Мои мать и отец выросли в Польше и пережили Холокост. Детей они воспитывали в духе хасидских учений. Я ходила в любавичскую школу для девочек в Бостоне. Мой будущий муж, чьи родители также пережили Холокост, в то же время учился в любавичской йешиве.

Мы начали встречаться, будучи студентами в Йешива-униврситете, и вскоре обручились. Это было в 1974-м году. У моего отца обнаружили рак желудка, и врачи полагали, что жить ему оставалось недолго. Отец, памятуя о своих хасидских корнях, настоял, чтобы мы увиделись с Любавичским Ребе, получили его благословение на брак и заодно упомянули о его состоянии. Отец потребовал от нас пообещать, что мы обязательно передадим Ребе слова его врачей: отменить свадьбу и провести вместо нее короткую церемонию в больнице, так как времени у него, по их мнению, уже не оставалось. Естественно, ни он, ни мы не хотели об этом слышать, и отец твердо верил, что благословение Ребе поможет ему. И мы отправились к Ребе.

Перед аудиенцией, как это принято, я послала Ребе письмо, указав еврейские имена всех, для кого мы хотели получить его благословение. Первым, конечно же, стояло имя моего отца. На аудиенции Ребе, прочитав письмо, произнес:

– Да будут благословлены все упомянутые в этом письме.

Но для меня этого было недостаточно. И, находясь с Ребе лицом к лицу, я решила настаивать на более конкретном ответе. Помня о четком указании отца добиться недвусмысленного благословения, я сказала:

– Я прошу Ребе благословить моего отца по имени на полное выздоровление.

В ответ Ребе повторил свои слова:

– Да будут благословлены все упомянутые в этом письме.

Услышав это, я почувствовала отчаяние. Не знаю, как я отважилась говорить с Ребе с таким напором, но в тот момент я думала лишь об отце.

– Я не двинусь с этого места, – заявила я, – пока Ребе не благословит моего отца на полное выздоровление, назвав его по имени!

Тут мой будущий муж попытался вмешаться, но прежде, чем он что-либо предпринял, Ребе взглянул на меня, и взгляд его был одновременно добрым и пронзительным, и он сказал на идиш:

– Ваш отец не только доживет до свадьбы, но он примет в ней участие и будет танцевать на ней, и он будет жить, чтобы увидеть еще больше счастья.

От меня не ускользнуло, что Ребе использовал слово "нахас" (счастье), которое часто употребляют, говоря о внуках.

Я вышла из кабинета Ребе с чувством огромного облегчения. Ощущение было удивительным, наподобие катарсиса. Идя на встречу с Ребе, я думала, что у меня оставался последний шанс спасти отца, а теперь мне каким-то образом стало ясно, что я использовала этот шанс наилучшим образом.

И действительно, отец дожил до нашей свадьбы и, хотя он был болен и слаб, он собрался с силами и пришел на празднество, и он был еще жив, когда родился наш первенец, и умер всего за несколько месяцев до рождения нашего второго ребенка.

Он прожил на полтора года дольше самых оптимистичных врачебных прогнозов, и я уверена, что благословение Ребе сыграло тут немалую роль.

Перевод Якова Ханина