Я родился в 1940-м году во Франции, в городе Тарб. Мои родители были выходцами из Галиции, откуда они уехали, спасаясь от погромов. Некоторое время они жили в Берлине, который им пришлось покинуть с приходом к власти нацистов. После моего рождения нашей семье удалось добраться до Америки и поселиться в Вильямсбурге, в Бруклине.

В начале 30-х годов мой отец, тогда еще юноша, жил в Берлине, и ему крупно повезло: он находился рядом с несколькими величайшими раввинами поколения, одним из которых был рав Хаим Геллер, автор знаменитой книги "Сефер Амицвот", основанной на одноименном кодексе Маймонида.

Рава Геллера считали гениальным, и множество людей, включая великих знатоков Торы, искали его общества, относились к нему с преогромным уважением и старались попасть на его уроки, куда принимали лишь избранных.

В этот особый круг входили два молодых раввина – Менахем Мендл Шнеерсон, который позднее стал Любавичским Ребе, и Йосеф-Бер Соловейчик, со временем возглавивший раввинское отделелние Йешива-университета. Собственно, нижеследующую историю о моем отце рассказал мне рав Соловейчик.

Мой отец тогда был молодым хасидом, обладавшим феноменальной памятью и острым умом. Однажды он пришел в класс рава Геллера и попытался попасться на глаза великому учителю. Наконец рав Геллер обратил на него внимание:

– Молодой человек, что вы здесь делаете? – спросил он.

– Мой учитель направил меня сюда в надежде, что я подберу кусочки учения, – ответил мой отец.

– А кто ваш учитель? – поинтересовался рабби Геллер.

– Рав Хаим Тобиас, – сказал мой отец. Услышав имя знаменитого руководителя радомской сети йешив Кесер, рав Геллер встал в знак уважения к нему. Затем он предложил проверить знания моего отца.

– О чем мне вас спросить? – начал он проверку.

Будучи еще молодым, отец ответил в третьем лице, как это принято, когда обращаются к известному мудрецу:

– Рав может спрашивать все, что пожелает.

– В самом деле? – удивился рав Геллер, и, ловя ученика на слове, выбрал очень трудный отрывок из Талмуда и попросил объяснить его смысл.

Не моргнув глазом, отец начал впечатляющий разбор различных комментариев к этому отрывку. Когда он закончил, рав Геллер сказал:

– Можете оставаться. А если возникнут затруднения, обращайтесь вот к этим двум львам.

И он указал на рава Шнеерсона, будущего Ребе, и на рава Соловейчика.

Спустя годы, когда мой отец уже и сам стал знаменит, он редко раздавал похвалы, но мне он сказал, что из своих встреч с Ребе в Берлине он вынес впечатление о настоящем величии. Отец заявил: "Я свидетельствую, что Ребе знает всю Тору. Нет ничего, неизвестного ему, во всем еврейском учении".

Помня об этом, можно только поражаться истории, которую я собираюсь рассказать.

В 1955-м году моя семья переехала в Краун-Хайтс, и моя мать пригласила своих родителей, моих бабушку и дедушку, в гости в нашу новую квартиру. Они были пожилые люди, только что с корабля, так сказать. Они поехали к нам на метро и вышли на станции "Кингстон Авеню", прямо перед штаб-квартирой Хабада, размещавшейся в доме 770 на Истерн-парквее.

Поднявшись из метро наверх, они оказались на четной стороне улицы, а квартира наша находилась в доме на нечетной стороне, и они несколько растерялись. Проспект Истерн-парквей очень широк – восемь полос, да еще и островки безопасности по обеим его сторонам.

Дедушка и бабушка разглядывали номера домов, не зная, куда направиться. Мимо проходил человек, который выглядел как еврей. У него была борода, и в руке он держал книгу Торы. Дедушка обратился к нему на идиш:

– Моя дочь и зять, рав Пинхас Пинтер, недавно переехали сюда, но я не знаю, где их дом.

– Вы знаете номер дома? – спросил прохожий.

– Да. Это 723.

– Я покажу вам.

Он перевел их через улицу и сопровождал их, пока они не вошли в нужный дом.

Когда они подходили, мой младший брат ждал их, стоя у окна, и он был потрясен тем, что увидел. Когда дедушка и бабушка вошли в квартиру, он спросил:

– Вы знаете, кто вас сюда привел?

– Нет. Какой-то очень приятный еврей, которого мы встретили на улице. Я сказал ему, что мы не можем найти ваш адрес, и он привел нас сюда. Очень мило с его стороны.

– Зейде, ты знаешь, кто этот еврей?

– Нет.

– Это Любавичский Ребе!

Мой дед не мог поверить. Он воскликнул: "Ребе, который ходит без сопровождения? Который ведет себя как простой человек? Помогает людям перейти улицу? Что это за Ребе такой?"

Мой дед не понимал, что для Ребе такое поведение было в порядке вещей. Множество раз я сам видел, как он шел в магазин на углу купить молоко и газету для своей матери, а затем тащил к ней сумки с покупками на угол Кингстон Авеню и Президент-стрит.

И я неоднократно слышал, как об этом говорили другие. Ребецин Шур, жена рава Авраама Шура, сказала мне, что когда Ребе жил в здании на Нью-Йорк Авеню, она видела, как он помогал беременной женщине, миссис Плеченик, зайти в лифт с ее покупками. Она отправилась наверх на лифте, а он пошел пешком.

Вот такой это был Ребе.

Перевод Якова Ханина