Я учился в йешиве "Хатам Софер" в Боро-Парке, а затем и в "Бейт Медраш Эльон" в Монси. Когда я женился, у меня уже был диплом раввина. Но для человека с таким образованием работу я нашел достаточно необычную: я стал ассистентом по общественным отношениям в команде конгрессмена Джона Линдси.

В 1965-м году, когда он решил избираться мэром Нью-Йорка, он попросил меня организовать ему встречи с самыми уважаемыми раввинами города, и первую встречу я устроил ему с Любавичским Ребе. Они поговорили некоторое время, а выйдя из кабинета Ребе, Линдси сказал мне: "Этот человек гений!" И он начал восхвалять широту знаний Ребе, мудрость его советов, а под конец спросил:

– После того, как меня изберут, можно с ним еще раз встретиться?

– Конечно, – ответил я. – Двери Ребе всегда открыты. И он хочет видеть городское начальство. Может быть, кто-нибудь и воспримет его идеи, как лучше управлять городом.

И действительно, Линдси приходил к Ребе несколько раз и даже помог организовать для него охрану.

Когда в 1991-м году в Краун-Хайтсе прошли беспорядки и погромы, он уже не был мэром, а новая администрация не очень хотела прислушиваться к советам Ребе. Но у меня оставались связи в полиции, и мне удалось обеспечить пару полицейских машин без опознавательных знаков, которые сопровождали Ребе в его поездках на Оэль – место упокоения Предыдущего Ребе.

Когда он в первый раз поехал на Оэль с этим эскортом, я приехал, чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Ребе заметил, что я стою позади его машины рядом с его домом, жестом пригласил меня подойти и, порывшись в карманах, дал мне пятицентовик и благословил. Это один из самых дорогих подарков в моей жизни.

В течение многих лет я регулярно виделся с Ребе. Очевидно, стало известно, что встреча с ним стоит того, и меня регулярно просили привести к нему различных политических деятелей, в частности, конгрессмена, в будущем – сенатора, Джейкоба Джавица, который был ведущим республиканцем в Конгрессе и возглавлял Комитет Палаты представителей по иностранным делам, и Луиса Лефковица, генерального прокурора Нью-Йорка.

Ребе спросил Лефковица:

– Как я понимаю, вы имеете дело с преступностью в сабвее. В какие часы происходит большинство правонарушений?

– Между восемью вечера и часом ночи, – ответил Лефковиц.

– В таком случае, – сказал Ребе, – у меня есть предложение. Можете ли вы привлечь к решению этой задачи ушедших в отставку полицейских? Вы можете использовать их для патрулирования вечерних и ночных поездов. Поскольку полицейские могут выходить на пенсию после двадцати лет службы, у вас в распоряжении есть тысячи отставных полицейских, возраст которых лишь немногим выше сорока лет. У них уже есть медицинская страховка, у них уже есть форма и оружие, они уже прошли всю необходимую подготовку. Все, что вам надо, – это платить им за их время – часы, в которые они просто будут ходить по вагонам сабвея. Вы только что сказали мне, что нанять нового полицейского стоит сорок тысяч долларов, а так проблему можно решить чуть ли не бесплатно.

– Идея блестящая, – признал Лефковиц. – Можно сказать, одна из лучших, что я когда-либо слышал. Но профсоюз полицейских никогда этого не допустит. Если мы попытаемся сделать что-либо подобное вместо того, чтобы нанимать новых полицейских, профсоюз устроит забастовку.

Когда он сказал это, Ребе повернулся ко мне с улыбкой и произнес:

– Если бы они на самом деле хотели этого, они бы сделали это.

Я думаю, Ребе имел в виду, что если бы борьба с преступностью была более важной, чем борьба за профсоюзную поддержку, проблему можно было бы решить.

По дороге назад Лефковиц сказал мне: "Как я хотел бы воплотить эту идею! Но я не могу пойти против профсоюза". Он тоже хотел снова увидеться с Ребе.

Одним из последних политических деятелей, которых я приводил к Ребе, был Марио Куомо, отец нынешнего губернатора. Перед встречей он задал мне множество вопросов о Ребе, так что он был готов несколько лучше, чем другие. В результате он посвятил время вопросам советского еврейства и другим проблемам, которые волновали Ребе. В тот раз Ребе вручил мне доллар и сказал: "Глюк, общественный деятель, больших удач тебе! Пусть твое имя зазвучит во всем городе". Эти слова для меня были как укол витамина Б12 – настоящая энергетическая прививка.

Перевод Якова Ханина