В 1973 году под конец Неилы - последней молитвы Йом-Кипура - в 770, когда все завершили произнесение "Авину Малкейну..." ("Отец наш, Владыка наш..."), стал слышен голос Ребе. Он плакал. Плакал громко, тяжко, раскачиваясь взад и вперед. Талит закрывал его лицо, а рыдания сотрясали все его тело.

Распространился слух, что утром в Стране Израиля началась война и в течение нескольких часов погибли 3000 еврейских солдат. Хасиды уже слышали эти новости, когда днем, в промежутке между молитвами они вышли на улицу и сгрудились вокруг полицейского, который слушал радио. Теперь было понятно, почему десятью днями ранее, в Рош-Ашана, готовясь к трублению в шофар, Ребе неудержимо рыдал в течение долгих десяти минут, а произнося стих "чтобы не притесняли меня злодеи", едва смог выдавить из себя эти слова сквозь слезы.

Перед самым началом Йом-Кипура хабадники на Святой Земле получили послание от Ребе, отправленное рано утром: "Во всех войнах, которые евреи вели на протяжении всей своей истории, они добивались победы, и так это будет и сейчас до прихода Мошиаха".

Задним числом выглядит, что Ребе давно знал о надвигающейся катастрофе. О природе ее он множество раз, начиная с победы Израиля в Шестидневной войне, говорил своим знакомым важным чинам в израильском военном и политическом аппарате, особенно генералу Ариэлю Шарону, который напрямую отвечал за пограничные защитные операции и который нередко виделся с Ребе в 770. Ребе объяснял, что подход и стратегия израильской армии в отношении потенциальных атак со стороны соседних арабских стран глубоко ошибочны. Он рассказывал им, что еще живя в Париже, он вместе с реббецин отправился взглянуть на военные оборонные сооружения, которые Франция построила для защиты от немцев, и что израильтяне теперь совершают те же самые ошибки, которые послужили причиной поражения Франции от Германии, а именно: их оборона слишком растянута и не динамична.

Все лето 1973 года на израильско-египетской границе возрастала напряженность, а Ребе, как он часто делал, когда ситуация в Стране Израиля становилась тяжелой, собирал детей на молитву, цитируя стих "Из уст младенцев и грудных детей утвердил Ты крепость... дабы остановить врага и мстителя". Когда в Йом-Кипур ему доложили о том, что началась война, он ответил: "Я знаю".

Громкие, неудержимые рыдания Ребе после "Авину Малкейну" продолжались долгое время. Наконец хазан решился начать чтение кадиша, следующего за "Авину Малкейну". Подошел момент, когда в Хабаде принято петь "Наполеоновский марш", который в 1812-м году распевали в походе французские солдаты. Алтер Ребе, услышав его, объявил, что это настоящая мелодия победы. С тех пор в Хабаде его поют на исходе Йом-Кипура. В другие годы Ребе во время пения "Наполеоновского марша" вскакивал на стул, поворачивался к толпе и танцевал, празднуя победу евреев в Небесном суде и радуясь тому, что наш народ записан Свыше в книгу жизни на добрый и сладкий год. "Как же поведет себя Ребе сейчас, когда жизни миллионов евреев находятся в самой непосредственной опасности, - думали хасиды, - когда судьба всего народа висит на волоске?!"

Хасиды запели "Наполеоновский марш", и Ребе начал плясать с невиданной энергией. Он подпрыгивал, едва удерживая свой талит на плечах, размахивая руками в немом призыве к хасидам петь еще громче и напористей. Старожилы утверждали, что никогда еще не видели ничего подобного. Ребе часто говорил, что радость имеет силы аннулировать все жестокие приговоры, и вот это происходило у всех на глазах.

В другие годы Ребе, танцуя во время "Наполеоновского марша", смотрел на толпу и лицо его сияло. В этот год его лицо было закрыто талитом, а рыдания, которые были слышны еще во время "Авину Малкейну", продолжались даже во время пляски. Он плакал так громко, что его было слышно, несмотря на оглушающее пение хасидов.

Ребе размахивал руками, подбадривая пение с энергией, какую хасиды еще никогда не видели. И в то же время казалось, что руки его пытаются удержать вес всего земного шара и ведут войну. Так во время битвы евреев с амалекитянами Моше, молясь за победу своего народа, поднимал руки к небу, передавая силы сражающимся. Никогда еще Ребе так не плясал и никогда еще он так не плакал. Он заставил хасидов веселиться с невиданной доселе энергией, и невиданной была интенсивность его мольбы к Всевышнему о милости для Его детей.

Перевод Якова Ханина