В один не очень прекрасный день в 1986-м году я вдруг осознала, что мой шестилетний сын Соли болен гораздо сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Он был нездоров уже месяц, а улучшение не наступало. Я водила его по докторам в Сан-Пауло, и все они полагали, что причин для беспокойства нет. А мое материнское сердце шептало мне: с ним что-то не так.

Наконец я убедила одного врача сделать анализ крови. Анализ показал, что у моего сына анемия. Врач прописал витамины, которые не помогли. Соли спал целыми днями, а когда просыпался, оставался вялым и апатичным. Я снова обратилась к врачу, который послал сына на другой анализ. И в этот раз обнаружилось, что Соли болен лейкемией.

Мы с мужем были в ужасе. Наши друзья начали убеждать нас попробовать обратиться к врачам в США, где методы лечения рака были более успешными, чем в Бразилии. И через два дня после того, как нам стал известен диагноз, мы сидели в самолете, направлявшемся в Нью-Йорк. Там мы прямиком отправились в знаменитую на весь мир лечебницу "Мемориал Слоан-Кеттеринг", где встретились с женщиной, которая считалась одним из лучших специалистов по лейкемии. Кстати, она сама была бразильянкой. Она сказала нам, что у Соли – наихудшая форма лейкемии, и мы должны немедленно начать курс химиотерапии.

Наш раввин, Ицхак Мишаан, сумел организовать группу учеников йешивы, которые стали навещать нас каждый день. Они предложили нам написать Ребе и попросить о благословении. Я написала ему, и он тут же ответил. Его ответ состоял из одного слова: "Битахон", что означает полное доверие Всевышнему, уверенность в том, что Он все сделает для тебя хорошо, причем хорошо не только с Его точки зрения, но и с твоей.

В тот же день я дала обещание: больше изучать Торe, начать посещать уроки и укреплять свой битахон. И я начала ощущать более сильную связь со Всевышним.

После того, как в разговорах с навещавшими нас молодыми хабадниками выяснилось, что у меня нет еврейского имени, я написала об этом Ребе. Он предложил для меня имя Лея, для моей дочери имя Пория и для Соли – дополнительное имя Хаим, что значит жизнь. Теперь Соли стал Хаим-Шломо.

Один из учеников йешивы сказал мне: "Я хочу объяснить, что означает болезнь вашего сына в духовном смысле. У него проблема с кровью, а кровь – жизненная сила тела. Возможно, его душа недовольна телом, потому что тело не питается кошерной пищей".

И тут я вспомнила, что за месяц до того, как началась болезнь, мой сын, посещавший в Сан-Пауло хабадский детский сад, попросил меня соблюдать в семье кошер, но я отказалась. Теперь же я приняла твердое решение соблюдать кошер, соблюдать субботу и ходить в микву, как это должна делать замужняя женщина.

Но болезнь сына не отступала. Настал момент, когда врачи сообщили нам, что ничего не могут поделать, и что нам следует возвращаться назад. Услышав это, я разрыдалась. Мы приехали в Нью-Йорк в самую лучшую в мире лечебницу, я тратила тысячу долларов в день на лечение и уход за сыном, и ничего не помогало. Как такое может быть?! И я написала Ребе о своем отчаянии. Я написала о своем решении соблюдать заповеди и добавила: "Пожалуйста! Я умоляю Вас! Мне нужно ваше благословение на чудо!"

На этот раз Ребе ничего не ответил. Но состояние Соли внезапно начало резко улучшаться. Доктор сказала мне: "То, что с ним происходит, – на самом деле этого просто не может быть. Это невозможно, но факт остается фактом: его анализ крови показывает, что рак отступает".

Я начала благодарить ее, но она заявила: "Меня благодарить не за что. Благодарите Б-га. Я работаю врачом тридцать лет и ничего подобного не видела. Могу сказать только, что это чудо".

Когда моего сына выписывали из лечебницы, меня предупредили, что выздоровление может оказаться временным, и самое лучшее – сделать пересадку костного мозга. Как показали анализы, мой муж мог стать идеальным донором. Но врач колебалась. Химиотерапия повредила жизненно важные органы, и пересадка костного мозга могла оказаться слишком тяжелым испытанием для организма Соли.

Я снова написала Ребе, и он посоветовал обратиться еще к двум докторам, самым лучшим специалистам в этой области, а затем последовать мнению большинства.

В результате напряженных поисков мы нашли двух врачей – оба они были евреи – одного в Сиэтле, другого в Бостоне. Оба они сказали, что пересадка костного мозга абсолютно необходима, и ее давно уже надо было сделать.

Я вернулась в "Слоан-Кеттеринг" и спросила нашего врача: "Если бы это был ваш ребенок, что бы вы делали?" Она ответила, что воздержалась бы от пересадки: слишком велика опасность.

И снова я написала Ребе, отметив, что врач, которая лечила нашего сына в течение девяти месяцев, опасалась делать пересадку. И снова Ребе посоветовал последовать мнению большинства. И я настояла на процедуре. Все прошло хорошо, пересадка была успешной, и вскоре Соли был весел и здоров.

Однако, вскоре после того, как его выписали из лечебницы, у него подскочила температура. Я тут же написала Ребе, и он дал мне благословение на, как он выразился, "все, через что вам приходится проходить".

Слава Б-гу, Соли справился с инфекцией, и мы смогли вернуться в Сан-Пауло.

По возвращении я продолжала делать все, что обещала, начала серьезно изучать Тору в местном центре Хабада. Мой муж тоже начал учиться. Мы отдали детей в хабадские школы и стали соблюдающей семьей. Потом наступил счастливейший день, когда мы праздновали бар-мицву Соли – Хаима-Шломо.

Сейчас и он, и его сестра выросли, создали свои семьи, а я – счастливая бабушка пяти внуков. Слава Б-гу, все мы счастливы, здоровы и соблюдаем Тору и заповеди.

А тогда при первой же возможности я поехала к Ребе, чтобы поблагодарить его. По воскресеньям он раздавал доллары, и я, отстояв в очереди, подошла к нему и сказала:

– Я хочу поблагодарить вас за ваше замечательное благословение моему сыну. Благодаря этому благословению произошло чудо, и он совершенно поправился.

Ребе внимательно меня выслушал и ответил:

– Большое спасибо. Пусть Всевышний благословит вашего сына, чтобы ему больше не нужны были чудеса, и он был бы здоров естественным образом.

Каждый год после этого мы всей семьей приезжали к Ребе, чтобы поблагодарить его. Мы хотели, чтобы он знал: у нас все хорошо, и мы счастливы. Мы были в Нью-Йорке, когда у Ребе произошел инсульт. После этого уже невозможно было с ним увидеться, но мы по сей день благодарны ему за поддержку, совет и благословение.

Перевод Якова Ханина