Я служил в израильской армии, прошел войну Судного дня, а затем отправился в Лос-Анджелес, где открыл магазин одежды в первоклассном месте – на углу улицы Саут Лос Анджелес и бульвара Пико.

Однажды ко мне пришел китайский производитель одежды с предложением партнерства. Условия были прекрасные, и я согласился. Подписав контракт, мой партнер пригласил меня в китайский ресторан отметить сделку. Я, хотя и не соблюдал заповеди, сказал ему: "Только не свинину, пожалуйста". За обедом мы сделали лехаим на какой-то напиток, вкус которого показался мне странным. Еще я ел что-то с непонятным вкусом, и вскоре мне стало плохо. Я помню, как меня тошнило, и я обращался к Б-гу: "Пожалуйста, пожалуйста, прости меня, что я там ел".

Этот эпизод оставил по себе жутковатую память и какое-то время не выходил у меня из головы, но затем я благополучно забыл о нем.

Спустя несколько месяцев я отправился в Израиль и по пути решил остановиться в Нью-Йорке, чтобы получить у Ребе благословение на брак. Добравшись до штаб-квартиры Хабада в 770 на Истерн Парквее, я обнаружил, что получить аудиенцию не так-то легко. Тем не менее, Биньомин Кляйн, секретарь Ребе, согласился передать письмо, которое я написал.

В письме я и словом не обмолвился о происшествии в китайском ресторане. Каково же было мое изумление, когда рав Кляйн позвонил мне и сказал, что Ребе просит меня следить за тем, что я ем! Рав Кляйн также пригласил меня зайти в 770 и забрать три доллара, которые Ребе послал мне с тем, чтобы я пожертвовал их на благотворительность по прибытии в Израиль.

Послание от Ребе встряхнуло меня. Мое счастье, что до меня дошло, насколько все было серьезно. Я начал менять свою жизнь. Визит в 770 оказался поворотным моментом в моей жизни, и я начал все больше соблюдать заповеди Торы.

Вскоре я решил перестать работать по субботам. Это, в частности, означало, что мне надо закрывать магазин. Такое решение далось мне нелегко. По субботам я гарантированно зарабатывал от пяти до пятнадцати тысяч долларов, а в остальные дни продавал товаров на несколько сот. Другими словами, девяносто процентов прибыли давала суббота. Более того, если бы я удовлетворился оставшимися десятью процентами, как бы я платил за аренду помещения? Мой арендный договор был заключен на двадцать пять лет, и хозяин предупредил меня: "И думать не смей нарушить его. А попытаешься, я от тебя всю жизнь не отстану".

Поначалу я безуспешно пытался найти кого-нибудь, кто перекупил бы аренду. Не представляя себе, что делать, я знал одно: по субботам магазин должен быть закрыт. И я написал Ребе: "Я не хочу работать по субботам. Я решил закрыть магазин и прошу благословения, чтобы это решение мне не повредило".

Ответ Ребе пришел через несколько дней. Он писал, что соблюдать субботу – великая заслуга, напоминал мне начинать субботу вовремя, перед заходом солнца в пятницу, и просил меня с радостью (слово "радость" было подчеркнуто) учить Торе других и жертвовать на благотворительность. В качестве своего участия в моей будущей благотворительной деятельности Ребе прислал четыре купюры – десятидолларовую, пятидолларовую, двухдолларовую и доллар, все вместе – восемнадцать долларов.

Получив такую моральную поддержку, я решил пойти на следующий день к хозяину и, что бы он ни сказал и ни сделал, заявить: "Я еврей и должен закрыть магазин, конец аренде". Но хозяина на месте не оказалось. Я вернулся в магазин, и в ту же минуту вошел человек, который, к моему изумлению, сказал:

– Я хочу купить это место.

– Но я не владелец, – возразил я. – Вы должны поговорить с хозяином.

– Я уже говорил, – ответил он. – Хозяин сказал, что согласен, но вы арендатор. Я тут как раз для того, чтобы выкупить у вас аренду.

Я согласился, и он выписал очень приличный чек. На эти деньги я смог купить дом, и у меня еще осталось достаточно, чтобы начать собственное производство одежды.

Позднее я побывал у Ребе, когда он раздавал доллары в воскресенье. Я сказал ему о чуде, но Ребе отмахнулся от моих слов. Тем не менее, я чувствовал, что моя связь с ним на самом деле послужила началом целой цепи чудес.

Свою компанию поначалу я хотел назвать собственным именем – "Спортивная одежда Ами". Затем я подумал, что хасид не должен раздувать свое эго, и решил назвать компанию "Шмата", что на идиш означает "тряпье". Мне казалось, что это остроумное название, но когда я написал об этом Ребе, он ответил, что одежде не следует давать уничижительные названия. Он процитировал Талмуд, который называет одежду "мехабдуса", что буквально означает "мой почет". Ребе добавил, что это тем более верно в отношении одежды, которая сделана без нарушения законов шаатнеза, запрещающих смесь шерсти и льна. Я не очень понял этот ответ и попросил Лейбла Гронера, секретаря Ребе, объяснить его. Рав Гронер сказал: "Ребе хочет, чтобы ты превращал тряпье в одежду, а не одежду в тряпье".

Тогда я вспомнил о восемнадцати долларах, которые Ребе прислал мне, когда я закрывал свой магазин, чтобы соблюдать субботу, с чего и начались чудеса. Я решил назвать компанию "18-я улица".

Восемнадцать – числовое значение слова жизнь. Рав Гронер заметил: "Вот видишь? Ребе помогает тебе наполнить жизнью все, что ты делаешь". Спорить тут было не о чем.

Перевод Якова Ханина