В XVIII веке евреи Восточной Европы жили под дамокловым мечом смертельной опасности, под ударами жестоких погромов, истреблявших целые общины.

Еврейский народ еще не оправился от ужасов хмельнитчины, во время которой на украинской земле погибло более ста тысяч евреев. Крушение мессианских чаяний, которые возлагались на Шабтая Цви, в итоге принявшего ислам, нанесли сокрушительный удар еврейскому духу и моральному состоянию общин по всему миру, от Европы до Северной Африки и Ближнего Востока.

Еврейский мир разрывали на части также и внутренние противоречия. Глубокий разрыв между образованной элитой и неграмотным людом был, казалось, непреодолимой пропастью, из-за которой большинство евреев чувствовали себя духовно ущербными и считали стремление к Б-гу и занятия Торой уделом немногих привилегированных. Кроме того, европейское Просвещение оказывало пагубное воздействие на молодых еврейских интеллектуалов, и многие из них оставили родную религию и общину ради призрачных универсальных истин и индивидуальных свобод. Еврейский народ, истощенный физически и духовно, стоял на грани гибели.

Именно в этот тяжелый период, в середине XVIII века, явился великий исцелитель и учитель Бааль-Шем-Тов, основатель хасидского движения. Взяв на себя роль духовного спасителя, Бааль-Шем-Тов стремился возродить духовность евреев своего времени, поднять их падший дух. Наперекор страданиям он распространял радость; вопреки насилию он сеял мир; в скромной жизни простых евреев он видел высочайший свет и самые глубокие искры Б-жественности. Новыми, зачастую парадоксальными способами, с помощью песен, притч, простой веры и восторженной молитвы Бааль-Шем-Тов стремился ни больше ни меньше как полностью возродить еврейский дух. Во имя достижения этой цели он раскрыл простым людям Каббалу – эзотерические учения и духовные тайны Торы, – поделившись сокровенными знаниями, которые прежде были исключительной привилегией религиозной элиты; все это вызвало в еврейском народе подлинную революцию страстного благочестия, длящуюся и по сей день.

Почти через 200 лет, в 1951 году, спустя менее десяти лет после ужасов Холокоста и всего лишь несколько лет с тех пор, как большинство евреев Ближнего Востока были изгнаны из стран, где они жили веками; именно в том году Ребе принял на себя бремя руководства. Подобно временам Бааль-Шем-Това, еврейский мир переживал духовную катастрофу, потрясение и смятение. Люди не могли найти духовные ответы на глубинные вопросы, порожденные ужасами геноцида и изгнаний. Моральный дух еврейства вновь был повергнут в прах.

Помимо потрясений всемирного характера, тело народа все больше раздирали внутренняя разобщенность, отход от веры и ассимиляция. Религиозные евреи, реформисты и неверующие евреи все больше сторонились друг от друга. Эта социально-духовная пропасть могла бы и дальше расширяться, разрывая узы еврейского народа, вплоть до точки невозврата.

В эти времена разобщения Ребе обратился не только к своим последователям, но прежде всего к еврейскому миру в целом, стремясь возродить в сломленных и разобщенных людях волю, духовное устремление, сплоченность и уверенность в себе. Для этого Ребе разработал смелую и рискованную стратегию, суть которой лучше всего сформулировал Джонатан Сакс, бывший главный раввин Великобритании: “Искать каждого из евреев с такой же любовью, с какой ненавистью их когда-то преследовали”. Для этого Ребе создавал различные программы, направленные на евреев, не входивших ни в круг его последователей, ни вообще в религиозные сообщества. Подход Ребе, идущий от самого сердца, должен был настолько расширить шатер святости, чтобы в нем нашлось место каждому еврею, независимо от его происхождения, уровня знаний и исполнения заповедей.

С этой точки зрения, иудаизм не столько религия, сколько семья. Вы член семьи не в силу хорошего поведения – вы член семьи по праву рождения. Даже “сын-грешник”, упомянутый в Пасхальной ґагаде, все равно остается сыном. Конечно, печально, когда член семьи сходит с верного пути, но это не делает его чужим. У каждого из нас есть место за еврейским столом.

Согласно учению хасидизма, каждая еврейская душа по своей сути чиста и непорочна, и ничто не может разорвать ее вечную связь с Всевышним. Именно это было той сутью, с которой Ребе стремился соединить каждого, кто встречался ему на пути.

