Тора, в главе “Бешалах”, рассказывает о чуде, которым увенчался исход из Египта, – о рассечении Красного моря. И о том, как это чудо, благодаря которому еврейский народ был спасен от погнавшихся за ними египтян, в свою очередь увенчалось торжественно-спонтанным изъявлением благодарности, когда “Моше и сыны Израиля запели песнь Б-гу”. А для закрепления эффекта пророчица Мирьям собрала всех женщин, и они тоже “воспели песнь”.

Обнаруженное евреями в тот момент чувство благодарности понятно и похвально. Но зачем нужно было петь? Почему именно песнь должна была быть средством изъявления этого чувства?

Самое искреннее, всесердечное и раздушевное чувство, переполняющее человека – пока оно остается внутри этого человека и не выражается хоть в каких-то сигналах в направлении других людей – столь же полезно и ценно, как миллионный счет, к которому ни у кого нет доступа. Ты переполнен чувствами? Вырази их! Благодарен – скажи спасибо. Виноват – извинись. Любишь – сделай что-нибудь хорошее.

С другой стороны, возвращаясь к нашей приморской ситуации, Тора не сообщает нам, что Моше торжественно зачитал Б-гу благодарственный спич, встреченный сынами Израиля одобрением и аплодисментами. Во-первых, это звучало бы странновато. А кроме того, по сути – именно песнь является особым каналом выражения.

Слова, в которые мы облекаем наши мысли и чувства, являются контейнерами, одновременно и доносящими, и скрывающими. То, что облечено в слово – это, увы, уже не то же, что в разуме и в сердце. Зачастую крик – звук, порождаемый сильным чувством и не закодированный в рамки слов – более красноречив, чем самая подробная формулировка. С другой стороны, благодарственный вопль, издаваемый облагодетельствованным вами человеком, будет не понят. И вызовет либо испуг, либо защитную реакцию физического толка.

Песня, занимая промежуточную ступень между докладом и воплем, учит нас одновременно тому, что, с одной стороны, чувства нужно выражать, а кроме того, тому, что наши выражения должны быть наполнены явным и искренним чувством.