1. Три шаббатних гостя

Составляя хабадский порядок молитв (так называемый "нусах Аризаля"), Алтер Ребе исключил из него практически все шаббатние пиюты (поэтические гимны), поскольку хасиды в шаббат, как правило, и без того проводят время в продолжительной молитве и на фарбренгене, где принято петь нигуним, так что многочисленные песнопения за трапезой становятся излишними.

Однако три из них он сохранил. Это гимны, принадлежащие авторству Аризаля и раскрывающие тайны сфирот – божественных качеств, с помощью которых Всевышний взаимодействует с мирами и управляет ими. Сфирот эти условно делятся на три категории, каждая из которых раскрывается и проявляется в определенное время суток. Соответственно, в каждую из трех шаббатних трапез восхваляется та сфира (или группа сфирот), чей "звездный час" приходится на это время. То или иное Б-жественное качество как бы торжественно "приглашается к столу" с помощью соответствующего гимна, который участники трапезы поют во время перемены рыбных и мясных блюд.

Итак, кто же эти три шаббатних гостя?

Во время первой трапезы (в пятницу вечером) мы приветствуем сфиру Малхут (Царство). Утренняя, вторая трапеза – время качества Кетер (Короны). К третьей трапезе приглашаем Малый лик (шесть "эмоциональных" качеств).

Так сложилось, что к каждому из гимнов в свое время была подобрана (или сочинена) традиционная мелодия, так что в итоге получился хабадский нигун. Пиют "Бней эйхала" для третей трапезы озвучил своим мотивом сам Алтер Ребе. Автором нигуна для вечерней трапезы "Азамер бишвохин" считается реб Гилель из Паричей, который творчески переосмыслил для этого текста карлинскую танцевальную мелодию. Для дневной трапезы также существовал общепринятый хабадский нигун "Асадер лисеудосо", с ним можно ознакомиться в "Книге хабадских нигуним" (мелодия #49). Тем не менее, во время фарбренгена 14 тамуза 5716 года, в неделю главы "Балак", Ребе разучил с хасидами новую мелодию на этот же текст.

Впрочем, новой ее можно было назвать весьма относительно. По словам Ребе, она представляла собой "песню, которую пели в Литве и Украине". Также, о ней сказано, что это марш и "нигун – фоня", или "фоньке", а именно, "мелодия, выражающая широту русской души".

Как видно, в описании нигуна налицо этническая и жанровая путаница понятий и терминов, которые, скорее, уводят от смысла, чем проясняют его. Попробуем разобраться.

2. Корона Всевышнего

Для начала, стоит выяснить, что представляет собой сфира Кетер. В переводе со святого языка это слово означает "венец", "корона". Что это за качество и почему оно носит такое название?

Как известно, все сфирот, имеющие аналог и в душе человека, условно делятся на категории. Семь нижних соответствуют эмоциональным качествам. Три верхних – те самые Хохма, Бина и Даат, от которых берет начало название направления "Хабад" – это проявления разума. Над ними всеми условно располагается интересующая нас сфира Кетер.

Сфирот часто для наглядности изображают в виде человеческого организма (отталкиваясь от идеи сотворения человека по образу и подобию Творца). В таком случае, если качества разума сосредоточены "в голове", то нечто выше разума должно располагаться над черепной коробкой. То есть там, где обычно и носят корону.

Говоря языком хасидизма, внешний аспект этого качества – Желание, а внутренний – Наслаждение. Говоря современным языком, можно называть сфиру Кетер областью Сверхсознательного. Что, собственно, не противоречит одно другому: ведь желание и наслаждение действительно находятся за пределами разума и мотивируют его.

А еще, чисто зрительно, корона – круглая. Исходя из этих характеристик (круглая форма и сфера неосознаваемого) мы и будем подходить к расшифровке музыкального языка нигуна "Асадер лисеудосо".

