Я рос в Нью-Йорке и в юности заинтересовался учениями рабби Нахмана из Брацлава, хасидского ребе, который жил в конце XVIII века. Хотя он прожил короткую жизнь, его учения оказали влияние на множество людей. Когда он в возрасте тридцати восьми лет вернул свою душу Создателю, ученики исполнили его желание быть похороненным в Умани, украинском городке, расположенном между Киевом и Одессой. С тех пор его последователи регулярно собираются у его могилы, чтобы вознести молитвы рядом с местом его упокоения.

Во времена советской власти участие в подобных религиозных собраниях стало чрезвычайно опасным, но люди продолжали, хотя и со всяческими предосторожностями, посещать его могилу. Я сумел побывать там один раз, но был один раввин, Михл Дорфман, который периодически организовывал небольшие группы паломников и привозил их в Умань на Рош-Ашана. Сама могила располагалась в жилом районе города на заднем дворе дома номер один на улице Белинского. Дом принадлежал женщине по фамилии Забейда.

Реб Михл был одним из последних брацлавских хасидов на Украине. Большинство погибло во время революции, гражданской войны, а потом и во время Великой Отечественной войны. Другие сумели убежать из страны. Реб Михл провел шесть с половиной лет в Сибирском лагере, а в начале 70-х получил разрешение выехать из Советского Союза с группой диссидентов. Он поселился в Израиле, где быстро стал одним из наиболее уважаемых старейшин брацлавской общины Иерусалима.

В 1979-м году реб Михл получил послание. Владелица дома, на заднем дворе которого находилась могила рабби Нахмана, писала, что в городе собираются строить несколько девятиэтажек. Старые дома подлежат сносу, а местных жителей хотят переселить в квартиры в новых домах. Другими словами, весь район будет перекопан, включая могилу Брацлавского ребе. Больше всего Забейда беспокоилась о своем садике и курицах, которых она держала на заднем дворе. Все это она поведала нескольким паломникам, пробравшимся к могиле рабби Нахмана, и попросила передать свои опасения реб Михлу.

Реб Михл и другие старейшины посоветовались с ведущими раввинами, не перенести ли останки рабби Нахмана в другое место. Общее мнение было: не переносить, поскольку сам рабби Нахман недвусмысленно дал понять, что хочет быть похороненным в Умани. Поэтому следовало найти способ убедить власти не уничтожать его могилу.

"Я их знаю, – сказал реб Михл. – Взятки тут не помогут, потому что эти девятиэтажки – часть пятилетнего плана, утвержденного в Москве. Единственное, что мы можем сделать, это убедить американское правительство обратиться к русским с просьбой сохранить могилу".

Я был уже женат к тому времени и жил в Бруклине, в районе Брайтон-Бич. Реб Михл позвонил мне и сообщил, что приезжает. Он ни слова не понимал по-английски, никого больше в Америке не знал и просил помочь.

Через несколько дней я встретил его в аэропорту, и он показал мне письма, которые привез с собой. Я помню пять из них: президенту Джимми Картеру, Любавичскому Ребе, Сатмарскому ребе, главе американского отделения организации "Агудас Исроэл" Моше Шереру и одному из ведущих авторитетов по вопросам еврейского закона раву Моше Файнштейну.

Оставалось всего несколько дней до праздника Шавуот. Один из моих друзей посоветовал принести письмо Ребе сразу после праздника. Я помню, как мы пришли в 770, где собрались тысячи людей. Ребе говорил, хасиды пели. Это был чудесный фарбренген. Затем все встали в очередь, и Ребе начал разливать для каждого вино, сопровождая это пожеланиями "лехаим" – "к жизни!" Народу было столько, что поговорить не представлялось никакой возможности.

Но Ребе не нуждался в дополнительных объяснениях. Когда реб Михл протянул ему письмо, Ребе сразу же понял, что это нечто важное, взял его и аккуратно отложил в сторону. Реб Михл был уверен: Ребе знает, что с ним делать.

Через два или три дня мы получили послание от Ребе: "Вам надо связаться с равом Пинхасом Тайцем. Он вам поможет". Я посмотрел на реб Михла, ожидая, что он разочарован, что он попытается встретиться с Ребе и получить более подробные указания. Но реб Михл был доволен. Ему нужен был совет, а теперь он знал, к кому обращаться.

Рав Пинхас Тайц на пустом месте создал еврейскую общину в городе Элизабет в Нью-Джерси. В качестве главы общины он был незаменим. Он знал, как иметь дело с кем угодно, и наладил связи со многими важными людьми. Реб Михл и я отправились к нему и рассказали всю историю. Проверив ее достоверность, рав Тайц вынул из картотечного шкафа письмо, написанное на бланке с печатью Белого Дома. "Давайте, я вам его прочитаю", – сказал он.

На письме стояла подпись Роберта Липшюца, близкого друга президента Джимми Картера и советника в Белом Доме. Это было благодарственное письмо, написанное от лица президента и правительства США. Когда Джимми Картер вступил в предвыборную гонку, руководители еврейских общин по большей части игнорировали его. Он был религиозным владельцем арахисовой фермы в Джорджии, все были уверены, что шансов у него нет, и тратили время и силы на других кандидатов. Но рав Тайц, насколько я понял, обсуждал это с Любавичским Ребе, который посоветовал ему быть на связи со всеми кандидатами. Рав Тайц так и сделал. Он пригласил Джимми Картера на встречу со своей общиной, новости об этом визите транслировали по радио и телевидению. Посещение Элизабета оказалось одним из очень немногих визитов Картера в еврейские общины, и в письме выражалась благодарность за предоставленную возможность. Письмо заканчивалось следующими словами: "Если вам что-либо будет нужно, обращайтесь. Двери Белого Дома открыты для вас".

"Это письмо лежит у меня уже несколько лет, – сказал рав Тайц. – У меня никогда не возникало нужды использовать его. Но возможно, что все это – ради рабби Нахмана, и настало время напомнить президенту о его обещании".

Совместно с равом Арье Капланом, знаменитым автором книг, в которых сложные понятия еврейского учения излагались в форме, доступной широкой публике, мы составили целую презентацию, которую рав Тайц отослал Роберту Липшюцу. А затем мы стали ждать и молиться.

Благодаря Провидению это случилось за неделю или две до первой за десятилетия встречи глав США и СССР. Картер встречался с Брежневым в Вене, и вскоре Роберт Липшюц сообщил нам, что Картер согласился затронуть тему могилы рабби Нахмана на переговорах. Прошло еще немного времени, и нам стало известно, что советский посол в США, Анатолий Добрынин, передал в Белый Дом послание: Кремль признает важность объекта, находящегося по адресу дом один на улице Белинского, и, хотя строительство многоэтажек будет осуществлено, вышеуказанный объект не будет задет никоим образом.

Это было просто невероятно. И мы глубоко благодарны раву Тайцу, который спас могилу рабби Нахмана, и Любавичскому Ребе, который в час нужды направил нас к тому, кто действительно мог помочь.

Перевод Якова Ханина