Долгое время я работал пресс-секретарем в отделе абсорбции иммигрантов из России от партии Агудат Исраэль. Каждый раз, когда мне доводилось бывать в Америке, я приезжал в Краун-Хайтс, чтобы увидеться с Любавичским Ребе и попросить о благословении. В 1992-м году, направляясь в Нью-Йорк на конференцию, я собирался сделать то же самое.

В тот день, прежде чем увидеться с Ребе, я отправился в управление Агудат Исраэль в Манхэттене, где столкнулся с человеком, который знал моего отца. Мой отец был очень богобоязненным, большим хасидом, большим знатоком Торы. В свое время он был учителем покойного Гурского ребе. И человек, с которым я столкнулся, заявил, что я должен идти по стопам своего отца. Он сказал мне: "Что ты тратишь время на общественную работу? Твой отец был полностью погружен в изучение Торы, то же самое должен делать и ты. Открой коллель, пригласи молодых женатых знатоков Торы, учи их и учись сам. Если ты это сделаешь, я обещаю взять на себя все расходы коллеля в течение нескольких лет."

Этот человек был очень богат, и, должен признаться, его предложение совершенно потрясло меня. Он также пробудил во мне "еврейское чувство вины", и я начал думать: "Общественная работа трудна; тех, кто так самоотверженно ее исполняет, никто не ценит". Эти мысли закружились у меня в голове, и мне подумалось, что наша встреча – не простое событие. А вдруг это знак с Небес? Появляется незнакомец, возможно – посланник Свыше, и произносит слова упрека, которые задевают меня до глубины души...

Но разговаривать с ним я уже не мог. Я торопился в Краун-Хайтс, чтобы успеть в 3:15 на минху и получить благословение у Ребе. Я записал номер телефона этого человека, поймал такси и отправился в штаб-квартиру Хабада в доме 770 на Истерн-парквей.

Приехал я немного запоздав. Минха уже началась, так что я стал ждать Ребе на передней лестничной площадке, через которую он должен проходил в свой кабинет после молитвы. Несколько человек уже ждали там.

Когда Ребе вышел в коридор с молитвенником в руке, его секретарь, раввин Лейбл Гронер, заметил меня и сказал ему: "Это раввин Лейзерсон из Иерусалима". Ребе кивнул и ответил: "Да, я знаю его".

Я сказал: "Я возвращаюсь сегодня домой и прошу благословения на путешествие". И он ответил, как всегда: "Счастливого пути и успехов".

И все это время меня одолевали мысли о предыдущей встрече. Я не мог выбросить из головы тот разговор и думал: "Может, это хорошая идея".

Благословив меня, Ребе направился к своему кабинету, а все мы глядели ему вслед. Он уже был на пороге, но внезапно повернулся и пошел назад. Приблизившись ко мне, он без всяких предисловий сказал: "Есть мнение в еврейском законе, что тот, кто занимается общественными делами прямо и искренне, стоит выше, чем тот, кто изучает Тору. Счастливого пути и успехов". Ребе повернулся и скрылся у себя в кабинете.

Слова его повергли меня в шок. То, что у меня случилось ранее, я с Ребе не обсуждал. Хотел бы, но в данных обстоятельствах это было невозможно. А он буквально прочитал мои мысли – те самые, что неслись у меня в голове в тот самый момент.

Всю дорогу назад я снова и снова прокручивал в голове этот короткий разговор. А по возвращении в Израиль я рассказал о том, что произошло, нескольким ведущим раввинам, которые принадлежали не к хасидским кругам, а к литовскому направлению. Вращаясь в мире политики, я общался со многими ведущими раввинами из различных общин и говорил им: "Вот что случилось со мной. Я слышал это собственными ушами и видел собственными глазами. Ребе прочел мои мысли!"

Перевод Якова Ханина