Я родился в Седлице, в Польше, за четыре года до Второй Мировой войны, с началом которой моя семья сумела убежать в Россию. Несмотря на трудности кочевой жизни, мой отец не жалел усилий, чтобы воспитать своих детей в духе иудаизма по образцу всего, что он сам впитал в хабадской йешиве Томхей Тмимим в Варшаве. После войны мы перебрались в Израиль, где я учился в хабадских йешивах в Тель-Авиве и в Лоде.

После того, как в 1961-м году я женился, я начал работать учителем и со временем получил работу в йешиве Томхей Тмимим в Кфар-Хабаде, где мне было поручено следить за воспитанием учеников в духе хасидизма. В течение многих лет сотни молодых людей учились в нашей йешиве и, естественно, время от времени среди них попадались любители похулиганить. Такие случаи обсуждались на учительских собраниях, иногда мы начинали спорить, как следует реагировать. Я всегда склонялся к тому, чтобы быть более снисходительными, и пытался убедить других учителей не действовать слишком сурово. За это меня прозвали "Бердичевер" в честь рабби Леви-Ицхака из Бердичева, который всегда подчеркивал в евреях хорошие черты и получил прозвище "Защитник еврейского народа".

Как-то раз, в середине 70-х, мне пришлось столкнуться с очень проблемной группой учеников. Они не признавали никакой дисциплины, и в руководстве йешивы превалировало мнение, что с ними следует поступить как можно строже. Я же, как всегда, голосовал за мягкий подход. Но я и сам сомневался – может быть, я слишком мягок? А что, если остальные учителя правы и с этими ребятами надо быть пожестче?

Я решил спросить Ребе.

В те времена я обычно посещал Ребе дважды в год – на Симхат-Тору и на Шавуот. Обычно я воздерживался от того, чтобы во время аудиенции у Ребе поднимать вопросы, связанные с йешивой. Я полагал, что не имею на это права. Глава йешивы, раввин Эфраим Вольф, посылал Ребе подробные отчеты о наших учительских собраниях, включая описания наших разногласий, и я не хотел вмешиваться в этот порядок. Однако в этот раз споры наши были такими горячими, что это меня сильно задевало. Я не мог сдержаться. И в следующий визит я написал обо всем в записке, которую собирался вручить Ребе. Я спрашивал, прав ли я, когда настаиваю, что воздействовать на этих учеников следует добротой, а не наказаниями. Но в последнюю минуту я решил не отдавать эту записку, а задать свой вопрос устно. Но оказавшись лицом к лицу с Ребе, я вообще не стал упоминать обо всей ситуации и говорил только на личные темы.

В то время я занимался выращиванием цитронов, которые по-еврейски называются этроги и используются для исполнения заповеди о четырех растениях в праздник Суккот. Мы долго говорили об этом. В течение многих поколений предпочтение отдавалось этрогам из Калабрии в Италии, к которой наши мудрецы относили выражение "тук земли", упоминающееся в Торе. Однако появились поводы для беспокойства. Этроги очень трудно выращивать, они невероятно чувствительны к внешним воздействиям и легко портятся. Поэтому итальянские земледельцы зачастую прививают ветки цитронов к другим цитрусовым деревьям, что делает этроги непригодными для исполнения заповеди. Однако в Калабрии было сельскохозяйственное угодье, за которым наблюдали хабадники, чтобы этроги оставались нетронутыми. Ребе также дал указание своим посланникам в Италии переслать в Израиль семена этрогов, о которых было точно известно, что они не подвергались прививанию. Ребе предсказывал, что наступит день, когда станет очень трудно найти непривитый калабрийский этрог, и лучшие этроги будут производиться в Израиле.

Мой тесть, раввин Авраам-Шмуэль Горелик, был одним из тех, кто посадил первую плантацию калабрийских этрогов в Кфар-Хабаде, а позднее я также принял  участие в этом проекте. И все это время мы работали согласно указаниям Ребе.

В конце еврейского месяца Тишрей 5751 (1990) года, "года чудес", по определению Ребе, я попросил его отдать мне этроги, которые он использовал в праздник Суккот за неделю до этого, чтобы я посадил их на плантации в Кфар-Хабаде. Ребе отдал нам два этрога, из которых нам удалось получить пятьдесят две косточки. Эти косточки мы посадили и ухаживали за ними, и они проросли и начали плодоносить. Мы засадили ими относительно небольшой участок нашей плантации, в основном для хабадников. Однако, позднее оказалось, что на эти этроги имеется большой спрос среди представителей всех слоев иудаизма, и поэтому со временем все наши участки были засажены черенками с тех первых деревьев, которые выросли из косточек этрогов Ребе... Но я забегаю вперед.

Обсудив с Ребе этроги, я направился к выходу, но Ребе жестом остановил меня и пригласил вернуться. И он сказал мне: "Что касается образования, благосклонное и доброе отношение всегда давало более хорошие результаты, а в наше время доброта – это вообще единственный способ добиться успеха. Благословения твоей работе!"

Я был совершенно ошеломлен. Ребе сам, без какого-либо знака с моей стороны, дал мне четкий и ясный ответ на вопрос, о котором я и словом не обмолвился, но который так сильно меня беспокоил. Я был прав! На трудных подростков следует влиять добротой!

Я последовал совету Ребе. И сейчас все эти трудные подростки – уважаемые хабадские раввины. Все до единого!

Перевод Якова Ханина