В начале главы "Итро" рассказывается о том, как, приехав навестить зятя, Итро был шокирован тем, как несовершенно построена и из-за этого перегружена еврейская судебная система, и тем, что Моше все делал сам в ручном, как говорится, режиме. И о том, как Итро предложил создать сеть нижних инстанций и разбросать рутинные дела в их ведение, оставив на личное рассмотрение Моше только самые знаковые и прецедентные истории. И то, как Моше предложение Итро принял и сколько пользы это принесло.

Говоря словами Писания: "И было: на следующий день воссел Моше судить народ, и стоял народ пред Моше с утра до вечера. И видел тесть Моше все, что он причиняет народу, и сказал он: "Что это, что ты делаешь народу? Почему ты сидишь один, и весь народ стоит пред тобой с утра до вечера?" И сказал Моше своему тестю: "Потому что приходит ко мне народ вопросить Б-га. Когда есть у них дело, тот приходит ко мне; и я сужу между человеком и ближним его. И я возвещаю уставы Б-га и учения Его". И сказал тесть Моше ему: "Нехорошо то, что ты делаешь. Падешь силами и ты, и этот народ, который с тобою, ибо слишком тяжело для тебя это дело, не сможешь исполнить его один. Теперь послушай голоса моего: я дам тебе совет, и да будет Б-г с тобою. Будь ты за народ пред Б-гом и представляй дела Б-гу. И освети им уставы и учения, и возвести им путь, по которому им идти, и дело, какое им делать. А ты усмотри из всего народа мужей радивых, боящихся Б-га, мужей правдивых, ненавидящих корысть, и поставь их над ними главами тысячными, сотенными, пятидесятными и десятными. И пусть они судят народ во всякое время. И будет: всякое дело большое представят тебе, а всякое дело малое рассудят они сами; и облегчится тебе, и будут нести они вместе с тобою. Если сделаешь это и спросишь у Б-га, и повелит тебе Б-г, то сможешь устоять, и также весь этот народ на место свое придет с миром". И послушал Моше голоса тестя своего, и сделал все, как тот сказал. И избрал Моше мужей радивых из всего Исраэля, и поставил их главами над народом: главами тысячными, сотенными, пятидесятыми и десятыми. И судили они народ во всякое время: тяжелое дело представляли Моше, а всякое малое дело судили они сами" (Шмот, 18:13-26).

И есть известный вопрос… Бросается в глаза, что в первую очередь его высказывают комментаторы Писания, имеющие богатый опыт администрирования и управления сложными системами, такие как Абрабанель, поработавший в своей жизни министром и премьер-министром во многих передовых европейских государствах и кое-что знавший о жизни и смерти учреждений. Недоумение вызывает следующее: как могло случиться, что Моше, верный пастырь Израиля, сам не озаботился решением проблемы, чреватой "падением сил" всего народа, не говоря о нем самом? И что уж такого присоветовал Итро, до чего не мог додуматься сам Моше?

Конечно, есть известная тема – "со стороны виднее", но это хорошо и психологически верно, когда речь идет о ком угодно, кроме Моше (и его преемников во всех поколениях), которого Всевышний избирает (с рождения!) на роль главы поколения именно за то, что все, что касается блага сынов Израиля всегда будет видно ему бесконечно лучше и полнее, чем кому-либо другому – извне или изнутри. Поэтому в данном конкретном случае такое объяснение не проходит.

Напрашивающееся объяснения: пока Итро не вмешался (и все не испортил, в некотором смысле), Моше совершено обоснованно считал, что, да, может в одиночку судить весь народ Израиля. И, действительно, мог. Комментируя слова стиха: "И сказал я вам в ту пору так: "Не могу я один носить вас", – Раши задает очень выразительный в своей риторичности вопрос: "Возможно ли, чтобы Моше не в состоянии был творить суд над Израилем? Человек, который вывел их из Египта и разверз для них море, и низвел ман, и навел перепелов – он не мог творить суд над ними?"

А с другой стороны, о самом Итро и этимологии одного из его имен, Раши пишет (цитируя Мидраш Раба) в комментарии к Шмот, 18:1: "Ему дано было семь имен: Реуэль, Йетер, Итро, Ховав, Хевер, Кени, Путиэль. Йетер (от корня, означающего "прибавлять") – потому что им был "прибавлен" один раздел в Торе: "А ты усмотри…" Иными словами (и в интересующем нас ракурсе), глава о децентрализации судебной системы была добавлена к Торе только из-за Итро. И изначально, чтобы это ни означало применительно к предвечному тексту (а объяснений, слава Б-гу, хватает), в Пятикнижие этого эпизода быть не должно было. Не приди Итро или промолчи, прекрасно Моше бы со всем справился. Ему это на роду было написано – справляться.

