В главе “Ки-Таво”, как известно, приводятся те самые “увещевания”, сопровождаемые упоминаниями жутких последствий пренебрежения этими увещеваниями. Можно было бы назвать их “устрашениями”, если бы не одно устрашающее обстоятельство. Заключающееся в том, что целый ряд авторитетнейших толкователей Пятикнижия (начиная с самого Рамбана), настаивают на том, что в отличие от других эпизодов Писания, в которых говорится о карах, в данном случае речь идет не о гипотетических угрозах (по формуле “если – то”), а о обетовании (или по меньшей мере пророчестве). Когда именно сбудется – это хороший, активно обсуждаемый вопрос. Но точно сбудется (т. е. на тот момент, когда провозглашалось должно было произойти, а сейчас уже “произошло”, в прошедшем времени). Так что это гораздо больше (чтобы не сказать хуже), чем просто устрашения. Это предсказание Изгнания со всеми его в деталях расписываемыми тяготами, лишениями и всем таким прочим.

И понятно, что, как и в случае со всеми карами, которыми грозит или которые обещает Тора (оставляя, впрочем, за собой право пересмотреть решение, если мы покажем себя лучше ожидаемого), и кары, упоминаемые в связи с увещеваниями призваны помочь сынам Израиля исправиться, искупить свои грехи и вернуть себе расположение Небес. Больше ничего. Никакой “мести”. Никакого “наказания”. Никакого негатива, не дай Б-г. Как пишет Раши1 : “А проклятия и страдания утверждают вас и дают вам встать пред Ним”.

В свете этого возникают вопросы к сказанному в Вавилонском Талмуде2 : “В создании четырех творений раскаивается Святой, Благословен Он – изгнания, хасдеев3, ишмаэлитов и дурного начала”. Из этого, на первый взгляд, следует, что изгнание – это плохо для евреев. Ибо, будь это хорошо для евреев, не могло бы быть причин “раскаиваться” в его сотворении. Логика!

Кстати, в Иерусалимском Талмуде4, в аналогичном мидраше говорится лишь о трех творениях – изгнание не упоминается. Но сложно допустить, что Талмуды спорят как раз о том, есть ли нам польза от изгнания. Хотя бы потому, что и относительно дурного начала и хасдеев, и кого там еще можно задать тот же вопрос: разве от них евреям нет пользы? И ответ был бы: “все не так однозначно”. И тем не менее, относительно всех, кроме изгнания, Иерусалимский Талмуд с Вавилонским не спорит.

Все это – не говоря уже о том, что в мишне5 прямым текстом сказано: “Все, что сотворил Святой, Благословен Он в Его мире, Он сотворил во славу свою6 “. Все, включая изгнание, дурное начало, хасдеев и т. д. В каком же смысле Всевышний может “раскаиваться” в том, что сотворил три или даже четыре сущности?

Попробуем разобраться, что имеется в виду в мидраше. И сделаем это, следуя одному из главнейших правил Талмудистики – “не множить споры”: все что можно объяснить чем-то, кроме как расхождением во мнениях, этим и нужно объяснять. Короче говоря, будем исходить из того, что Талмуды, один упоминая изгнание, другой не упоминая, не спорят, а… ну, скажем, говорят о разном. Там посмотрим.

Дурное начало, обоими Талмудами упоминается как то, в сотворении чего Всевышний раскаивается. Но ведь дурное начало – очевидная причина изгнания! Как говорим мы каждый Б-жий день: “За грехи наши отправлены мы в изгнание”. А грешат люди исключительно под влиянием дурного начала. Следовательно, изгнание – это только следствие дурного начала. А значит, можно допустить, что мудрецы Иерусалимского Талмуда полагают, что, если упомянуть в мидраше дурное начало, то, естественным образом, под этим будут подразумеваться все проявления и последствия проявлений дурного начала. Которые обобщенно можно назвать “изгнанием” (духовным ли, физическим ли).

Это объяснение хорошо еще тем, что оно лежит в русле глобального различия между Талмудами: в Иерусалимском вещи рассматриваются более обобщенно, в Вавилонском – более детально. Этим объясняется то, что Вавилонский Талмуд составлялся на сто (примерно) лет дольше, чем Иерусалимский, как пишет Рамбам в предисловии к “Мишне Тора”.

Но если так, то возникает вопрос к Вавилонскому Талмуду: зачем отдельно упоминать изгнание, если оно является только следствием сотворения и самореализации дурного начала? Разве это не слишком очевидно? И кстати, если изгнание – только проявление дурного начала, то почему в Вавилонском Талмуде, в цитируемом выше мидраше, оно упоминается первым? А дурное начало – последним!

Напрашивающийся ответ на этот вопрос: потому что, согласно Вавилонскому Талмуду, Всевышний “раскаивается” не в сотворении изгнания как в следствия проявления дурного начала, а в том, что проявление дурного начала приводит к такому результату. Проще говоря, Всевышний отдельно “раскаивается” в том, что у нас есть “искуситель”, успехи которого оборачиваются для нас разными мелкими и крупными неприятностями. И отдельно (и в первую очередь, судя по месту в списке) “раскаивается” в том, что среди возможных кар за подчинение дурному началу сотворил изгнание. Иными словами, Всевышний “раскаивается” не в том, что изгнания происходят, а в самой возможности их происшествия.

Но в таком случае, во-первых, получается, что Талмуды все-таки спорят (расходятся во мнениях), а во-вторых, требует объяснения, почему изгнание упоминается первым. То, что оно упоминается до дурного начала, мы уже объяснили: чтобы дать понять, что изгнание здесь фигурирует не как результат проявления дурного начала, а само по себе. Но почему оно упоминается первым?