Ключевой момент

В 1951 году Гершон Кранцлер пришел взять у нового Ребе интервью для издания “Ортодокс джуиш лайф” и узнать о его планах на будущее. В ходе беседы Ребе изложил многие основные принципы, которые он впоследствии применял на практике в течение последующих четырех десятилетий. В частности, он, исходя из неразрывности духовной связи между евреями, говорил о том, что необходимо протянуть руку нерелигиозным евреям:

– В Хабаде всегда считалось, что у каждого еврея без исключения, каким бы далеким от идишкайта он себя ни считал или не казался, есть что-то хорошее в душе, какая-то особая мицва, которую именно он, по природе своей или в силу склонности, мог бы исполнять. Эта искра в каждой душе может и должна быть использована для добра.1

Огонек фитиля

– Чем вы занимаетесь? – спросил Ребе у пришедшего к нему на аудиенцию молодого человека.

– Я студент, – ответил тот. – Учусь в университете на степень магистра в области образования.

– Много лет назад я тоже учился в университете, – сказал Ребе.

– А что вы изучали? Богословие? – не без удивления спросил молодой человек.

– Нет, электротехнику, – с улыбкой ответил Ребе. – Но я предпочитаю включать свет в душах людей.

Видя удивление и любопытство молодого человека, Ребе объяснил, что у каждого есть душа, Б-жественная искра, которая горит у него внутри. Иногда человек удаляется от своего внутреннего огня; может даже показаться, что свет его души погас. Но душа похожа на огонек фитиля – она ​​никогда не гаснет полностью. Нужно всего лишь, чтобы кто-то разжег пламя, помог засиять этому внутреннему свету.

– В этом и состоит моя цель: осветить жизнь еврея с помощью его души, разжигая и раздувая ее пламя, пока оно не разгорится вновь.2

Ребе недвусмысленно обозначил свою цель: обращаться непосредственно к еврейской душе и помочь снова разжечь ее огонь, несмотря ни на какие трудности. Именно эта вера и опора на еврейскую душу подвигала Ребе протягивать руку каждому, с кем пересекался его путь – лично или через одного из своих многочисленных посланников во всем мире.

Внутренний тумблер

Проводя параллель между временем и задачами Бааль-Шем-Това и своими, Ребе однажды сказал посетившей его группе членов еврейского студенческого клуба “Ґилель”:

Мы сможем понять, что сделал Бааль-Шем-Тов, по аналогии с электростанцией ​​и лампой, соединенной с ней проводом… Миссией Бааль-Шем-Това было объяснить и показать, что каждый без исключения еврей связан с “электростанцией”, и у каждого в глубине души есть “тумблер”, который, если постараться, можно найти.

Поэтому каждый из нас должен пытаться найти этот тумблер в душе каждого еврея. Никто никогда не знает, что установит эту связь – возможно, всего лишь одно слово. Но этим вы сможете открыть родник, внутренний источник его души.

Ребе настаивал на том, что все евреи, пережившие Холокост, имеют право и обязанность помогать друг другу укреплять свою духовность и связь с Б-гом и еврейским народом. Каждый из нас может предложить миру что-то свое, особенное. Не обязательно быть Ребе или раввином, чтобы выполнять эту святую работу. Каждый из нас получил от Б-га уникальную душу, которая может преломлять бесконечный свет так, как способна лишь она. Работая над тем, чтобы найти и раскрыть силу своей души, каждый сам выбирает, на чем сосредоточиться: на окружающей ее темноте или на ее внутреннем свете.

Азы геологии

В другой группе студентов задали вопрос, в чем заключается работа Ребе. Он ответил:

Еврейский народ подобен земле, в которой скрыты сокровища природы. Однако нужно знать, где копать. Доктор Фрейд, копая человеческую душу, нашел трясину и грязь. Доктор Адлер нашел камни. Современная психиатрия ищет болезни и травмы, которые необходимо искоренить. Но когда копает Ребе, он находит золото, серебро и алмазы.3

То, что мы ищем и находим в себе и других, зависит от наших методов и представлений о реальности.

В то время считалось, что религиозность зависит от уровня приобретенных знаний и исполнения заповедей; таким образом, критерием связи с Б-гом были еврейская ученость и уровень соблюдения. Однако учение хасидизма в целом и Ребе в особенности подчеркивают, что важнее всего именно душа. Изучение Торы и соблюдение мицвот – это духовные инструменты и язык, которые помогают выразить нашу внутреннюю связь с Б-жественным и друг с другом. Но каждый из нас по своей природе обладает этой внутренней связью, она всегда присутствует в глубине души! Нет никаких “плохих евреев”, что бы некоторые ни утверждали. Если посмотреть под правильным углом, есть только разные аспекты добра.

Именно в таком духе, с любовью, Ребе обращался ко всем евреям без исключения. Светским евреям он, по большому счету, говорил: вы вовсе не такие светские, как вам кажется. В вас живет древняя традиция и неистребимое средоточие бесконечной святости, которая жаждет служить, воспевать и воспарять.

