В начале 60-х годов реб Шмуэль-Бецалель Алтхауз приехал из Австралии в Нью-Йорк, чтобы провести осенние праздники рядом с Ребе. Реб Шмуэль-Бецалель вырос в Николаеве, городе, где мать Ребе, ребецин Хана, жила много лет. Он решил, что ребецин будет рада его видеть, и пришел к ней в гости. Во время беседы он упомянул, что хорошо помнит отца ребецин, рава Меира-Шломо Яновского, и то, как он готовился к молитве. Он ставил одну ногу на стул или на скамейку и начинал петь нигун "волох".

Валахией назывались некоторые области в Закарпатье. Хасиды использовали песни молдавских пастухов и превращали их в мелодии, в которых выражали свое горячее стремление единения с Творцом. Такая мелодия называлась у хасидов по месту своего происхождения "волох".

Ребецин Хана попросила Шмуэля-Бецалеля показать, как пел рав Яновский. Шмуэль-Бецалель поставил ногу на стул, закрыл глаза и спел нигун.

Очевидно, ребецин Хана поделилась этой историей со своим сыном. На следующем фарбренгене Ребе обратился к реб Шмуэлю-Бецалелю и попросил его спеть этот нигун в точности, как он спел его для ребецин Ханы. Реб Шмуэль-Бецалель начал петь, но поставить ногу на скамейку постеснялся. Ребе сказал ему: "То, что было сказано "в точности", подразумевает именно так, как это было исполнено перед моей матерью. Там это было с ногой на стуле, значит и здесь надо поставить ногу на стул или на скамейку".

Реб Шмуэль-Бецалель поставил ногу на скамейку и запел, и присутствующие заметили, что Ребе взял салфетку и начал вытирать слезы.

Перевод Якова Ханина