Иными словами, Моше судил народ Израиля в одиночку, потому что именно и только так следовало поступать по закону Торы: Моше должен был быть единственным и непререкаемым судьей народа, а не "усматривателем" ("а ты усмотри") – заведующим отделом кадров судебной палаты. По крайней мере, так было, пока не явился Итро.

Но тогда возникает обратный вопрос: если Моше мог судить весь народ и никакого вреда, кроме пользы, это не могло принести, то на каком основании Итро взялся утверждать, что не может и принесет? И главное, почему Моше его послушался? И почему к Пятикнижию добавили целый незапланированный эпизод на эту тему?

Разговор Моше с Итро произошел сразу после дарования вторых скрижалей и Йом Кипура (см. Раши к Шмот, 18:13: "И было на следующий день – это исход Дня Искупления"). И на тот момент Моше, как мы видим и читаем, считал: "Когда есть у них дело, тот приходит ко мне; и я сужу между человеком и ближним его. И я возвещаю уставы Б-га и учения Его". И так это и было… пока Итро не усомнился в этом. Что все и изменило, как будет, с Б-жьей помощью, объяснено ниже.

И этот расклад очень напоминает произошедшее во время дарования первых скрижалей, когда сыны Израиля сказали Моше: "Вот дал узреть нам Г-сподь, Б-г наш, славу Свою и Свое величие, и голос Его слышали мы из среды огня; сегодня мы видели, что говорил Б-г с человеком, и тот остался в живых. И ныне, для чего нам умереть? Ибо пожрет нас этот великий огонь! Если будем слушать далее глас Г-спода, Б-га нашего, то умрем. Ибо кто есть из всякой плоти, кто слышал бы глас Б-га живого, говорящий из среды огня, как слышали мы, и остался бы жив! Подойди же ты и слушай все, что скажет Г-сподь, Б-г наш; и ты говори нам все, что говорить будет Г-сподь, Б-г наш, тебе, и мы услышим и исполним". А он им ответил: "И сказал Господь мне: "Я слышал глас речей народа этого, что говорили они тебе; хорошо было все, что они говорили" (Дварим, 5:22-26).

"Изначально" Всевышний собирался и дальше говорить с евреями напрямую. И все были бы целы и здоровы, и все было бы идеально. Но в тот момент, когда евреи задергались, стало "хорошо все, что они говорили". Момент был потерян, атмосфера разрушена и правильным стало занизить планку, вместо того, чтобы ее завышать. А ведь счастье было так близко!

И Раши (в комментарии к Дварим, 5:23, к словам "и ты говори нам") пишет: "Здесь употреблено личное местоимение женского рода. Из-за вас я стал слаб, как женщина, ибо я был огорчен вами и опустились руки мои из-за вас, потому что я видел, что вы из-за трепета не стремитесь приблизиться к Нему из любви. И разве не лучше было вам принимать Учение из уст Всемогущего, чем учиться у меня?!"

И тут та же история: оценка ситуации, которую дает Моше, кардинально отличается от той, которой в результате руководствуются на практике, критерии истины. Еще один общий и многозначительный момент: и тут и там все оборачивается потерей сил Моше… При этом мы точно и безоговорочно знаем: Моше ошибиться не мог. Как же так? Ошибиться не мог, но правы (судя по реакции Небес, еще лучшему критерию истины) оказались его оппоненты: евреи и Итро.

Возможный ответ заключается в том, что Моше никогда не рассматривал еврейский народ в отрыве от себя. А когда народ Израиля един со своим главой, с Ребе поколения – и народ, и Ребе, действительно, способны практически на все. Ибо Ребе, с одной стороны, подтягивает весь народ до своего духовного уровня, одновременно и давая ему силы, и черпая их у него.

Это в принципе. Но евреям было важно (и это то, что они попросили у Моше) служить Всевышнему своими силами, по мере собственных возможностей. А на их уровне духовного развития это требовало больше посредничества Моше, нежели его прямого соучастия. И Всевышний согласился с ними ("хорошо было все, что они говорили"). Чем лучше? Тем, что то, до чего доходишь своими силами, лучше усваивается и становится интегральной, имманентной частью личности, мировосприятия, сознания и т. д. Что называется, на самом базовом уровне – уровне моторной памяти, "руки-то помнят".

Все бы хорошо (кроме того, что параллель с Итро все-таки не полная… но к тому разговору мы еще вернемся), но теперь ответа требует другой вопрос: как можно сказать про самого Моше (или про кого-то из его преемников в любом поколении), что он "ослаб", т. е. лишился сил?

