилась все более угрожающей, и было ясно, что они развяжут войну в самом ближайшем будущем. Ребе развернул кампанию, чтобы как можно больше евреев, особенно израильских солдат, исполнили заповедь тфилин. В Талмуде говорится, что те, кто возлагают тфилин, живут долго, и, основываясь на этом утверждении, Ребе заявил, что тфилин обеспечат защиту как тем, кто исполнит эту заповедь, так и всей Армии Обороны Израиля. Он добавил, что подобно тому, как войну ведут совместными усилиями, тфилин, которые надевает один солдат, воздействуют на всю армию, и что любой еврей в любой точке земного шара, возлагая тфилин, помогает евреям в Стране Израиля.

Мне казалось, что аргументация Ребе противоречила мнению Маймонида, великого еврейского философа и законодателя, известного как Рамбам. Я отправил ему письмо с возражениями, отметив, что Рамбам хотя и упоминает защиту дома прикрепленной к косяку двери мезузой, но при этом подчеркивает, что мы прикрепляем мезузу не с целью защиты, а для того, чтобы исполнить заповедь Всевышнего. Если нашей целью в использовании мезузы является защита, мы тем самым принижаем мезузу и превращаем ее в амулет. То же самое, как я полагал, относилось к надеванию тфилин на нерелигиозных евреев в рамках кампании Ребе.

Через неделю или две я получил от Ребе сложный и подробный ответ с цитатами из Талмуда, из самого Рамбама, а также из других комментаторов. Вкратце, Ребе объяснял, что я неправильно понял слова Рамбама, с подходом которого кампания тфилин вовсе не входит в противоречие. Ребе указал, что Рамбам говорил о добавлении слов к мезузе, тем самым делая ее негодной и превращая ее в амулет, а совсем не о намерении еврея при исполнении заповеди. Ребе также процитировал другие законы из кодекса Рамбама, где ясно сказано, что заповедь можно исполнять с посторонними намерениями. Далее Рамбам говорит, что следует пытаться влиять на других, чтобы они служили Всевышнему, даже если они будут это делать всего лишь ради выгоды, а также "воодушевлять их и укреплять их решимость". Ребе также отметил, что, когда еврей накладывает тфилин и произносит благословение, где говорится, что Б-г заповедал нам это действие, такой еврей безусловно исполняет заповедь ради Всевышнего, и свидетельство этому – произнесенное им благословение. И хотя в сердце его еще могут лежать его личные интересы, их можно рассматривать как второстепенные, а не обязательно основные идеи.

Я упоминаю здесь только главные тезисы из того впечатляющего разъяснения. И я хотел бы добавить, что если множество людей знают Ребе как еврейского лидера, оказавшего влияние на еврейство по всему земному шару, лично я пришел к осознанию, что он был также знатоком Торы мирового уровня. Моя переписка с ним – явное тому доказательство.

Перевод Якова Ханина