Чарльз Самуэль Рамат, горюя из-за кончины матери, встретился с Ребе и поделился самым сокровенным:
– Ребе, у меня кризис веры. Честно говоря, я не верю. Я люблю иудаизм, мне нравятся многие ритуалы, но они не часть моей жизни.
Ребе спросил:
– Если я попрошу вас кое-что сделать без предварительных условий, вы пообещаете это сделать?
– Да. Все, о чем вы попросите, я обещаю сделать.
– Согласитесь ли вы и ваша жена зажигать шаббатние свечи каждую пятницу вечером?
– Да.
С того дня семья Рамат зажигала свечи в честь шаббата, не пропуская ни одной недели. Постепенно вечер пятницы стал священным для всей семьи. К этому событию пекли халы, в пятницу вечером принимали гостей и проводили совместное застолье. Сияние шаббатних свечей создавало в доме особую, святую атмосферу.
Заметим, что Ребе предложил Чарльзу добавить нечто новое в его жизнь. На первый взгляд, зажигание шаббатних свечей – это всего лишь, казалось бы, простая мицва, но эта мицва изменила жизнь семьи Рамат: еженедельный сбор всей семьи, освященный святостью шаббата, перевел ее на совершенно иной уровень глубины и смысла жизни, и кардинально усилил связь всех членов семьи с иудаизмом.
По словам Чарльза Рамата, ребенком пережившим Холокост, эта маленькая просьба Ребе “удерживала мою семью на еврейском пути на протяжении всей нашей жизни, и мои дочери последовали этому примеру”.1
Ребе не стал углубляться, соблюдения каких заповедей не хватало семье Рамат. Вместо этого он предложил им добавить свет в свою жизнь, и свет сыграл свою роль.
Приведенная история еще раз показывает, какими методами Ребе влиял на людей, изменяя их жизнь к лучшему. Шла ли речь о еврейском самосознании, исполнении заповедей или об идеологических разногласиях и спорах, Ребе неизменно предпочитал умножать свет и привносить в сложившуюся ситуацию дополнительную толику любви, а не биться с тьмой лоб в лоб.
Суть подхода многих религиозных лидеров к нерелигиозным евреям состояла в том, что те должны отказаться от некоторых привычек и поступков. Подход Ребе был иным: он побуждал людей привносить в свою жизнь новые искры святости. Он твердо верил, что свет порождает еще больше света.
Этот аспект позитивной предубежденности Ребе часто приводил к удивительным по своему размаху результатам.
Ухватил часть – ухватил всё
В 1958 г. известный и влиятельный художник и скульптор Жак Липшиц пришел к Ребе.
Во время встречи Липшиц рассказал Ребе обо всех своих проступках и грехах: он ел некошерное, не молился, не ходил в синагогу. Он даже рассказал о скульптурах, которые сделал для церквей.
Ребе выслушал его, а затем обратился с двумя просьбами. Во-первых, он попросил Липшица каждое утро накладывать тфилин и молиться. Во-вторых, провести обряд бракосочетания с его нынешней женой согласно еврейскому закону.
Липшиц вышел из кабинета Ребе. Разговор задел какие-то струны его души.
Годы спустя Липшиц рассказал в интервью: “Несколько дней спустя [Ребе] прислал человека с тфилин. С тех пор я давен (молюсь) каждое утро. Это поддерживает меня в жизни. Он действительно много сделал для меня, посоветовав мне это...”
Отвечая на вопрос, почему он считает, что для него так важно каждый день молиться и надевать тфилин, художник сказал: “Это сближает меня с моим народом. Я – с ними. И я рядом с моим Б-гом, со Всемогущим. Я говорю с Ним... Он дает мне силы на весь день. Это очень важно для меня. Я больше не могу жить без этого”.2
Мы видим, как человек, отошедший от традиционной еврейской жизни, был тепло принят Ребе: он попросил лишь добавить больше света в его утро, и это осветило всю его жизнь.
