В самом начале главы Торы “Тецаве” Всевышний приказывает Моисею: “Ты же вели сынам Израиля, чтобы они доставляли тебе чистое оливковое масло, … чтобы зажигать лампаду, горящую постоянно”. Может возникнуть вопрос: храмовую менору зажигал первосвященник Аарон, почему же Б-г хочет, чтобы масло для ее зажигания евреи приносили Моше, а не его брату Аарону?

В тандеме Моше и Аарона была своеобразная симметрия. Аарон, будучи праведником и пророком, тем не менее был человеком этого мира (в хорошем смысле слова), понимающим его и живущих в нем людей. Уровень Моисея был принципиально иным: для него реальным и явным было Б-жественное, а с существованием мира он лишь мирился как бы поневоле.

Храмовый светильник не был обычным осветительным прибором. В лампадах меноры горел огонь, излучающий свет, духовной Б-жественной энергией расходящийся по всему миру. Именно поэтому зажигался этот огонь Аароном – человеком, в полной мере живущим в этом мире, а материал для его горения должен был попадать в Храм, проходя через руки Моше – того, кто в Писании именуется “человеком Б-га”.

Известно из Каббалы, что менора является символом нашей души, ибо задача, с которой она приходит в этот мир, – освещать его, делая лучше. Семь ветвей и лампад меноры соответствуют семи эмоциональным каналам души. Но чтобы чувства, которые облекаются в наши улучшающие мир слова и поступки, были настоящими, необходимо на том уровне, который питает наши эмоции, то есть в нашем сознании, включать своего “внутреннего Моисея”.

Это значит, что идея Б-га не должна быть отвлеченной абстракцией, пребывающей за пределами разума и повседневного самосознания и мироощущения. Когда, скажем, молитва – это просто бубнимый текст, а ритуалы – это просто колорит повседневного быта, который строится по законам общества и мира. А чтобы этого не произошло, нужно наполнять свои мысли осознанием Творца, видеть во всем происходящем проявление Его воли и ощущать Его присутствие в каждом аспекте своей жизни.