В начале главы “Ахарэй” Тора рассказывает о служении Первосвященника в Храме в святой день праздника Искупления, Йом-Кипур. Предваряется же этот рассказ словами о том, что эти законы были даны “после смерти двух сыновей Аарона, когда они приблизились к Г-споду и умерли”.

Гибель сыновей Аарона была вызвана не столько самим нарушением правил техники храмовой безопасности, сколько излишне комфортным внутренним чувством этих людей, которое и привело к этому нарушению. Первым проявлением этой свойскости было то, что, когда Б-г раскрылся на горе Синай и весь народ трепетал, сыновья Аарона пировали. Не потому что были грубее остальных, а наборот, потому что чувствовали себя естественнее и ближе к Б-жественному. Но их судьба уже тогда была предрешена…

Кульминационный момент службы Первосвященника, когда он входил в Святая святых, описывается в Торе так: “Никто не должен находиться в Шатре Встречи, когда Аарон входит в Святилище для искупления”. Хотя простой смысл этих слов понятен, правила истолкования Писания дают нам право прицепиться к словам: что значит “никто не должен находиться”, если там уже находится Аарон?! Так вот, идея в том, что Аарон должен входить в Святая святых, как “никто” – не просто в трепете, а аннулировав свое эго, полностью себя устранив.

Святилище, место единения Творца и творения, является символом и моделью идеальных партнерских отношений, самым высшим и утонченным из которых является брачное партнерство. И хотя, казалось бы, максимальная близость отношений, подсказывает допустимость простоты и свойскости и ненужность каких-либо условностей, Храм как идеальная модель отношений напоминает об опасности такого подхода.

Близость не должна означать степень комфорта, отменяющую уважительное и трепетное отношение к личности партнера. И вторгаясь, в силу близости отношений, в личное пространство родного человека, нужно вести себя, как Первосвященник в Святая святых, а не как слон в посудной лавке.