В 1987-м году, через три года после того, как меня избрали мэром Ариэля в Израиле, я посетил Нью-Йорк и впервые удостоился встретиться с Ребе. Это было в воскресенье, когда Ребе раздавал доллары, и в очереди стояли тысячи людей. И тем не менее, когда я подошел к Ребе, он говорил со мной несколько минут. Он держался очень приветливо, а когда улыбался, лицо его освещалось удивительным светом и голубые глаза его сияли.

За десять месяцев до этого, я послал ему письмо, в котором перечислял волновавшие меня израильские проблемы. Но стоя перед Ребе, я совершенно забыл об этом письме. Его секретарь, рав Лейбл Гронер, представил меня как мэра Ариэля, столицы Самарии, и Ребе тут же сказал: "Да, я читал ваше письмо".

Я забыл о своем собственном письме, а он помнил, хотя за эти десять месяцев через его руки прошли тысячи других писем! Мне стало так стыдно, что кровь отхлынула у меня от лица. А он вел себя так, как будто ничего особенного не произошло.

Ребе начал обсуждать одну за другой все проблемы, о которых я писал, а я стоял перед ним и ощущал себя как дитя перед духовным исполином.

Затем он спросил, как дела в Ариэле, и я ответил, что американцы очень настойчиво требуют от нас передать арабам контроль над территориями. "Стойте твердо на своем, – сказал мне Ребе. – Не отдавайте ни куска земли. Землю Израиля нужно сохранить для народа Израиля. И в этом ваша роль. Вы должны проявить твердость и должны строить больше".

Я воспользовался возможностью подарить ему фотографию Ариэля с высоты птичьего полета и показал ему, где мы собираемся строить. Он заметил: "Вам следует помнить, что именем Ариэль называли Храм, и с таким именем на вас ложатся особые обязанности".

Во время встречи я также передал ему привет от трех тысяч детей из Ариэля, но вместо благодарности он заявил:

– Я не удовлетворен.

Я опешил и единственное, что смог пробормотать, это:

– Что вы имеете в виду?

– Надо, чтобы было шесть тысяч, – сказал он. – И строить надо больше.

До сих пор мы разговаривали на иврите, но он неожиданно спросил:

– Вы понимаете идиш?

Когда я ответил, что понимаю немного, он сказал, что наше дело – "арайнгехапт!"

Я не понял, к чему он это сказал, и рав Гронер вмешался, чтобы объяснить: "арайнгехапт" значит "ухватить все, что можно".

Я все равно не понял.

– Что ухватить? – спросил я.

– Любую возможность, – ответил Ребе. – Строить как можно больше.

– Но кто будет покупать эти квартиры? – удивился я.

– Не беспокойтесь, – сказал Ребе, – просто стройте.

Так я и поступил.

Баллотируясь на переизбрание в 1990-м году, я снова приехал к Ребе, чтобы получить его благословение. Я также попросил его совета, как лучше всего абсорбировать иммигрантов из Советского Союза в Ариэле. Я пытался добыть на этот проект 5 миллионов долларов, упирая на бедственное положение иммигрантов. Но Ребе сказал: "Поосторожней с тем, как вы это делаете. Не надо говорить, что это лишь ради помощи "несчастным русским". Объясните, что этот проект принесет пользу также и богатым. Тогда это не будет выглядеть оскорбительно для советского правительства, а то они могут остановить эмиграцию".

Он также не хотел, чтобы я давал на эту тему интервью. В тот визит я должен был получить награду от американцев за мою деятельность в рамках проекта "Безопасный Израиль" и надеялся использовать церемонию награждения для того, чтобы обратиться с призывом жертвовать на Ариэль. Американские газеты хотели взять у меня интервью как у мэра самого большого еврейского города на Западном берегу, а леваки собирались организовать протесты против расселения иммигрантов из России в Иудее и Самарии. Но Ребе сказал: "Не поднимай шум." И отвечая на вопросы журналистов, я последовал его совету и постарался не говорить ничего, что могло бы рассердить советское правительство.

Я попросил его о благословении на строительство большой синагоги в Ариэле – центра Торы, где йеменские, сефардские и ашкеназские евреи могли бы молиться вместе под одной крышей. Он дал свое благословение, но добавил: "Дай им всем разные помещения. У каждой общины – свои традиции".

Тут я его не послушал, и, вернувшись, настаивал на центре, в котором проявлялось бы еврейское братство и единство, но у меня ничего не получилось, хотя в тех случаях, когда я слушался Ребе, у меня всегда все получалось благодаря его благословениям.

Ариэль был основан в 1978-м году как поселение с сорока семьями на пустой горе. В 2000-м году, всего двадцать два года спустя, у нас живет четыре тысячи семей, в нашем институте учатся шесть тысяч студентов, а в нашем индустриальном парке – тысяча производственных предприятий, ежегодно экспортирующих продукцию на полмиллиарда долларов.

Я думаю, что выполнил указание Ребе строить "арайнгехапт" – хватаясь за все возможности.

Однажды я сказал Ребе: "Я нерелигиозен". Но он возразил: "Ты религиозен, потому что ты строишь на Земле Израиля".

Ребе понимал, что чем больше евреев приезжает и селится на нашей земле, тем больше влияния и силы имеет наш народ. И это сохранит Израиль навсегда.

Перевод Якова Ханина