Мой отец родился и вырос на Украине. В 1923-м году в двадцатилетнем возрасте он убежал оттуда, чтобы избежать призыва в советскую армию. В Румынии он сел на пароход, надеясь поселиться в США, но в Штаты его не пустили из-за иммиграционной квоты, и он оказался в Канаде, где начал торговать мужской одеждой. Это было правильное решение. Его бизнес процветал.

В 1941-м году в Канаду прибыли первые хабадские посланники – раввины Крамер, Эндель и Грингласс. Мой отец подружился с ними, особенно – с раввином Гринглассом. И когда в начале 50-х у отца начались проблемы с бизнесом, именно раввин Грингласс предложил ему повидаться с Ребе.

Отцу принадлежало старое здание в Монреале. Первый этаж в нем занимал магазин одежды, а помещения на других этажах снимали у него несколько маленьких фирм. В одной из этих фирм подсчитали, что для них выгоднее будет устраивать пожары и получать страховку, чем продавать товары. Наконец страховой компании это надоело, и они сказали моему отцу, как владельцу здания: "У вас есть выбор: или вы устанавливаете автоматическую систему огнетушения на каждом этаже, или сносите это здание и строите новое. А пока это не сделано, страховки мы вам не дадим.".

Так как отец продавал одежду – легковоспламеняющийся продукт, – он не мог обойтись без страховки. Однако установка автоматической системы огнетушения стоила слишком много. Дешевле было снести старое здание и построить новое. Отец нанял архитектора составить предварительные планы, но набрать наличности на весь проект никак не мог. В результате он погрузился в депрессию, не зная, с какого конца подступиться к этой проблеме. И тогда он отправился к Ребе, взяв с собой меня и моего брата.

Входя в кабинет Ребе, отец чувствовал себя совершенно подавленно. Ссутулившись, он оперся руками на поверхность стола. В этот момент с него можно было рисовать картину "Уныние". Ребе взглянул на него и приказал: "Реб Носон! Встаньте прямо!" Отец убрал руки со стола и выпрямился. Он объяснил Ребе свою дилемму – возраст здания, цену постройки нового, цены системы пожаротушения, отсутствие денег на оба этих плана, рассказал, как боится остаться без страховки.

Ребе выслушал его, а затем жестом подозвал моего брата, который стоял позади отца и держал в руках чертежи для нового здания. "Покажи мне план", – сказал Ребе. Мы развернули перед ним чертежи, и он начал задавать такие вопросы, как будто сам был архитектором.

"Почему потолок в подвале такой низкий?" – спросил Ребе. Отец ответил, что здание стоит на скалистой почве, в которой даже небольшое углубление стоит слишком дорого. "Фундамент годится для поддержки всего лишь трех этажей. Почему только трех?" – продолжал спрашивать Ребе. Отец сказал, что у него нет денег даже на три этажа, а о большем он и не думал. Ребе задумался, а потом заявил: "Вы должны сделать потолок в подвале выше и фундамент должен быть таким, чтобы впоследствии вы могли добавить еще несколько этажей, даже если в данный момент у вас нет необходимой суммы на это". Ребе добавил, что чем больше сосуды, тем большее благословение Всевышний может в них поместить.

А затем Ребе улыбнулся и сказал моему отцу, что следует быть веселым и смотреть на себя как на солдата, который идет в бой. Солдат не знает, чем дело закончится, но он верит, что победит. Ребе посоветовал ему возвращаться в Монреаль и нанести визит управляющему банком, причем вести переговоры с полной уверенностью, что Всевышний – на стороне отца и что все устроится наилучшим образом.

Отец вышел совершенно другим человеком. За эти несколько минут Ребе превратил погруженного в депрессию меланхолика в твердо стоящего на ногах спокойного и уверенного в себе человека.

И само собой разумеется, вернувшись в Монреаль, он сумел получить заем в банке под очень низкий процент и построил новое здание. Не помню сейчас всех подробностей, но он, кажется, последовал совету Ребе и заложил фундамент, достаточно прочный для дальнейших надстроек.

Каким-то образом Ребе внушил моему отцу такую уверенность в себе, что он мог теперь свободно обсуждать темы, о которых раньше и заикнуться бы не посмел, например, попросить банк дать ему пятидесятипроцентную скидку на заем. Постройка здания стоила около 120000 долларов, отец вложил 40000 своих и получил заем 80000 под шесть процентов интереса при стандартной расценке двенадцать процентов. И так его бизнес не только остался на плаву, но и вырос.

Спустя некоторое время один из поставщиков моего отца предложил ему вложить на паях крупную сумму в покупку земли в пригородах Монреаля. Всегда очень осторожный, отец отказался. Но поставщик продолжал настаивать, и отец обратился за советом к Ребе.

Ребе заявил, что за это дело надо, несомненно, браться, причем, чтобы вложить побольше денег, имеет смысл даже продать свой дом. Ничего себе, рискованное предложение?! Но отец послушался Ребе. Когда он в первый раз сказал моей матери, что хочет продать дом, она ответила решительным отказом. Однако в конце концов она согласилась, и отец продал дом. Более того, он даже занял деньги у своих детей! Настолько он доверял Ребе. Насколько я помню, когда он стал партнером, его доля составляла около двадцати пяти процентов капитала.

И, конечно же, Ребе не ошибся. Земля, которую купили отец со своим партнером, числилась сельскохозяйственными угодьями с мизерными налогами, и ничего там не происходило. Однако затем были установлены новые тарифы, и землю определили как годную под застройку. Цены подскочили баснословно, и в течение двадцати лет отец с партнером продавали небольшие участки, многие годы имея постоянный и весьма значительный доход, пока не распродали все. Покупали они землю по пять центов за квадратный фут, а последние участки продавали почти за пять долларов, так что предприятие оказалось невероятно выгодным.

На оставшиеся от этого вложения деньги отец купил себе дом в Израиле и счастливым человеком в 1978-м году переехал на Святую землю. И все благодаря Ребе.

Перевод Якова Ханина