Я родился в Советском Союзе после Второй мировой войны. Оставаться евреем при советском режиме было нелегко. Хотя нам удавалось соблюдать законы Торы, все приходилось делать тайно, за закрытыми дверями. Благодаря помощи Ребе мои бабушка с дедушкой сумели выехать в 1958-м году и поселились в Израиле. В то время генеральным секретарем коммунистической партии был Никита Хрущев, Советский Союз легче реагировал на международное давление, и Ребе начал вызволять евреев из-за "железного занавеса". Ребе действовал осторожно, без рекламы и помпы. Он руководил целым еврейским подпольем у них под носом.

В 1968-м году я выехал вместе с родителями. Они направились в Израиль, а я поехал учиться в главный центр Хабада в Бруклине. Однажды приехали мои родители с визитом, и мы все вместе пошли на аудиенцию к Ребе. Я помню, как расплакалась моя мать, рассказывая Ребе о своей сестре, которая не могла выехать из Советского Союза. Ее муж отсидел восемь лет за то, что преподавал Тору, и моя мать была уверена, что КГБ их не выпустит. А на свободе он не мог получить никакую работу, на которой ему не пришлось бы нарушать субботу, и семья проживала в страшной нищете.

Выслушав ее, Ребе сказал: "Была бы воля КГБ, вы сами оставались бы сейчас в России. А почему вы здесь? Потому что Б-г сотворил чудо и вызволил вас. Это правда, что для вашей сестры нужно еще большее чудо, но позвольте вас спросить: неужели для Б-га большое чудо сложнее, чем маленькое чудо? Для Него тут нет разницы".

И через шесть месяцев моя тетя и вся ее семья выехали из Советского Союза.

Женившись в 1970-м году, я начал искать работу. Я очень хотел стать хабадским посланником где угодно в мире. И вот я обратился к раввину Гершону-Менделю Гарелику, который возглавляет организацию Хабада в Италии, в Милане, и он согласился нанять меня в качестве машгиаха – инспектора за кашрутом – в ресторане под его эгидой. Но только с согласия Ребе. Мы оба написали ему, и я ответа не получил, не понимая почему, пока не узнал, что ответ получил Гарелик. Ребе писал ему: "Б-г совершил такое чудо, вызволив его из России, не для того, чтобы он работал машгиахом", подразумевая, что у Всевышнего на меня планы побольше.

В чем состояли эти планы, стало ясно, когда я начал работать в Нью-Йорке с иммигрантами из России и получил предложение заниматься тем же самым в Лос-Анджелесе. Раввин Шломо Кунин, главный посланник в Калифорнии, ожидал наплыва советских евреев и пригласил меня присоединиться к нему. Я с радостью согласился, но Кунин несколько раз испрашивал согласия Ребе и ответа не получал. Я связался с секретариатом Ребе, и мне сообщили, что Ребе хочет знать мнение моей жены: вся ее семья жила в Нью-Йорке, и Ребе не даст согласия, пока не убедится, что она поедет с радостью. Жена отправила ему письмо, где сообщала, что готова ехать, и Ребе тут же дал свое согласие.

Я начал работать с небольшой группой людей, которая быстро разрослась до нескольких сот семей. Примерно через год я получил от Ребе указание собрать имена евреев, остававшихся в Советском Союзе. Я должен был опросить всех, кого я знал, и записать имена их родственников, которые хотели выехать. Так я и сделал, составив список из двух тысяч имен, и отправил его Ребе. Вскоре я узнал, что произошло с этим списком.

В июне 1974-го года президент Ричард Никсон отправился в Москву на переговоры с советским руководителем Леонидом Брежневым и взял этот список с собой. Когда советские представители начали отрицать, что евреи хотят уехать, поскольку никто не хочет покидать свой "рай для рабочих", Никсон вытащил на свет мой список. Вскоре после этого тысячи евреев были выпущены из Советского Союза, включая тех, кто был указан в моем списке. Естественно, многие из них приехали в Лос-Анджелес: во-первых, Калифорния прекрасна, а во-вторых именно там жили их родственники.

Когда они начали потоком прибывать в Лос-Анджелес, я встречал их в аэропорту, а затем искал им квартиры, помогал найти работу, пытался обеспечить их всем необходимым. Я открыл небольшую контору на авеню Фэйрфакс, натаскал туда книг и превратил ее в свой командный центр. К 1978-му году стало очевидно, что места катастрофически не хватает, и нужна нормальная синагога. С благословения Ребе мы нашли подходящее здание на авеню Ла Бри, которое Ребе назвал Хабадской Русской синагогой. Но и она вскоре оказалась слишком маленькой. Наши программы росли. Помимо синагоги действовал центр для пожилых, дневной лагерь для детей. Я находился в постоянном напряжении, и неудивительно, что в конце концов я сломался. В течение года я был так болен, что не мог голову поднять.

Затем мне удалось повидаться с Ребе, который сказал мне: "Как ты можешь позволить себе болеть, когда столько русских евреев приезжают?!" Каким-то образом эти слова вернули меня к жизни, и я осознал, что не имею права останавливаться. Собственно, передо мной стояла задача открыть третий центр в Вест Голливуде, где поселилось большинство иммигрантов из России. Но у меня не было денег. Я написал Ребе просьбу дать мне благословение, чтобы я смог собрать пожертвований на полмиллиона долларов на первый взнос за новое здание для Хабада. Ребе ответил: "Ты получишь больше, чем просишь".

И вскоре произошло чудо. Я руководил дневным лагерем, в который ходило четыреста детей. Им всем приходилось набиваться в небольшое помещение, единственное, каким я располагал. Однажды во время обеда в дверях появился невзрачный пожилой человек. Он начал задавать вопросы, и я объяснил ему, что это лагерь для детей, и что вот мы раздаем им сейчас горячий обед. И тут он прослезился, потому что он вырос в Чехословакии и часто голодал ребенком.

– Но почему все они набиты в это помещение, как сельди в бочку? – спросил он.

– Потому что у нас нет денег на большее, – сообщил я ему.

Не сходя с места он обещал пожертвовать деньги на новый центр. Мы отправились вместе искать дом и нашли большую авторемонтную мастерскую, которую продавали за два миллиона долларов. Он тут же выписал мне чек на задаток и обещал полмиллиона долларов на первый взнос. Он объяснил, что недавно умерла его жена, которая была прижимистой и накопила немалую сумму.

Я потерял дар речи и только пожалел, что не попросил Ребе благословения на большее. Но когда Ребе говорит что-либо, это всегда исполняется. Мой чудесный спонсор Гарри Рубенфельд в конце концов дал нам восемьсот тысяч долларов, так что Ребе, говоря "ты получишь больше, чем просишь", был абсолютно прав.

Перевод Якова Ханина