В середине семидесятых у меня обнаружили шумы в сердце. Незадолго до этого ученые разработали определенную процедуру для лечения подобных расстройств, и главный кардиолог больницы "Маунт Синай" в Майами решил провести эту операцию на мне.

Меня приняли в лечебницу, и все, казалось бы, шло по плану. Процедура требовала общей анестезии, и я еще оставался под ее воздействием, когда врач доложил моей жене, что я возвращаюсь в сознание. Она отправилась домой за какими-то вещами. Мы жили тогда в трех кварталах от этой лечебницы, на авеню Норт Меридиан.

Когда прошло достаточно времени и я уже должен был прийти в сознание, она решила позвонить в мою палату и спросить, как я себя чувствую. Телефон не отвечал. Она повесила трубку и позвонила снова.

Со мной в палате находился еще один пациент. В конце концов звонки разбудили его, и он поднял трубку.

– Что происходит с моим мужем? Где он?

– Он тут, рядом со мной. Спит.

– Ну так разбудите его!

Мой сосед несколько раз пытался громко позвать меня по имени, но ответа не получил.

– Послушайте, – сказал он, – ваш муж не просыпается.

– Что-то тут не так! Позовите медсестру, врача, кого угодно! Пожалуйста! – закричала жена и побежала в лечебницу.

Очевидно – и я, естественно, ничего этого не слышал и не видел – медсестра попыталась меня разбудить и, когда это у нее не получилось, объявила "синий код": критическая ситуация, остановка сердца или дыхания. Врачи и медсестры ворвались в палату со своим оборудованием, приборами и прочими причиндалами и велели моей жене уйти. Она побежала в отделение медсестер, сказала, что ей срочно нужно позвонить по междугороднему, и набрала номер секретариата Ребе. Когда один из секретарей поднял трубку, она, вне себя от беспокойства, рассказала, что происходит. Она сказала, что Ребе уже знает об операции, что он дал благословение на успех, но что-то пошло не так.

– Пожалуйста, помогите, скажите Ребе! Это срочно! – настаивала она.

– По какому телефону можно до вас дозвониться? – спросил рав Ходаков, секретарь Ребе. Через несколько минут он уже перезвонил.

– Мне нужно поговорить с вашим мужем.

– С моим мужем?! Да вы слышали, что я сказала? Они все еще пытаются привести его в сознание! С ним невозможно говорить!

– А вы слышали, что я сказал? У меня указание Ребе поговорить с вашим мужем! У Ребе есть для него работа.

Эти слова привели мою жену в чувство. "Если у Ребе есть для него работа, с ним будет все в порядке", – подумала она.

В критических ситуациях моя жена может быть очень напористой. Она вернулась в палату, из которой ее недавно выгнали, дала телефон палаты секретарю Ребе и, когда раздался звонок, приложила трубку к моему уху.

Первое, что я помню после операции, это голос рава Ходакова. Речь шла об известном отказнике, профессоре физики Германе Брановере, одном из основоположников магнитной гидродинамики. Он был первым еврейским доктором наук и профессором, которому разрешили в тот период выехать из Советского Союза, заставив заплатить значительную сумму в качестве выкупа.

"Ребе сказал, что тебе следует позвонить в университет в Виннипеге и организовать встречу профессора Германа Брановера, когда он прибудет туда с визитом", – сказал рав Ходаков. На заднем плане я слышал голос Ребе, который давал указания, что мне передать. Как я понял, профессор Брановер совершал турне по Северной Америке и из Канады направлялся в Майами. По его прибытии в Майами, согласно указаниям Ребе, мне следовало проследить, чтобы он был представлен научной общественности, ученым физикам и так далее. Цель состояла в том, чтобы познакомить с его трудами тех, кто работал в этой же области.

Вот с этими инструкциями я пришел в сознание, пробормотал несколько уточняющих вопросов и, получив ответы, повторил моей жене, о чем шла речь. Она не верила своим глазам и ушам.

Как и почему я очнулся, я не знаю. Все, что мне известно, это то, что я находился в нехорошем состоянии, мы обратились к Ребе, и Ребе позаботился обо всем.

Перевод Якова Ханина