Именно в таком признании, одобрении и поддержке нуждались те, кто отошел от еврейской жизни и еврейской веры. Б-г и Тора уже были внутри них; им просто, образно говоря, нужно было “включить свет”.

Две лекции

В январе 1962 г. Ребе получил письмо от одной женщины, которая была воспитана в “неверующей” семье. Она была на двух лекциях о настоящем, ортодоксальном иудаизме, и эти лекции глубоко взволновали ее и поставили перед выбором.

– Чему мне верить? – спрашивала она у Ребе. – Тому пути, в котором я была воспитана и по которому шла многие годы, – или тому, о котором два вечера рассказывал неизвестный мне человек?

Вот краткое содержание ответа Ребе:

Конечно, вы слышали выражение “вернуться к корням”. Я уверен, вы также знаете, что воспитание существует не само по себе, ведь в каждом человеке происходит [духовное развитие], укоренившиеся в его душе еще до начала учебного процесса – то, что исходит из самой глубины души. Более того, никакое образование, никакие социальные условности не могут изменить эту глубинную суть, они могут разве что более или менее долго сдерживать ее. Это не раз было продемонстрировано как в области образования, так и в медицине, биологии и т.д.

Именно поэтому мы часто видим, как одна лекция или краткое обсуждение – совсем короткое “образовательное” действие – могут вызвать в человеке коренные изменения. Все, что ему нужно – это толчок, который положит начало устранению всего, что скрывает то, что уже существует в глубинах его души.

Это и есть ответ на ваш вопрос “Во что мне верить?” Само то, что вас глубоко впечатлило услышанное в течение двух вечеров, свидетельствует в пользу наших мудрецов, сказавших тысячи лет назад: “Все евреи – верующие, дети верующих”,4 но иногда их вера скрыта под слоем чуждых элементов.

Надеюсь, эти несколько строк смогли в достаточной мере осветить вопрос.5

Ребе хотел вложить в каждое восприимчивое сердце спасительную веру в Б-жественность, которая есть внутри каждого еврея. Благодаря этому во второй половине XX века очень многие стали возвращаться к еврейской вере и еврейской жизни. Это убеждение Ребе во многом основывалось на том, что вера, духовное состояние и высшая ценность любого еврея в глазах Всевышнего не нужно заслужить как награду; это, скорее, то, на что мы должны претендовать как на свое наследство. Вот смысл убедительного послания Ребе: “Это уже ваше. Вы уже святы. Вы уже любимы. Теперь вы тоже должны любить и с любовью помогать другим людям тоже почувствовать эту связь”.

“Без всякой еврейской предыстории”

Джордж Рор, бизнесмен, активно поддерживающий деятельность Хабада по всему миру, однажды рассказывал Ребе о том, что организовал празднование Рош ѓа-шана для двухсот с лишним евреев “совершенно без еврейской предыстории”.

Ребе бросил на него пронзительный взгляд и сказал: “Объясните им всем, что у них есть подлинная еврейская предыстория Авраѓама, Ицхака и Яакова, а также Сары, Ривки, Рахель и Леи”.6

Именно эта мысль – что даже евреи, почти или совершенно без традиционного образования, знаний и опыта соблюдения заповедей могут не просто находиться за еврейским столом, но и сидеть во главе этого стола – была основой программ Ребе, направленных на восстановление и духовное возрождение еврейского сообщества.

И снова мы видим уверенность Ребе в том, что сущность еврея определяется внутренним светом его души, а не его религиозным поведением или достижениями в учебе. Каждый еврей – это славный потомок наших святых праотцев и праматерей, обладающий всеми правами на завещанное ими духовное наследие. Это было вдохновляющим посланием Ребе для тех, кто далеко отошел от еврейской жизни и еврейского самосознания.

В то же время Ребе, обращаясь к различным сообществам религиозных евреев, убеждал их, что они не так отделены от остальных, как им кажется. Все дети народа Израиля связаны друг с другом, с Б-гом и с Торой.

Вот слова самого Ребе, произнесенные им накануне вступления в должность:

– Я считаю своей главной задачей нести важнейшую истину: не может быть подлинной и прочной любви к Б-гу и Торе без любви к товарищу-еврею. Нельзя по-настоящему обладать одним без другого.7

Мы снова и снова видим, как Ребе, подобно Бааль-Шем-Тову, напоминает самым строгим педантам из числа нашего народа о неистребимой душе, которая есть в каждом еврее, независимо от его жизненного опыта и поступков в настоящий момент. Фактически, как мы увидим из последующих историй, в основе хасидского учения всегда лежала идея о том, что мы все являемся детьми Всевышнего и что никто, кроме Б-га, не может судить о состоянии души другого человека.

