В Талмуде1 говорится: "История Реувена читается, но не переводится". История эта излагается всего в одном стихе Торы, в главе "Вайишлах"2, и в буквальном переводе звучит так: "После того, как Исраэль поселился в той земле, пошел Реувен и возлег с Бильгой, наложницей его отца, и услышал Исраэль; и сыновей Яакова было двенадцать".

Комментарий Раши объясняет, что кровать Яакова находилась в шатре его любимой жены Рахели, и никаких недоразумений по этому поводу не возникало: все дети Яакова понимали и признавали, что Рахель – главная жена Яакова. После ее смерти Яаков перенес свою кровать в шатер ее наложницы Бильги, а его сын Реувен решил, что это наносит оскорбление его матери Лее, и, чтобы выразить свое возмущение, привел кровать Яакова в беспорядок. Согласно Торе такое вмешательство в интимную жизнь отца считается настолько неприемлемым, что стих говорит "и возлег с Бильгой": хотя Реувен не сделал фактически того, о чем говорится в стихе, для человека его уровня подобный поступок заслуживает такого же порицания.

Раши добавляет, что окончание стиха – "и сыновей Яакова было двенадцать" – доказывает, что начало стиха действительно следует понимать иносказательно, иначе Реувена полагалось бы исключить из числа духовных наследников Яакова.

Тем не менее, даже иносказательное понимание стиха оставляет много вопросов, учитывая, что в Торе подчеркивается праведность всех сыновей Яакова.

Ответ на эти вопросы можно найти в истории, которой поделился рав Шломо Гросс от имени своего тестя.

Однажды, когда рабби Исраэль из Ружина был маленьким, он играл на улице и вдруг прибежал домой испуганный и возбужденный. Его начали спрашивать, что с ним произошло, и он ответил, что увидел огромного еврея ростом чуть ли не три метра, и спросил его:

– Ты кто?

– Реувен, – ответил тот.

– Какой Реувен? – спросил мальчик.

– Реувен сын Яакова.

– Что же ты делаешь тут?

– Я направляюсь к рабби Шимшону из Шепетовки, чтобы поблагодарить его за правильное понимание и точный комментарий Писания.

И этот огромный еврей, Реувен сын Яакова, который, очевидно, явился из мира Истины, сказал, что, учитывая, что в святом языке слово в зависимости от падежа не изменяется, рабби Шимон из Шепетовки прочитал стих: "Пошел Реувен и возлег с Бильгой, наложницей его отца, и услышал Исраэль", – следующим образом: "Реувен стал ходить, и возлег с Бильгой, наложницей, его отец. И услышал Исраэль". Другими словами, когда Яаков возлег с наложницей Бильгой, Реувен ходил около шатра, Яаков это услышал и отстранился от Бильги. И поэтому "сыновей Яакова было двенадцать". Изначально еще две души должны были снизойти в этот мир в качестве детей Яакова, но вот теперь их осталось только двенадцать. А впоследствии эти души привел в наш мир сын Яакова и Рахели Йосеф, и Яаков сказал ему: "Твои сыновья Эфраим и Менаше будут для меня как мои собственные сыновья Реувен и Шимон".

И поскольку такое прочтение не сочетается с буквальным переводом Онкелоса – стандартным общепринятым переводом, который оглашали в период Мишны во время публичного чтения Торы, – Мишна постановляет: "История Реувена читается, но не переводится".

– И это объяснение рабби Шимшона правильно. Именно так все и произошло: я только ходил рядом с шатром, и поэтому я иду, чтобы поблагодарить его, – закончил свой рассказ Реувен сын Якова.