Лучше танцевать, чем спорить
Хаим Коэн вырос в ортодоксальной семье. Многие годы он даже был членом религиозной партии “Агудат Исраэль”. По каким-то причинам он начал отдаляться от иудаизма, и в какой-то момент полностью от него отошел. После долгой и успешной карьеры судья Коэн получил назначение в Верховный суд Израиля, где, к большому неудовольствию ортодоксальной общины, последовательно использовал свой пост для продвижения своих светских взглядов.
Судья Коэн приобрел дурную славу во всем религиозном мире после подписанного им закона о том, что не обязательно быть ѓалахическим евреем, чтобы иметь право на репатриацию по “Закону о возвращении”, который предоставляет любому еврею мира автоматическое гражданство при репатриации в государство Израиль.
Это решение причинило Ребе много боли, и он счел себя обязанным занять более жесткую публичную позицию, чем обычно. Отголоски этого конфликта прокатились по всему Израилю и религиозному еврейскому миру в целом.
В 5736 (1975) г. Хаим Коэн пришел в Центральную синагогу Хабад-Любавич на Истерн Парквей, 770 во время празднования Симхат-Тора. Можно представить себе реакцию собравшихся, когда Ребе решил почтить его чтением стиха молитвы Ато ѓарейсо, а также участием в танцах ѓакафот со свитком Торы в руках.
Было понятно, что не только многим из присутствующих не понравится, что явному врагу религиозной общины протягивают оливковую ветвь, но и другие ортодоксальные общины отнесутся к этому жесту с резким осуждением.
Но Ребе применил свой фирменный метод позитивной предубежденности и отреагировал на сложные обстоятельства с любовью и решимостью всегда добавлять свет туда, где, на первый взгляд, царит беспросветная тьма.
Действительно, когда личный помощник Ребе нервно спросил, как поступить в столь щекотливой ситуации, Ребе твердо ответил: “Еврей желает воссоединиться, а ты не хочешь дать ему свиток Торы?!”
И судье вручили свиток Торы! Затем Ребе три четверти часа , энергично хлопая в ладоши, ободряя судью Коэна и тысячи танцующих. Все это время Ребе не сводил глаз с судьи Коэна, который восторженно танцевал, крепко обнимая свиток Торы.
Годы спустя один из хабадских посланников встретил на Манхэттене близкого друга судьи Коэна и предложил ему прийти с Ребе. Друг судьи категорически отказался: “С тех пор как Хаим Коэн побывал на той Симхат-Тора у Ребе, у него изменились многие взгляды. Лично я еще не готов менять свои взгляды. Я один из тех, кому пришлось плохо из-за Симхат-Тора Хаима Коэна у Ребе!”3
Помимо религиозных вопросов, Ребе применял свой позитивный подход для воздействия на людей и организации, которые придерживались иных, зачастую диаметрально противоположных взглядов. Как мы увидим из последующих историй, невозможно было сбежать или закрыться от глубоко духовной стратегии Ребе по распространению света, любви, истины, “вычеркнуть” его противника или оппонента.
Маяк указывает путь
Один еврей, руководивший южноафриканским рекламным агентством, взялся работать с Африканским национальным конгрессом (АНК) в проектах по улучшению их общественного имиджа. Однажды он был в штаб-квартире АНК. Выйдя из лифта, он был потрясен, увидев на стене большой плакат с изображением Ясира Арафата. Узнав о связи АНК с террористами, он сильно встревожился. Друзья посоветовали ему обратиться за советом к Ребе.
“Хотя я придерживаюсь либеральных убеждений и, безусловно, являюсь противником апартеида, но мне кажется, что я работаю не на тех людей, – написал он. – Должен ли я продолжать работать на них?”