Тут самое время упомянуть, что в Вавилонском Талмуде сказано: “В создании четырех творений раскаивается Святой, Благословен Он”. А в Иерусалимском: “Три творения сотворил Святой, Благословен Он, и поразился, что сотворил”. Существенная разница.

Само собой, понятно (но на всякий случай проговорим), что невозможно сказать о Всевышнем, что тот Всеведущий и т. д., “раскаивается” в чем-то или “поражается” чему-то. Разумеется, это только “литературная форма”, в которой описывается недовольство Всевышнего теми-то и теми-то Его творениями. А когда подчеркивается, что Всевышний “сотворил” то-то, подчеркивается, что это то-то сотворено “во славу Его”, а значит, по логике вещей, Всевышний им доволен. В свете чего слова Иерусалимского Талмуда выглядят внутренне противоречивыми. Или опять же указывающими на то, что “не все так однозначно”.

А можно сказать так. Вавилонский Талмуд говорит о четырех творениях, главное в которых то, что Всевышний “раскаивается” в их сотворении, т. е. что их существование, в какой-то момент прекратится, ибо оно не соответствует сущностной воле Всевышнего. Но лишь служит достижению некоей цели Небес. А в Иерусалимском говорится о трех творениях, которые в первую очередь “были сотворены”, т. е. их существование соответствует воле Всевышнего, хотя от них и много вреда. Но прекратят существование, когда придет время, не они сами, а “зло”, заключенное в них, но не определяющее их.

Иными словами, Иерусалимский Талмуд говорит о творениях вечных (дурных, но исправимых) до скончания времен. А изгнание (как форма воздаяния и т.д.) – не одно из таких творений: оно – тотальное зло и, как таковое, полностью прекратит существовать, как только нужда в нем отпадет. В отличие от народов (и, конкретно, халдеев и ишмаэлитов) которые исправятся, как сказано: “Ибо тогда изменю Я язык народов (и сделаю его) чистым, чтобы все призывали имя Г-спода, чтобы служили Ему единодушно.”7. И тем более в отличие от дурного начала, которое станет добрым.

В Вавилонском же Талмуде изгнание упоминается первым – чтобы подчеркнуть, что перед нами список творений, не каковы они “в целом”, а каковы меры зла, содержащаяся в них. В изгнании, как уже было упомянуто, это 100%. Результаты изгнания могут быть хороши (и они хороши), но не оно само. В народах (конкретных перечисленных народах) их меньше, чем в изгнании. Но больше, чем в дурном начале.

Среди прочего, такая разница в углах зрения на Творение и происходящее в нем связана с тем, что Вавилонский Талмуд смотрит на реальный мир (на “настоящее”), а Иерусалимский – на идеальный (на “будущее”). А в будущем, как мы помним, изгнания не будет. Поэтому нет и его упоминания в мидраше, как он приводится в Иерусалимском Талмуде.

Первый вывод, который следует сделать из всего вышесказанного: еврей не должен воспринимать изгнание слишком всерьез. Изгнание – положение вещей временное и преходящее по сути своей. А еще – весь его смысл в том, чтобы исправить нас по сути, наказывая и мучая (так или иначе) по форме. И нет ничего более глупого и контрпродуктивного, чем относиться к пребыванию в изгнании как к естественному состоянию. И тем более, как к “желательному” и “комфортному”. Это – демонстрация полного непонимания природы вещей, как они оцениваются и классифицируются Торой. Всевышний каждый день и каждый миг “раскаивается” в том, что сотворил изгнание. Можем ли мы позволить себе не раскаиваться в том, что остаемся в нем? По уму ли это?

А с другой стороны, и ровно по тем же причинам, не следует драматизировать изгнание и впадать в отчаяние от того, что оно длится и длится. Можно быть уверенными: изгнание закончится и на этот раз окончательно и бесповоротно. Настолько бесповоротно, что в реальности Иерусалимского Талмуда его уже сейчас нет, как-будто не было сотворено.

И все вышесказанное касается отношения и к народам, демонстрирующим враждебность к вам (типа ишмаэлитов, если вы понимаете, о чем я) и к дурному началу. Не поддаваться их давлению и не переоценивать меру их возможного влияния на нашу судьбу. Все, что у них есть на нас – это только часть условий нашего содержания в изгнании. И даже до завершения (и прекращения существования) изгнания, чем вернее мы Торе и чем последовательнее следуем ее предписаниям, тем лучше и конструктивнее их отношение к нам: все-таки в них процент зла пониже, чем в самом изгнании, как было упомянуто выше.

Про дурное начало и говорить нечего: оно по сути своей не более чем спарринг-партнер нашего доброго начала и верный помощник того, просто добросовестно делающий свою работу – проверять нас на вшивость.

Вот-вот должен прийти Машиах. И тогда произойдет все то, о чем мы говорили выше: изгнание прекратит существование, как сущность. Народы мира изменят свое отношение к нам: “Так сказал Г-сподь Б-г: вот Я вознесу к народам руку Мою, и перед племенами подниму знамя Мое, и они принесут сыновей твоих в поле, и дочери твои несомы будут на плечах. И будут цари воспитателями твоими, и царицы их – кормилицами твоими, лицом до земли кланяться будут тебе... и узнаешь, что Я – Г-сподь, так что не устыдятся уповающие на Меня”8. А дурное начало и вовсе неудобно будет называть дурным, учитывая все его заслуги за тысячелетия работы под прикрытием. Как сказано: “И будет в день тот: ... и дух нечистоты устраню с земли”9. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот", т. 24, стр. 198-209.)