Комментируя стих: “И сказали (ангелы) ему (Аврааму): “Где Сара, жена твоя?” И сказал он: “Вот в шатре”1, – Раши начинает со слов “и сказали ему” и толкует их так: “В слове אליו ("ему") буквы алеф (א), йуд (י) и вав (ו) отмечены надстрочными знаками. В Талмуде рабби Шимон бен Элазар, говорит: “Везде, где неотмеченных букв больше, чем отмеченных, истолкуй неотмеченные. Здесь же отмеченных букв больше, чем неотмеченных, и ты должен истолковать отмеченные, т. е. что у Сары они также спросили: “Где Авраам?” Это учит нас, что, остановившись на постой, человек должен справиться у хозяина о его жене, а у хозяйки – о ее муже”.

Возникает несколько вопросов (помимо связанных с грамматикой, словообразованием и всем, что касается с системы надстрочных знаков). Во-первых, на первый взгляд, Раши объясняет только слово “ему” (אליו). Зачем же он цитирует в качестве комментируемых также и слова “и сказали”?

Во-вторых, непонятно, зачем Раши упоминает имя рабби Шимона бен Элазара (спойлер: когда речь пойдет о второй части комментария, тот же вопрос можно будет задать касательно упоминания имени рабби Йоси бен Ханины). Тут, возможно, необходимо небольшое пояснение: Раши приводит имена цитируемых им мудрецов Талмуда только в том случае, если это помогает лучше понять даваемый им комментарий. В остальных случаях, поскольку единственная цель комментария Раши – объяснить прямой смысл Писания, это лишнее. Соответственно, полностью вопрос должен выглядеть так: что имя рабби Шимона бен Элазара добавляет к пониманию толкования, которое приводится в первоисточниках от его имени?

В-третьих, зачем нужен прием “когда отмеченных букв больше, чем неотмеченных, ты должен истолковать отмеченные”, если есть правило: “Везде, где неотмеченных букв больше, чем отмеченных, истолкуй неотмеченные”? Зачем множить сущности (надстрочные знаки), чтобы выделить большинство букв, если достаточно отметить не толкуемые буквы, и получишь тот же результат: “где неотмеченных букв больше, чем отмеченных, истолкуй неотмеченные”! В нашем конкретном случае, чем плохо было бы отметить одну буквы (ל) и истолковать оставшиеся три, а не отмечать три, чтобы их истолковать?

В-четвертых, в комментарии ниже2 Раши пишет: “И когда встала [дочь Лота с отцовского ложа] – [Когда говорится] о старшей, [в этом слове (וקומה) буква “вав”] отмечена надстрочным знаком, указывая на то, что, когда она встала, он знал [хотя в тексте сказано “и не знал он”]. Но несмотря на это, на следующую ночь не уберегся”. Т. е. получается, что точка над одной буквой в целом слове меняет его значение на противоположное, а не просто “требует толкования”. Почему же здесь Раши пишет, что “ты должен истолковать...”?

Затем, в рамках того же комментария, Раши приводит еще два объяснения тех же слов: “В трактате Бава Мециа3 сказано: “Ангелы-служители знали, где была наша праматерь Сара, но спросили, чтобы показать, насколько она скромна, и тем самым сделать ее еще милее в глазах мужа”. Сказал рабби Йоси бен Ханина: “Для того, чтобы передать ей кубок, над которым было произнесено благословение (кос шель браха)”. И тут вопросов еще больше.

Во-первых, на первый взгляд, оба предлагаемых объяснения относятся к словам вопроса ангелов: “Где Сара, жена твоя?” – почему же Раши приводит их в комментарии к словам “и сказал ему”? Причем даже не отдельным комментарием, а в одном с вышеупомянутым!

Во-вторых, зачем Раши уточняет, в каком именно трактате Талмуда приводится цитируемое им толкование? Как правило, он вообще не упоминает названия своих первоисточников, по той же причине, по которой не упоминает имена конкретных авторов конкретных толкований. И поэтому, в-третьих, зачем Раши упоминает имя рабби Йоси бен Ханины?

В-четвертых, зачем ангелы передавали Саре их кубок, над которым было произнесено благословение? Это элементарно нескромно и даже вызывающе (напомню, они выглядели запыленными людьми пустыни)! Тем более что в предыдущем толковании упор делается на восхваление ангелами скромности Сары. И почему кубок Саре передали ангелы, хотя там был ее муж Авраам и он, несомненно, тоже пил вино, тоже произносил благословение над вином4 и вполне мог передать жене свой кубок! Что было бы скромно, пристойно и, главное, органично. Кто вообще посылает кубок чужой жене? О чем вообще тут говорить?

В-пятых, зачем Раши нужно аж три объяснения тому, что ангелы спросили у Авраама, где Сара: а) потому, что так положено делать постояльцам, б) чтобы обратить внимание Авраама на ее скромность, в) чтобы передать ей кубок? Почему нельзя ограничиться одним или двумя?

