Когда в 1941-м году немецкие войска уже приближались к Харькову, где жила тогда наша семья, нам удалось вырваться из города и эвакуироваться в Самарканд. Еще через пять лет мы сумели выехать из Советского Союза по поддельным документам. Наш путь проходил через Польшу, Германию, Францию, а затем, прежде чем нас пустили в Соединенные Штаты, мы провели восемнадцать месяцев на Кубе.

За месяц до окончания этого срока мы получили известие, что Ребе Раяц, с которым мы так мечтали встретиться, вернул свою святую душу Создателю. Мой отец, рав Цемах Гуревич, был просто вне себя. Он заперся в комнате и не мог ни есть, ни спать. На него было страшно смотреть.

Наконец, в марте 1950-го года, мы прибыли в США. Мне было тогда двенадцать лет.

Спустя шесть лет я обручилась. Мой будущий муж, Яков, родился в Бразилии, но соблюдать законы Торы там было невероятно трудно, и он надеялся привезти своих родителей в Штаты.

Приняв решение пожениться, мы отправились на аудиенцию к Ребе чтобы получить его благословение. Я очень ясно помню этот момент. Перед Ребе стояли два стула для посетителей, а мы стояли позади этих стульев прямо напротив Ребе. Он дал нам благословение на свадьбу и сказал, что хочет сделать нас своими посланниками в Бразилии. Я чуть не свалилась в обморок. Мне пришлось вцепиться в стул, чтобы не упасть, но я ничего не сказала. Мы столько перенесли, чтобы попасть в Америку, а теперь Ребе просит нас уехать!

"Не волнуйся, у тебя будет все хорошо", – заверил меня Ребе, увидев, как я побледнела. С одной стороны, я ему, конечно же, поверила, но страх перед этим назначением все равно оставался. На душе скребли кошки.

Мы сами заплатили за билеты в Бразилию, использовав деньги, полученные в подарок на свадьбу. Ребе предложил нам посмотреть несколько городов, прежде чем решить, где поселиться, так что первым делом мы отправились в Рио-де-Жанейро, где проживало небольшое количество религиозных евреев.

Когда мы прибыли, в городе проходил знаменитый карнавал, и я поразилась, какое же это буйное место! Сидя в гостиничном номере, я терялась в догадках, что мне делать в такой чуждой и далекой стране. "Я тут пропаду, – думала я. – Я к такому не готова. Да что я могу тут кому-либо предложить?!"

Вскоре по прибытии в Рио, мы открыли у себя дома школу. Мой муж бегал по разным районам, уговаривая еврейских детей заниматься Торой, а я готовила им горячие обеды. Для меня это было нелегко. Я никогда не была выдающимся поваром. В детстве я всегда предпочитала учиться и не очень-то подготовилась к взрослой жизни. Незадолго до нашего отъезда моя мать спросила:

– Как это ты едешь в Бразилию и не знаешь, как готовить?

– Ничего, – ответила я. – Для этого существуют поваренные книги.

И когда мы поехали, я купила очень дорогую поваренную книгу. Проблема состояла в том, что в то время в Рио практически не было ничего кошерного, так что книга оказалась бесполезной. Так я ее и не использовала до сих пор.

Мы не могли купить ни кошерный хлеб, ни кошерное молоко, ни кошерное мясо. Мой муж дома резал кур, а я ощипывала и кошеровала их. Три раза в неделю я пекла хлеб. Молоко, которое нам время от времени удавалось достать, к моменту прибытия к нам домой уже скисало. Поскольку курицы предназначались только на субботу, мы практически превратились в вегетарианцев.

В течение нескольких первых лет я хотела вернуться. Позже, когда мы переехали в Сан-Паулу, Ребе сказал моему мужу, что мы должны основать там "малый Иерусалим", но времена были настолько трудными, что это казалось невозможным.

Помимо физических неудобств, нам приходилось иметь дело с религиозными евреями, которые выступали против Хабада и нашей просветительской работы. Я рассказывала о них Ребе, а он советовал игнорировать их. Он говорил, что мы не должны зависеть от них, ничего от них не ожидать и не обращать внимания на то, что они говорят, а только сосредотачиваться на нашей работе. В конце концов мы последовали его совету, и со временем те, кто осуждал нас, стали делать то же самое, что и мы!

Мой муж был первым раввином в Бразилии, который там родился, он свободно говорил по-португальски и легко располагал к себе. Он давал уроки студентам университета, и когда пары, которые были весьма далеки от иудаизма – некоторые из них даже были коммунистами, – просили его проводить их свадьбы, он убеждал их соблюдать законы семейной чистоты.

Благодаря знакомству с ним, дети этих пар нередко становились религиозными, а затем и внуки и дальнейшие поколения. Были и такие, кто опасался отправлять детей в нашу школу, но мой муж объяснял, что религиозный образ жизни вполне возможно сочетать с успешной карьерой. И сейчас среди наших выпускников, помимо раввинов и знатоков Торы, есть множество докторов и инженеров.

Перевод Якова Ханина