В главе Торы "Рээ" упоминается вечно-актуальная (как сказано: "Ибо не переведется нищий на земле...") заповедь, которая никак не утратит свою актуальность: "Если будет у тебя нищий, один из братьев твоих, в одних из врат твоих на твоей земле, которую Г-сподь, Б-г твой, дает тебе, не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред твоим братом нищим. Но открывай руку твою ему, и давай ему в долг по мере нужды его, чего недостает ему. Берегись, чтобы не было в сердце твоем негодного слова, сказать: "Приближается седьмой год, год отпущения". И зло посмотрит твой глаз на твоего брата нищего, и ты не дашь ему, и возопит на тебя к Г-споду, и будет на тебе грех. Давать ты должен ему, и пусть не досадует сердце твое, когда даешь ему; ибо за это благословит тебя Г-сподь, Б-г твой, во всех делах твоих и во всем, к чему приложишь руку твою" (Дварим, 15:7-10).

Раши, комментируя слова "но открывай" (дословно "открывая открывай" и никакого "должен") пишет: "Даже многократно". А комментируя слова "давать ты должен ему" (дословно "давая давай"), пишет: "Даже сто раз".

На первый взгляд, источник комментария Раши в Сифри. Только там сказано так: "Откуда ты знаешь, что, открыв для нищего руку один раз, ты должен открыть ее даже сто раз? Ибо сказано "открывая открывай". ...Откуда ты знаешь, что, дав нищему один раз, ты должен дать ему даже сто раз? Ибо сказано "давая давай"".

Т.е. в Сифри в обоих случаях сказано "сто раз" (плюс объясняется логика толкования). А у Раши в первый раз не "сто", а "много" ("многократно"). А "много" – это, как известно, все, что больше двух.

На первый взгляд, можно попробовать сказать, что, по мнению Раши, согласно прямому смыслу слов Писания, в первом случае речь идет только о том, что обязанность оказывать благотворительную помощь – не одноразовая: помог разок и свободен. А во второй раз добавляется, что помогать нужно не просто многократно, но прям столько, сколько потребуется. Без ограничений. ("Сто" в данном контексте означает "сто тыщ миллионов", т.е. бессчетно много.)

Но это – если исходить из того, что и в первом, и во втором случае речь идет об одной и той же заповеди. А ведь, если следовать прямому смыслу слов Писания, вполне можно сказать, что в стихах 7-8 ("Если будет у тебя нищий") речь идет о заповеди оказывать безвозвратную помощь влачащему нищенский образ жизни и на постоянной основе нуждающемуся в ней (хотя и добавляется оптимистично "в долг", но это, как тут же поясняет сам Раши: "Если не желает брать подаяние") – о заповеди "цдака". А в стихах 9-10 ("Береги себя, чтобы не было в сердце твоем негодного слова...") – о заповеди "гмилут хасадим", т.е. заповеди ссужать (в надежде на возврат) еврею, оказавшемуся (разово или время от времени) в затруднительном положении и т. д.

Две заповеди – два повода пояснить, что помогать нужно столько, сколько нужно. Где "нужно" используется в значении "заповедано".

(Кстати, есть варианты Сифри, в которых сказано, что "давая давай" – это заповедь, а вот "открывая открой" – это благословение: мол, если один раз дашь цдаку, будешь преуспевать настолько, что сможешь раздавать ее направо и налево. Хоть сто раз. Но очевидно (из того, что он добавляет "даже" в обоих случаях), что Раши полагает, что в обоих случаях речь идет о заповеди.)

Можно попробовать сказать так: заповедь цдака – только "по мере нужды его" (не более того), но при этом – "чего недостает ему". И Раши поясняет: "Даже конь для верховой езды и раб, который бежал бы перед ним (если человек привык к такому и теперь их ему недостает)". Такое – только несколько раз, не более. (Да и сколько раз может потребоваться удовлетворение всех потребностей, каким бы шлимазлом ни был облагодетельствованный, если он не наркоман? Но если речь идет о наркомане, так его лечить надо, любая другая "помощь" помощью ему не будет.) А "гмилут хасадим" – это по мере наших (дающих) сил и возможностей, а не по мере нужд просящего. Тут – даже сто раз. Шлимазла, который ежемесячно ищет, где бы перехватить пятихатку до зарплаты (с возвратом!), представить себе проще простого. Все мы – немножко лошади...