В-шестых, выше5 Раши уже написал, что один из трех ангелов был послан, чтобы сообщить Саре о том, что она родит сына. Зачем же Раши здесь объяснять, почему ангелы спрашивали, где Сара? Разве не очевидно, что они (по крайней мере, один из них) искали ее, чтобы передать сообщение?

В-седьмых, три объяснения, которые приводит Раши разнятся друг от друга, даже противоречат друг другу. Поэтому можно было ожидать, что и Раши будет противопоставлять их друг другу (“есть мнение и есть мнение” и т. п.)6. Но Раши просто перечисляет их, как если бы они просто дополняли друг друга.

С вопросами все. Теперь ответы. Как уже мельком было упомянуто один из ангелов пришел на порог Авраама для того, чтобы сообщить Саре, что она станет мамой. Поэтому было бы только логичным и не требовало бы объяснения, если б с этого порога Сару искал именно он. Но написано во множественном числе: “И сказали ему”. Т. е., по-простому, все трое спросили. Соответственно, возникает вопрос: все трое-то зачем ее искали? (И кстати, мы мимоходом получили ответ на вопрос, зачем Раши цитирует как толкуемые слова “и сказали”: это важные слова, множественную форму которых Раши и объясняет, а не то, что мы думали). Ответ, который предлагает Раши на этот вопрос: потому что постояльцы (все постояльцы!) обязаны интересоваться у хозяина дома, как дела у хозяйки. А у хозяйки – как дела у хозяина.

Но тогда возникает вопрос: а почему в Торе об этом (о том, что ангелы следовали этикету и у Сары тоже про Авраама справлялись) не написано прямым текстом или хотя бы намеком? На это Раши отвечает: еще как написано! Вот же точки, никуд, над тремя буквами из четырех. Кстати, как правило Раши темы никуда не касается, потому что тот, по его мнению, не обязательно учитывать для понимания прямого смысла слов Писания. Кроме как в таких случаях как этот или тот, другой.

Ок. Но справиться о супруге, это спросить: “Как его(ее) дела(здоровье)?”. А вот “где она(он)?” – это уже личный вопрос. Нескромный и неуместный. Какое твое ангельское дело, где моя жена(муж)? Это справедливое соображение заставляет Раши не ограничиться одним объяснением и выдвинуть другие: “Спросили, чтобы показать, насколько она скромна, и тем самым сделать ее еще милее в глазах мужа”. Ради такого не грех и симулировать развязность и беспардонность. Нелегка ангельская доля! (Грех ли сделать это, “чтобы передать ей кубок”? Хороший вопрос. Очевидно, нет, судя по контексту. Но не будем забегать вперед.)

Это объяснение (про скромность и целомудренное поведение) возвращает нас к разговору о никуде и объясняет, почему для того, чтобы дать нам понять, что ангелы спрашивали у Сары про Авраама, именно с помощью никуда. Никуд (надстрочнные знаки), в любом числе, призван дать нам понять, что со словом, в данном конкретном случае, что-то не так – его следует понимать не в общепринятом для этого слова значении. При этом, этот не общепринятый смысл носит завуалированный характер. Проще говоря, подразумевается некоторая “не демонстративность”, скрытность, интрига.

В вышеупомянутом случае с Лотом, который знал, что случилось, хотя вроде бы и не знал, это означает, что сам-то он знал, но дочерям этого почувствовать не дал (иначе бы на следующую ночь те не повторили бы свой фокус). А в нашем случае это указывает на то, что ангелы справились у Сары об Аврааме, как того требуют правила хорошего тона, но сделали это не публично и демонстративно, а наоборот, максимально незаметно и как бы невзначай. (И кстати, это отвечает на вопросы касательно никуда большинства букв в слове: этот прием нужен как раз для указания на “не демонстративность” самого толкования (концептуальность – наше все). Когда значков мало, само это бросается в глаза и как бы кричит: “Истолкуй меня!”. А толпа надстрочных знаков об этом шепчет, как березовая роща. Давая понять, что толкование должно быть в том же духе “не демонстративности”. Это общее правило, пользования никудом.)

Почему Раши не ограничивается двумя взаимодополняющими и поясняющими, как мы уже выяснили, толкованиями (про правила хорошего тона и про скромность и, не побоимся этого хорошего слова, чопорность здорового человека)? Потому что Авраам знал, что Сара исключительно скромна и целомудренна. И ангелы это знали и знали, что Авраам не нуждается в их намеках и напоминаниях. Они хотели только подогреть чувства Авраама (“сделать ее еще милее в глазах мужа”). Но само по себе это недостаточная причина для ведения разговоров с чужой женой. Поэтому Раши добавляет еще одну причину, объясняющую, зачем ангелам нужно было узнавать, где Сара: “Чтобы передать ей кубок, над которым было произнесено благословение”.

