Уже более 50-и лет я - посланник Ребе в "городах-близнецах" Миннесоты - Миннеаполисе и Сент-Поле.

В 1971-м году вместе с р. Манисом Фридманом мы организовали семинар Бейс-Хана, целью которого было познакомить нерелигиозных девушек с иудаизмом. В первый год на семинар приехало 11 девушек, во второй - 47, в третий - 110, и с тех пор программа продолжала расти. Кто бы мог подумать, что в таком малообещающем месте как Миннесота будет заложено зерно, из которого вырастет Бейс-Хана - оплот Торы для женщин со всего мира?!

Программа Бейс-Хана изначально представляла собой выездной летний семинар и не действовала в течение всего года. Через пару лет после ее открытия в Краун-Хайтсе начала действовать круглогодичная женская семинария Махон-Хана. В нее поступили многие из тех, кто учился в Бейс-Хане. Меня и мою жену они воспринимали в некотором роде как приемных родителей, поэтому мы получили приглашение вести пасхальный седер в Махон-Хане. Мы приняли приглашение и с тех пор делали это каждый год.

В те годы Ребе, прежде чем идти домой и вести свой собственный седер, посещал седер в различных образовательных учреждениях Краун-Хайтса. История, которую я хочу рассказать, произошла в 1978-м году.

Во время своего посещения Ребе обошел все здание. Он заглянул в классные комнаты, поднялся в общежитие и даже зашел на кухню. Более сотни женщин, включая учениц, учительниц и помощниц, следили за каждым его движением. У выхода он повернулся к своему секретарю, раву Гронеру, и спросил: "Кто здесь задает четыре вопроса?"

- Сын Феллера, - ответил рабби Гронер, имея в виду моего сына Менделя, которому тогда было девять лет.

Седер проводился в столовой, находившейся в подвале. Ребе стоял на лестнице, которая вела из столовой к выходу. Глядя на Менделя поверх перил лестницы, Ребе спросил на идиш: "Ду вейст ди фир кашес? Ду вейст ди фир кашес беал пэ?"

Мой сын - милый хасидский мальчик - застыл. Он был потрясен, что Ребе заговорил с ним, и не знал как отвечать. Тогда Ребе спросил то же самое по-английски: "Ты знаешь четыре вопроса? Ты знаешь их наизусть?"

На этот раз Мендель кивнул. Ребе улыбнулся и, показывая на меня, спросил: "А он знает ответы?"

Все засмеялись. Это был чудесный момент.

Пасхальный седер прошел замечательно. Спать я отправился где-то около 4-х утра и на следующее утро опздал на миньян Ребе. Когда я пришел в штаб-квартиру Хабада в 770 на Истерн-парквее, меня вызвали в кабинет Ребе.

Ребе все еще был в талите. Увидев меня, он строго сказал:

- То что я сказал вчера в Махон-Хане, не было шуткой. Все решили, что это смешно, но я вовсе не намеревался шутить.

И Ребе объяснил:

- Ребенок не понимает предписываемые традицией ритуалы. Ребенок думает: "Мы уже делали все это в прошлом году. Зачем нам это опять?" Таким вот вопросом он задается в душе. Поэтому отец должен донести до него, что это вовсе не то же самое, что в прошлом году, а нечто совершенно новое. То, что происходило в прошлом году, мы сейчас проживаем по-новому. Понятно?

Я ничего не ответил, и Ребе повторил свое объяснение. Тогда я сказал:

- Я понимаю. Ребе имеет в виду хасидское объяснение высказывания наших мудрецов, что в каждом поколении и каждый день мы должны смотреть на себя, как будто это мы сами вышли из Египта. Исход из Египта должен быть нашим личным переживанием, которое мы все время испытываем по новому.

Ребе кивнул:

- Да, это я и имел в виду.

И добавил:

- Когда ты вернешься в Махон-Хану, перескажи это всем и объясни, что я не шутил.

Естественно, я пообещал, что так и сделаю. И будучи злостным оппортунистом, я немедленно воспользовался тем, что говорил с Ребе один на один.

- Сегодня мой день рожденья , - объявил я. - Мой "личный исход" произошел в полночь после первого седера.

Действительно, мой отец благословенной памяти повез мою мать в больницу посреди первого седера, и я родился около 12-и часов ночи.

Ребе засмеялся и сказал:

- Та же самая идея. Каждый раз, когда приходит день рожденья, это должен быть совершенно новый жизненный опыт и переживание.

И он осыпал меня благословениями.

Перевод Якова Ханина