Специалист по душам

Любавичский хасид Моня Монесзон был преуспевающим торговцем бриллиантами. Во время частной аудиенции рабби Шолом Дов-Бер, пятый Любавичский ребе, с похвалой отозвался о нескольких евреях, на первый взгляд простых и ничем не примечательных. Реб Моня удивился, и рабби Шолом Дов-Бер сказал ему в ответ:

– В них есть особенные качества.

– Но я этого не вижу, – возразил реб Моня. Затем разговор переключился на другие темы.

Чуть позже рабби Шолом Дов-Бер неожиданно спросил реб Моню, есть ли у него с собой бриллианты. Тот достал мешочек и стал показывать драгоценности, особенно указывая на невероятные достоинства одного из камней.

– Я не вижу в нем ничего особенного, – заметил рабби.

– Для этого нужно быть специалистом, – отреагировал реб Моня.

– Чтобы разглядеть особые качества еврейской души, тоже нужно быть специалистом, – многозначительно ответил рабби Шолом Дов-Бер.8

Легко сделать поспешные выводы на основе поверхностных, внешних признаков, таких как уровень знаний и соблюдения заповедей. Но еврей подобен бриллианту, который может быть покрыт грязью снаружи, но ярко сияет изнутри.

То, как мы смотрим на других, во многом определяет, что мы в них видим. На чем вы фокусируете внимание: на прогоревших углях снаружи, – или на внутреннем пламени, которое только и ждет, чтобы возгореться святым огнем?

Каждый еврей – драгоценность

Жарким воскресным днем ​​лета 1991 года пожилая женщина терпеливо стояла в длинной очереди людей, пришедших получить от Ребе благословение и долларовую купюру для пожертвования.

Когда, наконец, пришла ее очередь, женщина, не в силах сдержаться, воскликнула:

– Ребе! Я стою здесь всего час и уже устала. Как вам удается стоять по много часов, не уставая?

– Когда считаешь бриллианты, не устаешь, – мягко сказал Ребе, улыбнувшись.

Ребе видел скрытое глубоко внутри, как бы оно ни выглядело внешне.

Так Ребе применил на уровне личного общения талмудическое выражение “знай, перед Кем стоишь”, которое в целом относится к осознанию Б-жественного присутствия.

Уделяя первостепенное внимание духовной сущности собеседника, проникаешься трепетом и осознаешь его абсолютную уникальность. После этого все дальнейшее общение вытекает из этого центра бесконечной любви.

Исходя из этого духовного понимания природы еврейской души, Ребе давал свои прозорливые советы, – даже тем, кто уже тем или иным образом участвовал в процессе еврейского просвещения. Ведь в этой святой работе таится опасность посчитать себя лучше или выше тех, кого мы “просвещаем”.

Приближая близкое

Рав Исраэль-Меир Лау, бывший главный раввин Израиля, однажды упомянул о своем активном участии в процессе кирув рехоким – приближения к вере евреев, которые далеко отошли от иудаизма.9

– Ни на кого нельзя навешивать ярлык “далекого”, – поправил его Ребе. – Кто мы такие, чтобы определять, кто далеко, а кто близко? Они все близки к Б-гу!10

Однажды к Ребе пришел за благословением еврей из одной бруклинской синагоги. В ходе разговора он высоко оценил приверженность Хабада к сфере кирув рехоким – приближении тех, кто далек от иудаизма. Ребе ответил:

– Люди часто используют выражение кирув рехоким, несмотря на то, что каждое утро перед молитвой они вслух принимают на себя заповедь “любить ближнего как самого себя”. Это означает, что никто на самом деле не является “далеким”. Однако даже тот, кто уже близко, может подойти еще ближе.

И Ребе дал благословение на успех работе их общины, чтобы еще больше приближать тех, кто уже и так близок.11

Основываясь на позитивных духовных методах своего предшественника Бааль-Шем-Това в сочетании с неугасимой любовью и заботой о еврейской душе в нашем вывернутом наизнанку мире, Ребе перевернул иудаизм, выдвинув на передний план именно душу.

С этой точки зрения все святы, каждый своим непостижимым образом. И в конечном счете, только когда будет зажжен каждый светильник, когда будет услышан каждый голос, когда будет видно, чем на самом деле является каждая душа, – только тогда мы подлинно узнаем и поймем, что “весь Твой народ – праведники”.12 Только тогда мы будем достойны называться “светочем для народов”.13

Бааль-Шем-Тов и Ребе, каждый по-своему и каждый в свое время, приближали этот день благодаря своей неизменной любви к Б-гу, Торе и еврейскому народу, – и всему миру в целом, во всех его бесчисленных проявлениях совершенного единства.