Но самого по себе этого объяснения недостаточно. Ведь, как упоминает Раши в начале своей цитаты слов Талмуда: “Ангелы-служители знали, где была наша праматерь Сара”. Т. е. для того, чтобы передать (через Авраама!) ей кубок, им не нужно было спрашивать, где она. А зачем они это сделали? Чтобы заострить внимание Авраама на том, что Сара в шатре (обратите внимание, комментируя слова этого же стиха, Раши пишет: “Вот в шатре – она скромна”.

Кроме того, можно сказать, что объяснение про передачу кубка предпочтительнее тем, что вопрос ставится в позитивном ключе (где Сара, да, находится – в шатре – чтобы туда ей передать кубок), а не в негативном (где Сара находится – не шляется на людях, а сидит в шатре – что свидетельствует о ее скромности).

Что касается того, почему Авраам не передал Саре собственный кубок, а это сделали ангелы, то это совсем просто: Авраам был занят приемом трех гостей. Естественно, у него не было минуты чтобы присесть, не то чтоб вина распивать и жене кубок передавать! И таков святой обычай настоящих потомков Авраама (т. е. потомков Авраама, Ихцака и Яакова) по сей день – исполнять заповедь гостеприимства лично, не перепоручая это другим, даже если деньги есть. Поэтому в том, что сделали ангелы, не было ничего вызывающего или нескромного. Наоборот, они сделали то, что требовал элементарный этикет – будучи единственными, кто благословил над кубком, они были единственными, кто мог передать кубок хозяйке дома. Тем более, что они сделали это через других, очевидно, через домочадцев Сары.

А рабби Йоси бен Ханину Раши поминает чтобы закрыть рты тем, кто мог бы продолжить настаивать на том, что при всех оговорках со стороны Сары было нескромным принимать кубок с вином от посторонних ангелов. Дело в том, что рабби Йоси бен Ханина постановляет7, что хозяйка дома контактирует с гостями непосредственнее и в большей мере в курсе их дел, чем хозяин. Поэтому можно не сомневаться в том, что Сара сразу раскусила гостей и поняла, что перед ней не мужики, а ангелы Б-жьи. Так что в том, чтобы принять у них кубок с вином не было и не могло быть ничего, не дай Б-г, нескромного.

Получается, что три упомянутые Раши причины, по которым ангелы спросили, где Сара, не противоречат друг другу. Но они и не зависят друг от друга. Не представляют собой единое целое. Почему Раши приводит их на одном дыхании? Ответ: потому что речь идет о трех причинах, по которым этот вопрос задали три ангела. Каждый по своей. Один поинтересовался у хозяев, как их дела, другой напомнил Аврааму о скромности Сары. А третий передал ей кубок. Как пишет Раши в этом же комментарии: “Один ангел не исполняет двух поручений”.

Ну и напоследок: имя рабби Шимона бен Элазара (в связи с толкованием никуда) Раши упоминает потому, что в трактате Бейца8 рабби Шимон бен Элазар постановляет, что, когда женщина печет хлеб в праздник (что дозволено, но только для нужд праздника), то даже когда ей нужна только одна лепешка, дозволено наполнять лепешками всю печь, ибо чем полнее печь, тем лучше печется та лепешка, которая нужна. Т. е. дозволено все, что нужно для того, чтобы та одна нужная лепешка вышла идеальной. Какое отношение это имеет к нашему разговору? А такое, что это аналог нашей ситуации с никудом: в слове “ему” (אליו) три буквы из четырех отмечены надстрочными знаками. Мало того, они еще и составляют дополнительное слово-толкование. Но при этом ключевой9 остается именно буква ל. Как та единственная праздничная лепешка, ради которой дозволено набить печь под завязку.

Почему так важен этот момент? Потому, что это очень важный принцип в учении хасидизма, в духовном служении. Жизнь так устроена, что у абсолютного большинства из нас бытовые хлопоты и заботы отнимают большую (с ударением на о) часть времени. Хотя должно быть наоборот. Но есть, как есть. И есть решение: формально не меняя пропорции, подчинить все будничные дела святости, служению. Спать, есть, зарабатывать деньги, выгуливать собак, выносить мусор, доставать с антресолей зимние вещи – все это ради того, чтобы лучше и полнее служить Всевышнему.

Вот-вот должен прийти Машиах. Вот тогда-то (не сразу, но довольно скоро по историческим меркам) нужды в трате времени и сил на бытовые дела не останется. Талмуд10 описывает это с помощью, вероятно, метафоры, в которой также присутствует образ хлебо-булочного изделия: “В будущем Земля Израиля будет извлекать булки и яства”. И благодаря, в частности, этому, сбудется постановление Рамбама11 : “В это время не будет ни голода, ни войны, ни зависти, ни соперничества, потому что благо будет в изобилии и все хорошее будет доступно, как песок. И весь мир будет желать только одного: познать Б-га. Поэтому все евреи будут великими мудрецами, и будут знать тайные и глубокие вещи, и постигнут замыслы своего Творца в той мере, в какой только может человеческий разум это постичь, как сказано: “Потому что наполнится земля знанием о Б-ге, как полно водою море”12. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 15, стр. 118-125.)