В канун Рош-Ашана 5550 (1789) г. в семье рабби Шолома-Шахны и ребецин Дворы-Леи, дочери Алтер Ребе, родился мальчик. Во время обряда обрезания ему дали имя Менахем-Мендл – в честь великого рабби Менахема-Мендла Городокера, которого Алтер Ребе считал одним из своих учителей. На следующий день, в Рош-Ашана, Ребе произнес маамар1, послуживший основой книги "Тания"2.

В пятницу Ребе пригласил всех жителей Лиозно на традиционную вечернюю трапезу, устраиваемую в ночь с пятницы на субботу в честь рождения мальчика. Для этого во дворе большой синагоги накрыли стол. Во время трапезы Ребе стал говорить о том, как его учитель, рабби Довбер из Межерича, незадолго до своего ухода из этого мира позвал его к себе и рассказал, какие главы из книги Зогар следует изучать в ночь перед обрезанием сына. Затем Ребе произнес маамар и попросил хасидов спеть нигун. Когда пение закончилось, Ребе произнес благословение над бокалом вина. Оставшееся в бокале вино было распределено между хасидами3.

Прошло два года. Преследования хасидов со стороны их противников, миснагдим, ужесточились. Во время трапезы праздника Шавуот Ребе сидел, погруженный в раздумья. Его глаза были закрыты, а губы шептали беззвучную молитву. По лицу текли слезы.

Вдруг Ребе поднялся со стула и вскричал:

– Зейдэ!4 Учитель мой! Помолись о милосердии! Помолись за меня! Помолись за твоих учеников! За тех, кто связан с тобой и твоим учением!..

Все поняли, что Ребе обращается к святому рабби Исроэлю Баал-Шем-Тову, чья душа покинула этот мир в праздник Шавуот.

– Ой, гевалд! Ой, гевалд!5 – вдруг крикнул Ребе. – Отец Небесный! Сжалься над нами!.. – и с этими словами лишился чувств.

В комнате поднялся переполох. Ребецин Стерна, жена Ребе, тут же послала за доктором. В этот момент в комнату вбежал двухлетний Менахем-Мендл.

Увидев лежащего на полу деда, мальчик бросился к нему и закричал:

– Зейдэ! Зейдэ!

Алтер Ребе открыл глаза и посмотрел на внука.

– Дай мне руку, – сказал Ребе, а затем, поднявшись, погладил маленького Менахема-Мендла по голове и тихо произнес: – Вот он утешит нас.6

Духовное служение Ребе и активное распространение им святого учения хасидизма послужили причиной великого волнения в Верхних мирах. В Небесном Суде его обвиняли в том, что он раскрыл миру сокровенные тайны Торы. Узнав об этом, Ребе отправил посланников в Меджибуж и Межерич – молиться на могилах его святых учителей – Баал-Шем-Това и Межеричского Магида – и просить их души ходатайствовать перед Всевышним за него и его учеников.

Накануне Рош-Ашана 5553 (1792) г. Алтер Ребе велел позвать к себе самых ближайших своих хасидов и сообщил им о суровости обвинений, выдвинутых против него. Ребе также сказал им о том, что ангел-обвинитель собирает все свои силы, чтобы в Рош-Ашана начать войну против хасидизма. Ребе попросил своих хасидов молить о милосердии Свыше, а также помочь его сыну, рабби Довберу, когда тот примет пост Ребе, в его святом служении и во всем, что имеет отношение к изучению и распространению хасидизма.

Двора-Лея услышала этот разговор и поняла, что ее отец прощается со своими хасидами. Тогда она тоже решила действовать.

В канун Рош-Ашана, после молитвы "Минха", Двора-Лея вошла в малую синагогу, где остальные домочадцы Ребе и самые ближайшие его ученики читали псалмы.

Она подошла к Ковчегу, в котором хранились свитки Торы, распахнула его двери и провозгласила:

– Призываю в свидетели всех, кто сейчас здесь присутствует! Я, Двора-Лея дочь Стерны, находясь в здравом рассудке и возлагая на себя всю ответственность за мои поступки, даю обет при святых свитках Торы – занять место моего отца, рабби Шнеура-Залмана, сына Ривки. Да будет он жить и не умрет!..

После молитвы в первый вечер Рош-Ашана Алтер Ребе послал за своей дочерью.

Когда Двора-Лея переступила порог комнаты, Ребе начал традиционное благословение:

– Да будешь ты записана...

Но она внезапно прервала отца и воскликнула:

– Отец, да удостоишься ты записи в Книгу Жизни на добрый и счастливый год и скрепления ее печатью!.. – и добавила: – Прошу тебя, отец, ни слова больше!

