Я вырос в семье, которая на протяжении поколений принадлежала к последователям любавичских Реббеим. Поэтому мы всегда ощущали крепкую связь с Ребе. Он был для нас как второй отец и знал обо всем, что происходило у нас в семье.

Вскоре после того, как Ребе возглавил движение Хабад в 1951-м году, я должен был пройти операцию по удалению гланд. Конечно же, мы посоветовались с Ребе, и он попросил доложить ему о результатах операции сразу же, как только она завершится. Я хорошо помню, как моя мать, весьма полная женщина, бежала, несмотря на жару, из докторского кабинета в штаб-квартиру Хабада в 770 на Истерн-Парквей, чтобы сообщить ему, что все прошло хорошо.

Получив звание раввина в хабадской йешиве в Нью-Йорке в 1960-м году, я обручился с моей первой женой Эстер, благословенной памяти. В те времена, если какая-либо пара принимала решение стать посланниками Ребе, он сам проводил свадебную церемонию. А мы как раз собирались стать его посланниками и надеялись, что Ребе будет произносить благословения и под нашей хупой – свадебным балдахином.

Однако, когда мы отправились на аудиенцию с Ребе за две недели до свадьбы, он сказал нам:

– В мое проведение свадебных церемоний отныне вносятся изменения.

Я, естественно, понял намек: больше он не будет сам проводить свадьбы. Когда я услышал это – не знаю, откуда и смелость взялась, – я возразил:

– Мы же собираемся стать посланниками Ребе!

– Мне обязательно стоять под шестами хупы, чтобы дать благословение? – спросил он.

Другими словами, Ребе объяснял, что его благословение для жениха и невесты не потеряет силу, если он даже не будет физически стоять под хупой. Так и произошло.

Мы прибыли в Бразилию в июле 1961-го года и первые два года работали в Рио-де-Жанейро, а затем, согласно указанию Ребе, переехали в Сан-Пауло, где я стал директором еврейской школы. Все это время моя жена не могла забеременеть. Мы отправились к лучшему доктору, который сделал анализы мой жене, сделал анализы мне и вынес заключение, что у нас не может быть детей. Получив такой приговор, мы решили, что Эстер должна поехать в Нью-Йорк и увидеться с Ребе.

Собрать деньги на билет было очень непросто, поскольку в те времена я зарабатывал всего двести пятьдесят долларов в месяц. Все же нам удалось скопить достаточную сумму на билет. Когда она пришла на аудиенцию к Ребе, он прочитал ее диагноз, но никаких замечаний по этому поводу не сделал. Вместо этого он сказал: "Я хочу, чтобы вы выступили перед женскими аудиториями в четырех городах: Ворсестере, Бостоне, Спрингфилде и Провиденсе".

Моя жена в точности выполнила указание Ребе. Она посетила эти четыре города и в каждом из них произнесла речь перед женской аудиторией. А вернувшись домой, она забеременела. Слава Б-гу, у нас есть четверо детей, и тут сама собой напрашивается связь с теми четырьмя городами, которые Ребе посоветовал моей жене посетить с лекциями.

Работая в Бразилии, мы постоянно ощущали влияние благословений Ребе и мудрость его советов. Например, родители учеников одного из классов в школе, где я был директором, потребовали, чтобы преподавание Талмуда велось на идише. Это были восьмилетние дети и единственный язык, который они понимали, это португальский, на котором говорят в Бразилии. Талмуд сам по себе сложен, а изучать его на идише было бы слишком тяжело для них. Дети начали бунтовать, и я обратился к Ребе за советом. "Учи их на том языке, который позволит им учиться больше и лучше", – ответил Ребе. Последовав его указанию, я начал преподавать Талмуд на португальском, и в результате, например, самый трудный подросток в школе стал нашим лучшим учеником. И он был не единственным, кто добился больших успехов. Смена языка благотворно повлияла и на остальных.

Пытаясь подражать тому, как Ребе умел находить контакт с детьми, я очень старался, чтобы ученики в школе относилиь ко мне, как к старшему брату. Каждое утро я открывал школу и стоял у ее дверей, с улыбкой встречая каждого из наших четырехсот учеников.

В течение десяти лет я посвящал себя только работе в школе, а затем решил расширить свою деятельность и с благословения Ребе открыл в Сан-Пауло Дом Хабада. Это случилось в 1973-м году. В результате благословения Ребе на нас посыпались пожертвования, и нам удалось осуществить этот проект. Двери в Доме Хабада были открыты для всех, и время от времени к нам заходили неевреи. Однажды после недельной лекции ко мне обратились муж с женой. У их дочери Анжелы обнаружили опухоль в голове, и они просили благословение на ее выздоровление. Я сказал им, что обращусь к Ребе, и мы отправили письмо в Нью-Йорк.

Примерно через месяц они сообщили мне, что у их дочери произошла спонтанная и полная ремиссия. Я полагал, что это было результатом благословения Ребе, но не стал ему ничего сообщать, решив, что у него и так есть о чем думать. И лишь пять месяцев спустя я осознал свою ошибку. Я посетил Нью-Йорк и на десятый день своего визита пришел в штаб-квартиру Хабада, где мне вручили записку от Ребе на иврите: "Что там с той девочкой? Какие у нее новости?" Ребе хотел знать, что происходит у тех, за кого он молится. Его это волновало, а я не сообщил ему, что его благословение принесло плоды и девочка выздоровела!

Естественно, я тут же составил полный отчет с извинениями за мое молчание. Вернувшись в Бразилию, я сообщил матери Анжелы, что Ребе спрашивал о девочке. Мать разволновалась и сказала: "Это потрясающе! Ребе спросил о моей дочери точно в ее двенадацтый день рожденья!" У этой истории есть продолжение. Семь лет спустя я пытался снять помещение для нашей молодежной еврейской организации. Когда я позвонил у двери хозяев дома, мне открыла Анжела, которя теперь превратилась в молодую и совершенно здоровую женщину. Увидев меня, она закричала: "Мама! Мама! Смотри, кто пришел!" Ее родители оказались владельцами дома и сдали нам его за полцены.

Для чего я рассказываю эту историю? Многие спрашивают меня: "Прежде, чем Ребе вернул свою святую душу Создателю, почему он не сказал нам, что будет с еврейским народом?" И я всегда отвечаю: "Если Ребе в течение пяти месяцев думал об Анжеле, нееврейской девочке в Бразилии, можно быть совершенно уверенным, что он думал обо всем еврейском народе. Так что не волнуйтесь. Он и сейчас думает о нас и заботится о нас".

Перевод Якова Ханина