Рав Йехезкел Рудик дружил с моим братом Ицхаком-Довидом. Он знал нашего Ребе еще до того, как Ребе Раяц, вернул свою святую душу Создателю. После фарбренгена 10 Швата 5711 (1951) года, в первый йорцайт Ребе Раяца, когда наш Ребе принял на себя руководство Хабадом, реб Йехезкел, встретив моего брата, воскликнул:

– Этот Ребе не такой как все!

– Каким же это образом? – спросил Ицхак-Довид.

– С этим Ребе у вас не будет ни дней, ни ночей. Он будет требовать от вас все больше и больше и никогда не будет удовлетворен достигнутым.

Через четыре или пять лет реб Йехезкел позвонил мне. "До сих пор я не просил о частной аудиенции, – сказал он, – но сейчас у меня есть срочное дело, которое я должен обсудить с Ребе".

Я назначил ему аудиенцию через две недели на десять вечера. Выйдя из кабинета Ребе, он отвел меня в сторону и сказал: "Если бы я не оказался сам свидетелем этому, я бы ни за что не поверил".

Говорил он медленно и задумчиво,

"Понимаешь? Я пишу книгу по еврейской истории. И я стараюсь изо всех сил, чтобы там все было точно, насколько возможно. И вот я дошел до того периода, где речь должна идти о том, кого христиане сделали своим богом. Как религиозный человек, я чувствовал, что должен опустить эту тему. С другой стороны, если я не стану о нем писать, мой труд не будет считаться авторитетным и заслуживающим доверия. Я советовался со многими людьми, но не мог добиться ясного ответа. Вот я и решил обратиться к Ребе за указаниями.

Войдя в его кабинет, я чуть ли не физически ощутил царящую там святость. И я засомневался: как я вообще могу говорить на такую тему? И я решил не упоминать мою дилемму.

Ребе принял меня очень любезно, а когда через четверть часа я поднялся, чтобы уходить, он остановил меня. "Реб Йехезкел, подождите, – сказал он. – Вы что-то от меня утаиваете". И затем он совершенно потряс меня, добавив: "У вас проблема, как писать о том времени. Вы правы, что колеблетесь, но вы можете писать как религиозный еврей".

Потрясающе! Он словно прочитал у меня в голове все, что я хотел спросить!"

Перевод Якова Ханина