Как только закончился второй день Рош-Ашана, Ребе послал за дочерью и зятем. Рабби Шолом-Шахна, войдя в комнату Ребе, повернулся к стене и заплакал: "Что будет с мальчиком? Ему ведь всего лишь три года!.." Двора-Лея попросила отца взять на воспитание их единственного сына. Ребе пообещал исполнить просьбу и сказал: "Твой Менахем станет утешением для меня, для тебя и для всего Израиля".

Двора-Лея слегла в тот же вечер, а на следующий день, во время поста Гедальи, она скончалась. До самой последней минуты она находилась в здравом рассудке и памяти. В день ухода из этого мира ей было двадцать шесть лет.

Ребе исполнил свое обещание и взял внука под свою опеку. Спустя несколько дней после смерти дочери, Ребе призвал одного из своих хасидов, рабби Авраама, и попросил его начать обучение мальчика Торе наутро после Йом-Кипура.

Утреннюю молитву в тот день Ребе произнес с первыми лучами солнца. Маленький Менахем-Мендл читал "Кадиш". Поскольку это был четверг, Ребе читал Тору со свитка. Первым к свитку был вызван сам Ребе, вторым – отец мальчика, а третьим вызвали Менахема-Мендла в сопровождении рабби Авраама, его нового учителя.7

Ребе читал третий отрывок с особой интонацией. Каждое произнесенное им слово было пронизано трепетом перед Всевышним. Когда Ребе прочитал стих: "Нашел Он его в земле пустынной... ограждал Он его, опекал его, берег его как зеницу ока Своего", – две слезы упали из его глаз прямо на раскрытый свиток Торы. После того, как молитва закончилась, Ребе завернул внука в свой талит и отнес на могилу дочери.

– Мазл тов, Двора-Лея, дочь Стерны! – провозгласил он. – Сегодня я привожу твоего сына Менахема-Мендла в мир Торы. Приди и благослови его! И как пришел он к Торе, пусть придет к хупе и добрым делам! И да продлятся годы жизни его!

Все присутствующие ответили: "Амен", после чего Ребе снова вернулся в синагогу, неся мальчика на руках. Здесь он обратился к рабби Аврааму и попросил начать учебу с первой главы книги Вайикра, третьей книги Пятикнижия. Пока шел урок, Ребе сидел, опустив голову на руки, погруженный в раздумья. После того, как урок закончился, Ребе дал внуку медовый пирог и сваренное вкрутую яйцо, на которых были написаны стихи из Торы.

В этот момент Менахем-Мендл спросил деда: "Почему буква алеф в слове вайикра – маленькая?"8

Некоторое время Алтер Ребе молчал, погрузившись в глубокие размышления. Наконец, он открыл глаза и произнес:

– В Диврей Аямим имя Адама, первого человека, написано с большой буквой алеф. Там же, где говорится о нашем учителе Моше, в слове вайикра алеф написан маленьким. Адам был созданием Самого Всевышнего, его интеллект был выше, чем у ангелов служения, он прекрасно знал о своих возвышенных качествах, но это знание пробудило в нем гордыню, и в результате он нарушил запрет Всевышнего относительно Дерева Познания Добра и Зла. Наш учитель Моше тоже хорошо знал о своем величии, но он был смирен духом и полагал, что любой, кто имел бы в своем роду семь поколений праведников9 и обладал бы такой возвышенной душой, был бы гораздо более велик, чем сам Моше. Однако подавляющее большинство букв в Торе – среднего размера. Это говорит нам о том, что каждый еврей может и должен достичь уровня бейнони – "среднего", который, хотя и не может избавиться от своего дурного начала, но всегда побеждает его, не позволяя себе согрешить ни действием, ни словом, ни даже мысленно.

Затем Алтер Ребе произнес маамар, комментирующий стих "Если кто-либо из вас совершит жертвоприношение..."10 Ребе объяснял, что слово корбан ("жертвоприношение") одного корня со словом каров ("близко") и каждый еврей должен стараться стать ближе к Всевышнему, изучая Тору, исполняя заповеди и размышляя над величием Создателя и Его любовью к каждому еврею.

После всего этого Ребе покинул синагогу, а присутствовавшие там хасиды начали готовиться к благодарственной трапезе по случаю радости в доме Ребе. Стул, на котором сидел мальчик, был водружен на стол, и хасиды попросили повторить ответ Алтер Ребе. Трехлетний Менахем-Мендл повторил ответ деда слово в слово.

Тогда один из пожилых хасидов поднялся и сказал: "Да будет воля Всевышнего, чтобы исполнились все благословения, которыми наш Ребе благословил своего внука, Менахема-Мендла, сына Дворы-Леи!" И все хасиды ответили: "Амен!"