В 1975-м году рабби Йекусиель Йеуда Алберштам, Цанз-Клаузенбургский ребе, открыл в Израиле некоммерческую лечебницу в городе Нетания. Для множества тех, кому было совершенно непонятно, как это хасидский ребе открывает больницу, он объяснил:

"Когда я находился в заключении в немецких лагерях, мне однажды прострелили руку. Я боялся пойти в их лазарет, хотя врачи там имелись. Я знал, что если пойду туда, обратно живым уже не выйду. Я сорвал лист с дерева и заткнул рану, чтобы остановить кровотечение. Затем я отрезал ветку и обмотал ее вокруг руки, чтобы рана не разошлась. С Б-жей помощью все зажило за три дня. Я обещал тогда самому себе, что если выберусь оттуда живым, я построю в Израиле лечебницу, где к каждому человеку будут относиться с уважением, о каждом будут заботиться. И основой этой лечебницы станет то, что врачи и медсестры будут верить, что есть Б-г в этом мире, и что, когда они заботятся о пациенте, они исполняют величайшую заповедь Торы".

Клаузенбургский ребе попросил меня руководить всем проектом на ранней стадии его планирования и воплощения с тем, чтобы впоследствии стать директором лечебницы. Он хотел, чтобы я осуществил его мечту о такой медицинской организации, которая обеспечивала бы высочайший уровень ухода за больными и в то же время вся деятельность которой велась бы в строгом соответствии с законами Торы. Хотя это была очень благородная цель, мы никак не могли собрать необходимые фонды. Израильское министерство здравоохранения находилось в ведении партии, далекой от религии, и не горело желанием поддержать наше начинание, так что большинство людей смотрело весьма скептически на возможность успеха. Пожертвования приходили только от клаузенбургских хасидов, которые чувствовали себя обязанными поддержать начинание своего ребе, но этого было совершенно не достаточно. Мы решили собрать комитет по финансированию и начать собирать пожертвования в Северной и Южной Америке.

В свою программу действий комитет решил включить встречу с Любавичским Ребе в Бруклине и попросить у него совета и помощи. Для встречи были выбраны пятеро членов комитета, а я, будущий директор лечебницы, специально прилетел из Израиля.

Мы представились Ребе. Я, самый младший из всех, – в последнюю очередь.

– Я директор этой лечебницы, но у меня нет ни диплома, ни опыта, – сказал я. – Единственное, что я до сих пор делал – это был помощником Клаузенбургского ребе. Одна израильская газета даже озаглавила статью о нашем проекте: "Ассистент становится директором".

– Я могу вам сказать только одно, – ответил Ребе. – Клаузенбургский ребе знает, что делает, и если он думает, что вы можете справиться с этой работой, ничье благословение вам больше не требуется.

У меня просто камень с души свалился. С поддержкой двух таких праведников я мог быть уверен в успехе.

Мы начали обсуждать практические детали проекта во всех подробностях. Мы и представить себе не могли, что Ребе задаст такое множество вопросов. Ответов на большинство из них я не знал. Только один из нас, рав Шломо Гринвальд, имевший опыт работы в больницах, мог более-менее внятно что-то рассказать. Мы были поражены знаниями Ребе и его практическим подходом.

Ребе сказал нам: "Не надо чувствовать себя ущербными, не надо обращать внимания на то, что о вас говорят другие. Вы посланники великого ребе, и даже если вам встретятся препятствия, вы их преодолеете."

Он дал нам несколько идей, в том числе – приобрести компьютерный томограф, который мог обеспечить гораздо более четкие изображения, чем обычный рентген. В те годы во всем Израиле было всего три томографа, и мы не осмелились попросить один из них. Мы думали, что над нами будут смеяться, скажут: "Самая маленькая больница в Израиле хочет получить томограф?!"

Вначале мы не послушались Ребе, а когда по прошествии времени все-таки попытались достать томограф, начались задержки, проволочки, и много лет оказалось потеряно. Спустя пятнадцать лет я снова встретился с Ребе, когда он раздавал доллары, и я рассказал ему об этих проволочках и о том, что томографа у нас все еще нет. "Какая жалость!" – сказал Ребе. Очевидно, он полагал, что если бы мы взялись за это дело сразу же, у нас не было бы таких проблем и мы бы давно уже имели томограф.

Во время той, первой, встречи мы попросили Ребе написать нам рекомендательное письмо, чтобы нам легче было убедить любавичских хасидов жертвовать на наш проект. Ребе ответил, что не в его обычае писать рекомендательные письма, но он предложил выписать нам чек лично от себя с тем, чтобы мы сделали с него ксерокопию и прилагали к нашим рекламным брошюрам. "Когда они увидят, что я сделал пожертвование, – сказал Ребе, – они наверняка тоже захотят присоединиться". И действительно, это нам невероятно помогло.

Оставался один вопрос. Помимо самой лечебницы, Клаузенбургский ребе открыл курсы медсестер для религиозных девушек. Множество общественных религиозных лидеров в Израиле выступили против такой идеи. Они считали, что это приведет к потере скромности, к тому, что религиозные девушки бросятся в университеты, где атмосфера вседозволенности развратит их. Мы советовались с несколькими раввинами, которые одобрили эти курсы, но попросили не называть их имена, чтобы не подвергаться нападкам.

Но Любавичский Ребе сразу же, не спрашивая, кто еще одобрил наш проект, заявил: "Вы должны это сделать! Когда нерелигиозные евреи увидят, что религиозная община делает вклад в медицину, имя Всевышнего освятится и многих это приведет ближе к иудаизму." И он добавил, что мы можем открыто говорить о его полной поддержке курсов.

Под конец нашей встречи он призвал нас выполнить все указания Клаузенбургского ребе и не обращать внимания не тех, кто предсказывал провал нашего начинания. "Мы с Клаузенбургским ребе прекрасно друг друга понимаем", – добавил он.

На сегодняшний день лечебница Ланиадо, изверстная также как Медицинский Центр "Цанз", достигла больших успехов. Мы единственное медицинское учреждение в Израиле, которое ни разу не прекратило работу из-за забастовки. Наше самое большое отделение – родильное, где каждый год рождаются более шести тысяч детей. Более тысячи девушек закончили курсы медсестер и работают в медицинских учреждениях по всему Израилю, своим примером раскрывая свет Торы в лечении больных.

Перевод Якова Ханина