3. Бесконечный нигун

С формой все более-менее просто и понятно. Мелодия нигуна как бы не имеет конца: начинается она с самого высокого звука, постепенно спускается до самого низкого, а потом поднимается обратно. Она "закольцована" сама на себе. В силу ладовых особенностей, ее невозможно закончить. Формальное окончание содержит импульс к началу следующего "оборота колеса", что и обуславливает наличие множества куплетов – повторов. И так до бесконечности.

Нигуним такого типа – стихийны, как ремонт, который, как известно, невозможно закончить, а можно только прекратить (в качестве примеров подобного строения можно привести такие знаменитые хасидские мелодии как "нигун Акафот", "Ато вохартону", один из двух нигуним "Ки Ану амехо", фрагмент нигуна "Лехатхила арибер" и многие другие).

Выбор именно такой композиции логичен и закономерен. Во-первых, с помощью бесконечной мелодии создается чисто внешний эффект наглядности: корона – головной убор круглой формы. С другой стороны, есть здесь и более глубокий подтекст. Кетер – это то, что "опоясывает" разум, находится вокруг, над и вне, а следовательно, является непостижимым и недоступным. И тут мы переходим от образа круга/бесконечности к аспекту непознаваемости.

4. Потенциал без раскрытия

Не без трепета подойдем к вопросу жанрово-этнической этимологии нигуна "Асадер лисеудосо". Определение, данное в книгах, более чем противоречиво. Самое простое из всего указанного – жанр марша. Действительно, в мелодии явственно слышна торжественная поступь. На этом понятное заканчивается.

Чтобы размотать клубок противоречий по поводу "мелодии, которую пели в Литве и Украине, выражающей широту русской души", необходимо пояснить не менее странный термин "нигун-фоне" или "нигун-фоньке". Происхождение этого термина точно не установлено. Существуют разные версии: от "Ваньки-кучера" до "Фони" как одного из условных названий русского царя.

Попытки собрать "жанровый портрет" нигуна-фоньке также вряд ли приведут нас к успеху. Если мы послушаем все нигуним с подобной жанровой пометкой, то едва ли сможем вычленить четкие свойства и признаки, присущие им всем и выраженные в конкретных музыкально-выразительных средствах. "Широта русской души" – действительно, самое точное из всех возможных определений. Только выражается она в каждом отдельном случае по-разному: иногда в виде удалого марша, демонстрирующего бесконечное могущество и силу, как в примере "Асадер лисеудосо". А иногда – в виде щемящей тоски с явными славянскими (не будем в данном случае вдаваться в геополитические тонкости) песенными интонациями.

Если попытаться хоть как-то обобщить, то можно сказать, что нигун-фоньке – это всегда интонационный минимализм, песенность, основанная на самых простых фольклорных (или стилизованно-фольклорных) напевах, отсутствие драматургического развития, почти примитивность, создающая, при этом, образ, трогающий до глубины души. Нигуним-фоньке создают ощущение духа, недовоплотившегося в материи, огромный потенциал, "зависший в высших мирах" без должного раскрытия. Если перевести на язык хасидизма, это мощный свет в неказистых сосудах.

Как ни странно, именно такой жанр максимально подходит для выражения в звуках идеи качества Кетер. Да, это самая высшая из сфирот, носящая королевское название. Однако, именно в силу своей избранности, это качество остается безнадежно непознаваемым, непостигаемым и скрытым в нашем материальном мире. И именно нигун-фоньке обладает способностью передать в звуках огромный дисбаланс между величием высшего Желания и Наслаждения и скромностью средств, способных хоть как-то воплотить их в нижнем мире до прихода Мошиаха. Это такой своеобразный музыкальный символ галута, изгнания, как невозможности выразить духовное в материальном.

Ну а дневная шаббатняя трапеза, время раскрытия сфиры Кетер, – это остров Геулы, Избавления, когда мы имеем возможность немного прикоснуться к проявленному присутствию Наслаждения Всевышнего. И пусть нигун "Асадер лисеудосо" поможет нам в получении этого опыта.