Но мы же понимаем, что по большому счету, когда речь идет о гмилут хасадим, от заимодавца ожидается, что он ссудит не символическую сумму, а ту, в которой нуждается должник. И заповедь именно о том. Так что все еще непонятно.

Обратим внимание на то, что в первом случае Раши цитирует как комментируемые только слова "открывая открывай". А во втором – "давая давай ему". Хотя толкование "даже сто раз" выводится только из слов "давая давай".

Из контекста очевидно, что в стихах 7-8 говорится в первую очередь о положении дающего ("не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей"). А в стихах 9-10 – о положении нуждающегося ("не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей"). Поэтому там Раши подчеркивает – "ему". Чтобы подчеркнуть эту разницу.

(И этим же объясняется то, что только там, в 10-ом стихе, Раши, комментируя слово "ему", поясняет: "Между ним и тобою" и т. д. Поскольку именно там, а не выше, речь заходит о положении должника, чьи чувства следует пощадить и ссужать ему в максимально узком кругу, а не прилюдно. А выше речь только о заимодавце. Которому, наоборот, может, было бы приятно, чтобы люди узнали о его щедрости и набожности.)

В таком случае можно сказать, что "открывая открой" – это только о том, что дающий не должен быть жадиной ("не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред твоим братом нищим"). Что должно выразиться в том, что благотворительностью он занимается систематически (многократно). Но в этом плане можно и без фанатизма. Без счета на сотни. А вот когда речь заходит о нуждах получающего помощь, там упор делается на то, что помощь должна оказываться так часто, сколько необходимо – даже сто раз.

В свете вышесказанного возникает вопрос. Как известно, есть обязанность оказывать благотворительную помощь приветливо и приязненно. Вопрос: является ли это частью самой заповеди о цдаке или отдельным предписанием. Иными словами, если я даю цдоку с кислой миной, я недовыполнил заповедь о цдаке? Или все таки заповедь о цдаке я исполнил сполна, но не исполнил отдельно оплачиваемую Небесами обязанность (или даже не обязанность, а только пожелание) улыбаться при этом?

Если мы заглянем в законы благотворительности (цдаки) в "Мишне Тора", то обнаружим, что там, во-первых, уровни благотворительности (с улыбкой, без улыбки и т. д.) вынесены в отдельную главу после того, как уже было говорено о заповеди в целом. Из чего следует, что "уровни" – вопрос отдельный и дополнительный. Во-вторых, в той самой главе об "уровнях" Рамбам прямым текстом пишет, что и дающий уныло – дает и все ему засчитывается. Лишь бы он подавал не меньше, чем нужно просящему. (В рамках своих возможностей, естественно. Поэтому грамотные сборщики подаяний просят, "кто сколько может". Очень грамотное не только с психологической и экономической, но и галахической точки зрения, уточнение!)

Это Рамбам. Но вот мы видим, что Раши (в комментарии к словам "открывая открой", фигурирующим в продолжение предостережения "не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред твоим братом нищим") подчеркивает, что сколько раз ни будешь давать цдоку – давай ее, не демонстрируя "ожесточения сердца". Т.е., согласно Раши, обязанность подавать приязненно – часть заповеди Торы. А когда речь заходит о гмилут хасадим – там упор переносится с поведения дающего на удовлетворение потребностей получающего. Даже сто раз и т. д. И засчитывается, несмотря на то, что "зло посмотрит твой глаз на твоего брата нищего". Смотри как хочешь, только давай! "Давать ты должен ему, и пусть не досадует сердце твое, когда даешь ему; ибо за это благословит тебя Г-сподь, Б-г твой, во всех делах твоих и во всем, к чему приложишь руку твою". Переводя на человеческий язык: должен ты – давать! А чтобы ты не досадовал (хотя у тебя и есть основания) Всевышний ниспошлет тебе благословение и т. д. Т.е. несмотря на то, что без этого ты досадовал бы и давал в долг только из чувства долга, кривя рожу.