Никак нельзя! Дело в том, что Мише лишился сил не в том смысле, что у него самого не стало сил. А только в том, что он сумел взять их в кулак и научиться сдерживать, чтобы иметь возможность учить и судить еврейский народ на уровне, который народ был в состоянии воспринять, и на котором желал (требовал!) понимать. Любой, кто хоть раз в жизни пытался объяснить что-то, в чем разбирается, тому, кто ни в зуб ногой, прекрасно знает, как это работает: чем проще ("слабее") объяснение – тем оно лучше и от него больше пользы. Разумеется, до тех пор, пока простота – не в ущерб правильности. Что еще больше усложняет задачу. Короче говоря, Моше "ослабел" в том смысле, что, исполняя просьбу сынов Израиля, "опустился" на уровень, позволявший ему быть посредником между Всевышним и Израилем.

Совершив этот подвиг духовного самопожертвования, вымолив Израилю прощение за грех тельца, получив вторые скрижали и т. д., Моше исходил из того, что, поскольку он единственный, кто получил Тору от Всевышнего (как сказано: "Я же стоял между Г-сподом и вами в ту пору, чтобы огласить вам слово Г-сподне" (Дварим, 5:5)), то он будет и единственным, кто будет обучать Торе весь народ Израиля и судить его по Торе Израиля. И только поэтому он никому ничего не перепоручал и никому не делегировал свои полномочия. И это то, что он пытался объяснить Итро: "Потому что приходит ко мне народ вопросить Б-га". Как объясняет Раши: "Просить наставление из уст Всевышнего". Т. е. евреи просили на своем уровне восприятия, но именно той Торы, которая "из уст Всевышнего". А ей владел только Моше, говоривший со Всевышним "уста в уста".

И тут появляется Итро: гер, пришелец из другой страны, человек со стороны. Чужак, чего уж там. Он видит народ Израиля совсем не теми глазами, что Моше. И он говорит: учить Тору – это одно, судить же – совсем другое. Учеба, по определению, возвышает и открывает новые миры. Поэтому "и освети им уставы и учения, и возвести им путь, по которому им идти, и дело, какое им делать" (Шмот, 18:20). Судебные же тяжбы, наоборот, прибивают к земле и заставляют зациклиться на своем. Несмотря на все благотворное влияние присутствия и вовлеченности Моше, которое никто не отменял. Но чтобы само правосудие Торы было доступно пониманию и приемлемо для сынов Израиля, оно должно было вершиться теми, кто принципиально ближе к народу, "плоть от плоти" народа.

Но при этом было принципиально важно, чтобы назначил этих "тех" именно Моше. Ибо все, что касается Торы и связано с Торой, до скончания времен связано с Моше и получено Моше с горы Синай. И поэтому вся Тора, включая постановления, вынесенные неким условным раввином минуту назад или новое понимание, которое откроется условному талмудисту в следующую минуту – все это именуется и является "Торой Моше". Ибо их единственный источник (постольку поскольку они истинны) – полученное Моше на горе Синай от Всевышнего.

И поэтому Итро говорит "и ты усмотри" – Раши толкует эти слова "усмотри в состоянии облаченности духом святости". Зачем дух святости (пророческий дар), когда выбираешь из знакомых и близких тебе шестисот тысяч людей? Но в том-то и дело, что Моше выбирал судей (раввинов в широком смысле слова) не только на свой век, но для всех поколений Израиля. И с тем, чтобы таким образом оказать не только опосредованное, но и непосредственное (пусть и на метафизическом уровне) влияние на все будущее народа Израиля. И гарантировать, насколько это возможно, что каждое их добросовестное постановление, заключение, приговор и т. д. будут Торой Моше, Торой Всевышнего.

Но, еще раз, с точки зрения Моше, во всем этом не было нужды – он все мог бы сделать сам: учить, судить, привести в землю Израиля, возвести Храм, стать Машиахом… Поэтому эпизод и весь раздел, в который этот эпизод вошел, носят имя Итро (т. е. "ему добавленное") и являются чем-то дополнительным, добавочным к Торе Моше. Уступка внешнему, несовершенному, чуждому истинному уровню Торы, ее "низведение".

Но так ли все непроходимо негативно? Сначала народу Израиля нужен Моше, в качестве посредника между ними и Всевышним. Затем – судьи, в качестве посредников между ними и Моше. Так может дойти до того, что нам еще понадобятся секретари раввинов в качестве посредников между ними и раввинами!

Но на самом деле (и особенно в свете учения хасидизма) становится понятным и очевидным обратное: чем ниже оказывается захватываемое неводом служения дно, тем богаче улов и выше духовные достижения всего Израиля, по совокупности поколений и глав поколений. И именно так достигается полнота исполнения воли Всевышнего о создании Ему жилища в нижних мирах – тем, что в жилище для Него превращаются все элементы Творения, включая самые низменные и приземленные.

Вот-вот должен прийти Машиах. И тогда, наконец, каждый еврей обретет видение Торы (именно видение!), которым обладал и которым хотел с ними поделиться Моше. Но на этот раз – заслуженно. Но все равно будут бонусные уровни: Тора Машиаха. Если Всевышний хочет премировать – у Него не открутишься. Даже не пытайтесь.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 16, стр. 217-223.)