“Не останавливайтесь! – ответил Ребе. – Продолжайте работать с ними, но приложите все усилия, чтобы повлиять на них во благо”.4
Там, где царит тьма, мы должны стать горящим маяком. Если бы все хорошие люди покинули места конфликтов или перестали участвовать в сложных дискуссиях, ничего не противостояло бы злу и воцарился бы хаос. Разрыв отношений почти никогда не приводит к желаемому изменению “другой стороны”. Силы тьмы стремятся создать взаимную изоляцию и отчуждение сторон, чтобы подливать огонь в разрушительные пожары. Бороться с тьмой потоком света – единственный способ раскрыть истину не через спор, а благодаря доброму примеру.
Путь к сердцу другого лежит через ваше сердце
Известный политически активный юрист, писатель, профессор Гарвардского университета Алан Дершович на протяжении своей карьеры неоднократно обсуждал с Ребе различные вопросы и дела, касавшиеся еврейской общины.
Приведем еще один пример позитивной предубежденности Ребе в общении с несогласными с ним людьми. Дершович писал:5
[Несколько] лет назад у меня хватило наглости – в худшем смысле этого слова – написать высокомерное письмо Любавичскому Ребе. Я прочитал в газете, что движение Хабад чествовало Джесси Хелмса6 в рамках ежегодного мероприятия “День образования”, – а в Америке не было человека, которого бы я презирал больше, чем Джесси Хелмса. Как председатель сенатского Комитета по международным отношениям, Хелмс поддерживал абсолютно все, против чего я боролся в те дни, в том числе резко выступал против Израиля.
Я написал письмо, суть которого сводилась к следующему: “Как вы можете чествовать человека, выступающего за все, что противоречит еврейским ценностям в Америке?” И я получил очень уважительное ответное письмо от Ребе; письмо, которым я очень дорожу из-за его содержания.
Он самым любезным образом объяснил мне, что нельзя никого категорически отвергать. Сегодня Джесси Хелмс может быть против Израиля, но завтра, если мы сумеем найти к нему правильный подход, он может оказаться защитником Израиля.
В конце письма Ребе сделал очень важную дописку, в которой объяснил свой подход к взаимоотношениям с людьми во благо нашего дела.
Он писал, что люди – и особенно политики – часто действуют из соображений целесообразности, а не по убеждению. Таких людей следует пытаться вовлечь в позитивное русло, и [таким образом] мы можем попытаться повлиять на них.
И хотя, по правде говоря, я в этом сомневался, но, как говорится, это уже история.
Хотя я по-прежнему расхожусь с Джесси Хелмсом по многим вопросам, но что касается Израиля, он стал нашим защитником.
Я считаю, что он стал защитником Израиля, потому что Любавичский Ребе умел кое-что, чего не умело большинство из нас: общаться с людьми иного происхождения и культуры так, чтобы становилось светло”.
Не спорьте – вдохновляйте!
Христианские миссионеры активно наседали на молодежь одной из еврейских общин, стараясь обратить их в свою веру. Один активист общины спросил Ребе: “Как мы должны относиться к молодым евреям, которые связались с христианством?”
Ребе ответил: “Не спорьте с ними о христианстве. Предложите им что-нибудь новое для размышления. Вдохновите их красотой и радостью иудаизма, которых у них еще не было возможности ощутить”.7
Не опровергайте. Откройте им глаза.
Свеча истины
24 сентября 2009 года, через день после того, как Каддафи и Ахмадинеджад зачитали в ООН свои речи, полные лжи и ненависти к Израилю, в ООН выступил премьер-министр Биньямин Нетаниягу. Он начал свою речь с личной истории.
В 1984 году, когда он был послом Израиля в ООН, его попросили встретиться с Ребе в Бруклине. Он приехал в “севен-севенти” на праздник Симхат-Тора, когда собравшиеся дружно поют и танцуют со свитками Торы. Тысячи людей собрались в ожидании начала торжеств. Когда Ребе вошел и занял свое место во главе собрания, Нетаниягу подтолкнули поближе к нему. В то время как толпы хасидов нетерпеливо ждали начала торжеств, Ребе говорил с Нетаниягу о различных вопросах и насущных проблемах Израиля и международного сообщества.