Итак, согласно Раши, заповедь о цдаке включает в себя обязанность улыбаться (в широком смысле слова) получающему. А заповедь о гмилут хасадим не включает.

В заключение обратимся к духовной стороне вопроса. Понятно и очевидно, что "даже многократно" означает некое конечное (сколь угодно большое) число раз. А "даже сто", как уже объяснялось выше, – неограниченное. Т.е. сначала Раши говорит о некоем ограниченном уровне благотворительности. А затем – о более высоком, ничем не ограниченном.

Откуда, спрашивается, у ограниченного, по опредлению, человека могут взяться неограниченные силы?

Обратим внимание на еще один комментарий Раши к словам "не ожесточи" (стих 7): "Есть люди, которым мучительно решить: дать или не давать, поэтому сказано: "Не ожесточи". И есть такие, которые протянут руку (изъявят готовность помочь), а затем вновь сожмут ее, поэтому сказано: "Не сожми"".

Почему, на первый взгляд, Раши не пишет просто: "Есть люди, которым мучительно дать", "есть люди которым мучительно разжать руку" и т. п.? Зачем он нарезает лишние круги?

А затем, чтобы объяснить нам, что собой представляет высший пилотаж благотворительности. Реализация свободной воли! Доброе начало призывает дать. Дурное, на равных правах, советует не давать. И человек свободно решает в пользу доброго начала (дать). А "свободно решает" на человеческом языке означает "задействует не ограниченные интеллектуальные или эмоциональные ресурсы, а бесконечный, напрямую сообщающийся со своим небесным источником корень души. Говоря совсем простым языком, генерирует сущностное желание: "хочу дать". Без всяких "потому что". Там вся история в том, что нет никаких "потому что". Это, собственно, и делает выбор свободным! Сначала человек "открывая открывает" – реализует свои многочисленные силы души. И если с этим справился, то можно переходить к "давая давать" – как результат свободного выбора.

Материально наша помощь всегда ограничена. А вот духовно – можно попробовать от ограничений избавиться. Чтобы хотя бы на этом уровне дать так дать.

А можно это все вывернуть мехом вовнутрь. (Чтобы преумножить изучение Торы и полнее разобраться в вопросе. Тора вообще очень диалектична. И чем тоньше материя, тем диалектичнее подход.)

Сто, как ни крути, конечное число (символизирующее к тому же полноту, совершенство – полноту и совершенство ограниченности). А "много" – это настолько неопределенно, что может символизировать и бесконечность. "Давай давай" предписывается в ситуации, когда, хотя бы теоретически, "зло посмотрит твой глаз на твоего брата нищего, и ты не дашь ему". Тут потребуется аргументация. Доступная разуму или чувствам. Т.е. речь идет об ограниченном подходе и соответственно, об ограниченной реакции, выражающейся в ограниченности помощи (даже если в своей ограниченности она совершенна – аж сто раз!). А вот когда "открывая откроешь", т. е. добьешься полного раскрытия души, от самых внешних проявлений (до действия, включительно) до самых глубинных (корень души). И там ограничения исчезают. И ни одно конкретное число не подходит для описания происходящего. Сколько? Много!

Вот-вот должен прийти Машиах. Это – само собой. А еще вот-вот должен наступить месяц Элул (название которого складывается, на святом языке в аббревиатуру слов стиха (Эстер, 9:22) "друг другу и подарков бедным"). В который нашим законом предписано жертвовать щедрее, чем на протяжении всего года. (И понятно, что после того, как в Элуле мы уже привыкли жертвовать больше прежнего, не вернемся же мы в Тишрее к доэлульской прижимистости? Если, разумеется, финансовое положение позволяет.)

Рамбам (в самом начале законов подношений нуждающимся) пишет, что Израиль удостоится избавления благодаря именно цдаке, как сказано: "Сион искупится правосудием, а раскаявшиеся его – цдакой" (Ишаяу, 1:27). Если поднажмем, слушать шофар в Рош-Ашана будем уж в Храме. Стоит попробовать.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 34, стр. 82-88.)