В недельной главе Торы “Бэшалах” (“Когда отпустил фараон...”) речь идет о первых мгновениях свободы: миллионы рабов обретают свободу и пускаются в долгий путь. Они еще не знают, куда ведет их Моше и сколько времени и сил возьмет дорога. Мы, читатели, знаем – ведь к этому тексту мы возвращаемся из года в год.

И уже в этой главе, в самом начале пути, начинает звучать нота, назойливая и нудная: тоска евреев о том, как было хорошо в Египте, где все было даром! Как сказать: раб, действительно не платит за еду и ночлег деньгами. Он платит свободой.

Что же случилось? Как забылись муки и унижение, “глина и кирпичи”, трудодни и трудоночи, надсмотрщики с плетями и колючая проволока, паек и карточки, выезды в колхоз “на картошку”... Но это, кажется, уже из другой главы.

Случалось ли вам встречать стариков, которые с любовью и грустью вспоминают молодость, сладкую далекую молодость? По ходу разговора выясняется, что в молодости всего и было-то, что голод, холод, бесприютность, бесправие, нищета, рабский труд. Но это забылось или почти забылось, а осталась неясная тоска по прошедшему.

Вот и выходит, что не мясо в Египте и не энтузиазм строек пятилетки, а природа человека, природа нашей памяти ответственны за феномен ностальгии. И скучаем мы не столько по Малокитайскому переулку, сколько по ушедшим годам и Небывалому переулку, скроенному нашей фантазией по мотивам редких счастливых минут прошлого.

Что же делать, когда в пути становится грустно и вспоминается хорошее, даже если и небывалое? Что делать, когда на пути из Египта в Землю Израиля вспоминается котел с мясом, лук и чеснок? “И сказал Всевышний Моше: что ты взываешь ко Мне?! Скажи сынам Израиля, чтоб они шли!” Тоска по прошлому, по оставленному позади естественна и потому простительна. Справится с ней идущий вперед. Тот, кто вспоминает, но идет дальше, грустит иногда, но не оборачивается назад. Что там искать? Котел-то нам приснился.