Ребе сказал мне:
“Вы идете в дом лжи. Помните, если в полной темноте зажечь одну маленькую свечу, ее свет будет виден всем издалека. Ваша миссия – зажечь свечу за правду и еврейский народ”. Это то, что я с тех пор стараюсь делать. Это то, что нас всех просят делать.8
По словам Ребе, мы здесь для того, чтобы всегда и везде зажигать свечу истины.
Молитесь, чтобы враги стали лучше
Само собой разумеется, Ребе чрезвычайно серьезно относился к вопросам национальной безопасности Израиля; он регулярно встречался с израильскими должностными лицами самого высокого уровня и обсуждал с ними вопросы безопасности.
Кроме того, Ребе не был против войны, когда она необходима для выживания и защиты. Но он никогда не потворстовал проявлениям откровенной ненависти, даже по отношению к врагам.
Основываясь на принципе позитивной пристрастности, Ребе считал, что в каждом человеке есть что-то хорошее, и если это хорошее поддержать и укрепить, то можно осветить даже в самые темные души и их намерения.
В 1982 г. во время ожесточенной ливанской войны Ребе выступил с неожиданным, на первый взгляд, заявлением: нужно молиться не о том, чтобы бойцы и члены ООП погибли, а о том, чтобы изменилось их сердца.9
Этот призыв был крайним проявлением стратегии Ребе по “борьбе” с тьмой: ее не нужно пытаться искоренить, ее нужно преобразовать в свет. В данном конкретном случае превратить заклятых врагов в ситуационных союзников.
Эта идея уходит корнями в древнюю еврейскую традицию.
Талмуд10 рассказывает историю рабби Меира и его замечательной жены Брурии: По соседству от рабби Меира проживали некие нечестивые люди, причинявшие ему постоянные страдания. Наконец, он стал молиться, чтобы соседи умерли. Услышав его молитву, Брурия сказала мужу: несомненно, эта молитва основана на стихе “Да исчезнут грехи”.11 Но, утверждала она, в этом стихе сказано “Пусть исчезнут грехи”, но не сказано, что должны исчезнуть грешники. В продолжении стиха, говорила она, сказано: “И не будет больше нечестивых”, – это означает, что когда грехи исчезнут из мира, грешников больше не будет. Исходя из этого, Брурия предложила мужу помолиться, чтобы грешники раскаялись, и тогда они прекратят творить свои нечестивые дела”. История Талмуда завершается утверждением, что рабби Меир поступил по совету Брурии, и соседи раскаялись.
Да, в мире есть жестокие люди и террористы, – поясняет Ребе12, – но нигде не сказано, что единственный способ справиться с ними – это лишить их жизни. Даже когда мы говорим о “враге и злодее”, наши действия должны быть направлены на то, чтобы “остановить врага и злодея”. То есть, остановить и изменить то, что они являются врагами и злодеями: в идеале они должны стать нашими друзьями и помощниками. Говоря языком Талмуда, “исчезнуть должны грехи, а не грешники”.
Каждая из историй в этой главе показывает последовательный подход Ребе ко всему, что касается отношений с враждебно настроенными людьми и их взглядами.
Если человек призывает собственные темные силы для борьбы с тьмой, то даже побеждая, он все равно остается во тьме. Устранение дурного, неправильного без замены его чем-то позитивным просто создает вакуум, который практически неизбежно будет заполнен еще большим невежеством и враждебностью.
Действительно, “немного света рассеивает густую тьму”.13
Тьма теряет свою власть только с появлением света – с зарей нового дня. Иными словами, для борьбы со злом нужно освещать, а не укрощать.
Начать обсуждение