Вырос я в нехасидском окружении, но, как ни странно, женился на девушке из любавичской семьи. С самого начала она попросила меня принять на себя хабадские обычаи и следовать указаниям Ребе. Некоторое время я сопротивлялся. Я соблюдал свои обычаи, она – свои. Например, на Песах она ела только мацу ручной выпечки, а я – машинной, она следила, чтобы маца всегда была сухой, а я обмакивал свою в суп.

В конце концов, однажды я решил посоветоваться со знающим нехасидским раввином, который неожиданно для меня сказал, что я должен слушаться свою жену. По его совету я начал следовать хабадским обычаям. Но за исключением одного: я не пользовался хабадским молитвенником. В XVIII-м веке Алтер Ребе, рабби Шнеур-Залман из Ляд, основатель движения Хабад, опубликовал этот молитвенник, основанный на текстах сефардской традиции, которой следовал Аризаль, великий каббалист XVI-го века.

Моя жена предложила мне рассказать Ребе о моем нежелании перейти на хабадский молитвенник. Я согласился и в 1962-м году написал ему письмо. Я спрашивал, позволено ли хасидам менять свой порядок молитв. Не обязаны ли мы следовать своей семейной традиции? А во-вторых, можно ли утверждать, кто был более велик – глава хасидов Алтер Ребе или знаменитый противник путей хасидизма Виленский гаон? Мой вопрос содержал намек на то, что если такой великий знаток Торы, как Виленский гаон, выступал против хасидизма, зачем мне углубляться в хасидское учение?

Ответа я не получил, однако через восемь месяцев я впервые лично встретился с Ребе. Мы с женой приехали в Нью-Йорк и смогли получить две аудиенции у Ребе – одну, подлиннее, по прибытии и другую, покороче, перед отъездом.

Наша первая аудиенция подходила к концу, и мы уже двигались к выходу, когда Ребе вдруг сказал:

– Секундочку. Я еще должен ответить вам на ваше письмо.

Я замер, пораженный, что Ребе помнил о нем.

– Что касается вашего первого вопроса, – начал Ребе, – если бы никто никогда не отходил от семейных традиций, хасидское движение никогда бы не началось. Однако хасидизм не ставил целью отменить или изменить что-либо. Наоборот, его основатель хотел лишь раскрыть новые грани в иудаизме, которые не были еще широко известны в его время.

Что же касается вашего второго вопроса, Виленский гаон выступал против хасидизма, так как считал его аномалией и боялся, что хасидизм приведет к ухудшению соблюдения Торы. Но сейчас – двести лет спустя – вы сами можете видеть воочию, что это не так. Если вас спросить, как выглядит хасид, вы скажете, что это еврей с бородой, который долго молится и скрупулезно соблюдает заповеди. Если бы Виленский гаон предвидел, как будет развиваться хасидское движение, он, безусловно, никогда не стал бы выступать против него.

Сказав это, Ребе не остановился. Он добавил:

– Во времена Виленского гаона в йешивах не изучали еврейскую этику – ни мусар, ни хасидизм, только Талмуд. Однако, со временем, религиозные евреи заметили, что поколения становятся все слабее в своем соблюдении Торы, и для того, чтобы укрепить себя, вынуждены были расширить программу образования. В хасидских школах стали изучать хасидизм, в нехасидских – мусар.

Воздерживался ли когда-либо кто-либо от лекарства, говоря: "Мои родители никогда не использовали это лекарство, поэтому и я не буду"? Может быть, родители не пользовались им, потому что им оно было не нужно, у них не было такой болезни. Но сын, который заболел, нуждается в этом лекарстве.

– Но разве использование другого молитвенника – это лекарство? – возразил я. Ребе ответил:

– Молитвенник Алтер Ребе базируется на выводах хасидкого учения, поэтому он идеален, но вы не обязаны следовать ему. Однако изучение хасидизма вы не можете отбросить. Это – обязанность. Для того, чтобы правильно исполнять заповедь Торы любить и бояться Всевышнего, необходимо изучать хасидизм.

Так закончилась наша первая аудиенция. На второй аудиенции моя жена пожаловалась Ребе, что я так и не стал использовать хабадский молитвенник. Ребе ответил:

– Не давите на него. Такое изменение может прийти только изнутри.

– Но я надеялась, что вы убедите его, – продолжала настаивать моя жена.

– Нет, – сказал Ребе, – я тоже не буду на него давить. Это должно прийти изнутри.

Со временем это произошло. Я стал использовать хабадский молитвенник, превратился в преданного хасида Ребе, чья забота о каждом еврее – постоянный источник вдохновения для меня.

Перевод Якова Ханина