Когда в 1940 году Предыдущий Любавичский Ребе сумел вырваться из Варшавы, ему пришлось оставить там свою бесценную коллекцию книг. Через год часть этой библиотеки удалось вывезти, но остальные книги и рукописи исчезли, и в течение нескольких последующих десятилетий хасиды ничего не знали об их местонахождении. В 1977 году значительную часть библиотеки Предыдущего Ребе обнаружили в одном из варшавских музеев. Хасиды выкупили эти книги и рукописи и привезли их в Америку.

Спустя несколько месяцев Ребе объявил о своем намерении создать особую организацию для публикации и распространения рукописей хасидских текстов из этого собрания и предложил добровольцам присоединиться к этому проекту. Я работал тогда в "Ваад Леафоцат Сихот" (Совете по распространению бесед Ребе), стенографируя, расшифровывая, готовя к печати и публикуя беседы Ребе, и в последующие два года в составе нашего издательства принял участие в публикации нескольких манускриптов из этого собрания.

Одним из выкупленных манускриптов был первый черновик книги Тания, основного, фундаментального труда, определяющего философию движения Хабад и написанного рабби Шнеуром-Залманом из Ляд, известным как Алтер Ребе. Текст первого черновика Тании отличался от стандартной версии, которой мы пользуемся. Во второй половине 1981-го года Ребе прислал Вааду письмо, в котором просил опубликовать этот манускрипт. Помимо варшавской рукописи у нас имелось несколько других, старых, отличающихся друг от друга версий Тании. В нашу задачу входило подготовить и выпустить академическое издание, в котором сравнивались бы все эти версии со стандартным текстом: трудоемкая, требующая специальных навыков работа, которой никто из нас никогда не занимался. Но мы спросили у Ребе, какой он видит будущую книгу, и он подробно объяснил, как она, по его мнению, должна быть издана и напечатана. Мы сразу же взялись за дело.

Задача оказалась сверхтяжелой. И это – в дополнение к нашей постоянной работе, заключавшейся в еженедельной публикации брошюр с беседами Ребе. Работа над этими брошюрами, выходившими под именем Ребе, накладывала на нас большую ответственность и держала в постоянном напряжении. Чтобы быть уверенными в том, что его идеи переданы в точности, требовалось досконально и глубоко проштудировать каждое его выступление. Прежде, чем приступить хотя бы к поверхностному ознакомлению с любой его беседой, нам приходилось изучить все аспекты каждой темы, затронутой в ней, а уж потом пытаться понять, в чем состоят новые идеи Ребе. А ведь тогда еще не существовало всех этих электронных баз данных, в которых можно моментально найти цитату. Нам приходилось очень и очень много учиться.

Бывало, если мы чего-либо не понимали или недостаточно точно выражали какую-либо идею, Ребе критиковал нас. Иногда эта критика оказывалась очень суровой, но у нас не оставалось времени на переживания по этому поводу, поскольку в тот момент уже поджимали сроки следующего выпуска.

Таким образом, публикация бесед уже представляла собой круглосуточное предприятие, а теперь нам еще предстояло вдобавок издавать Танию. Ребе также сказал, что выпустить ее в свет надо к 19 Кислева, годовщине освобождения Алтер Ребе из царской тюрьмы в 1798 году. Мы поселились в издательстве, не выходили оттуда ни днем, ни ночью и работали как сумасшедшие.

Поскольку, за исключением небольших кусков, почти весь текст в разных версиях Тании был идентичен, сравнение манускриптов, регистрация всех различий, проверка и перепроверка всех вариантов и их документация представляли собой головоломную задачу. Набор текста также был очень нелегким: на каждой странице приходилось использовать множество шрифтов. Читка и правка корректуры выматывала все нервы.

Когда подоспело время печати, мы осознали, что, если будем выпускать наш материал в форме книги обычным способом, нам никак не удастся завершить издание в срок. Директор "Ваад Леафоцат Сихот" Залман Ханин предложил использовать печатный станок, который стоял в наших служебных помещениях над синагогой 770. У нас не было оборудования, чтобы напечатать книгу целиком, но мы могли выпустить ее в форме брошюр. Реб Залман предложил напечатать всю книгу брошюрами по тридцать две страницы, а затем отнести их переплетчику, чтобы он склеил или сшил их вместе.

День 19 Кислева выпал в тот год на вторник, а в предшествующую пятницу книга в переплете была готова, и один из экземпляров мы отдали Ребе. В субботу Ребе вышел к фарбренгену с этой книгой и первую беседу посвятил ей. В беседе он объяснил, зачем надо было печатать черновики Тании, если у нас уже имеется окончательный вариант: можно очень много понять и выучить, сравнивая то, что Алтер Ребе изначально имел в виду, и его последнюю версию. Затем Ребе открыл книгу, отметил некоторые различия прямо в ее начале и подробно объяснил, почему Алтер Ребе решил исправить свой первый вариант.

Ребе рассказал также о том, что 19 Кислева учитель Алтер Ребе, Межеричский Магид, вернул свою святую душу Создателю, и изначально Алтер Ребе хотел, чтобы первое издание Тании в 1796 году было напечатано к этой дате, за два года до того, как его арестовали и освободили. Но тогда закончить издание в срок не получилось, и книга была готова только на следующий день. И Ребе добавил, что выход нашего издания в свет до 19 Кислева исправил то, с чем не смогли справиться во времена Алтер Ребе.

Ребе не скрывал, насколько он рад, что мы завершили этот проект вовремя. "Учитывая огромный объем потребовавшейся работы, – сказал он, – сравнение манускриптов, составление примечаний, заметок на полях, выявление источников, типографский набор, печать, переплет – при том, что те, кто занимались этим, были ограничены количеством часов, которые они могли посвятить выполнению этой задачи, – закончить выпуск книги в свет к 19 Кислева вообще не представлялось возможным! И тем не менее, они работали так, что это превзошло все расчеты и ограничения, превзошло обычные человеческие способности. И таким образом они сумели завершить печать и переплет даже перед субботой, предшествующей 19 Кислева". После чего Ребе воздал должное решающему вкладу в выполнение этой задачи наших жен, которые полностью поддерживали нас в течение всего этого времени.

А затем Ребе признался, что, когда он ставил перед нами задачу завершить проект в указанный срок, у него не было никаких разумных оснований ожидать, что мы выполним его указание. Все, что у него было, это вера в то, что, когда хасиды по-настоящему хотят исполнить указание и твердо решают, что оно будет исполнено, они добьются своего; поэтому он верил в успех.

Вывод из всей этой истории, как сказал Ребе, – если люди, несмотря на то, что они всего лишь плоть и кровь, способны трудиться над распространением хасидизма с такой безмерной самоотдачей и в такой невероятной спешке, то уж Всевышний безусловно должен поступить так же: привести окончательное Освобождение с такой же ничем не ограниченной быстротой.

Перевод Якова Ханина