В молодости я учился в Любавичской йешиве в Монреале, но некоторые праздники проводил в Нью-Йорке. Однажды, в конце 50-х, я приехал в Нью-Йорк в первый полупраздничный день Суккот. Как всегда, в тот вечер Ребе выступал в сукке перед большим собранием, как мы его называли – фарбренген в честь Симхат Бейт Ашоэйва1. Тысячи людей приходили на этот фарбренген, и я был одним из них. А на следующий день меня вызвали к раву Ходакову, секретарю Ребе.
– Ребе видел тебя вчера ночью на фарбренгене, – сказал мне рав Ходаков у себя в кабинете, – и спросил меня: "Что делает Ниссан Мангел тут, в Краун-Хайтсе? Он должен быть в Лейквуде!"
– Что Вы имеете в виду? – не сдержался я от удивления. Лейквуд в Нью-Джерси со своей знаменитой йешивой "Бейт Медраш Говоа" – бастион литовского, нехасидского еврейства. Ребе посылал меня туда несколько раз поделиться хасидским учением с учениками йешивы и с преподавателями и учащимися коллеля, йешивы для женатых. Но в этот раз я хотел остаться в Краун-Хайтсе и попытался объясниться:
– Я не был тут на Рош-Ашана, я не был тут на Йом-Кипур, а теперь, когда я приехал, чтобы быть с Ребе в Суккот, меня отсылают в Лейквуд?!
– Ты что, споришь с Ребе? – спросил рав Ходаков. – Ребе говорит, чтобы ты ехал.
Рав Ходаков дал мне указание взять с собой лулав и этрог – я уезжал на несколько дней и, естественно, обязан был исполнять эту заповедь каждый день праздника. Он также сказал, что я должен взять ошанот – ветки ивы, которые используются в молитвах Ошана Раба – седьмого дня Суккот.
– Другими словами, я должен там оставаться до последнего дня Суккот?! – поразился я.
– Да, так сказал Ребе, – ответил рав Ходаков. – Ты должен взять с собой ветки ивы на случай, если их будет трудно достать в Лейквуде.
Каждый вечер в Лейквуде глава йешивы рав Аарон Котлер и его сын реб Шнеур проводили празднование Бейт Ашоэйва в сукке. Младших учеников там не было – на весь праздник они разъезжались по домам. Оставались лишь ученики коллеля, юнгерлайт (молодежь), как их называли. Большинство из них были женаты и жили со своими семьями в Лейквуде. Они участвовали в праздновании.
Хотя рав Котлер был противником хасидизма, по отношению ко мне он вел себя сердечно и по-дружески, и я имел возможность обсуждать с ним различные вопросы Торы.
Рав Котлер и реб Шнеур проводили в сукке около часа, а затем уходили. После этого я начинал фарбренген, к которому присоединялись ученики коллеля, и мы проводили много ночных часов, обсуждая хасидские идеи и рассказывая истории. Так продолжалось каждую ночь. И когда наступила ночь Ошана-Раба, я устал неимоверно. Из-за этих еженочных фарбренгенов у меня практически не было времени на отдых. В ночь Ошана-Раба наш обычай – читать всю книгу Второзакония, а также всю книгу Псалмов. Я надеялся закончить их как можно быстрее и отправиться отдыхать.
Примерно в час пополуночи в главном учебном зале оставались только отец и сын Котлеры, несколько учеников Коллеля и я. Они все учились, а я уже почти заканчивал читать псалмы, когда кто-то зашел в зал, осмотрелся, заметил меня и сел рядом.
– Шалом Алейхем, – поприветствовал он меня. – Вы любавичский хасид?
– Да.
– Можно попросить вас об одолжении?
– Конечно.
– Не пойдете ли вы со мной ко мне домой? Мне нужно с вами что-то обсудить.
Я пошел с ним. У себя в квартире он сообщил мне, что он учится в коллеле. "Я не мог это сделать в присутствии рава Котлера, потому что я слышал, как он довольно негативно отозвался о книге Тания, но я хочу вас попросить изучить со мной одну главу из Тании".
Я еле держался на ногах, но Ребе послал меня в Лейквуд, и этот человек только что попросил меня вместе изучать Танию. Как я мог отказать?! Я проучил с ним целую главу. Я не просто прошелся по этой главе, я объяснил ему со всеми подробностями, насколько мог хорошо и глубоко. Это заняло по крайней мере сорок пять минут.
Когда мы закончили, он сказал: "А можно попросить о еще большем одолжении? Я вижу, что вы устали, но, пожалуйста, давайте пройдем еще одну главу!" Я сделал ему и это одолжение. Ребе послал меня с миссией, и я должен был чем-то пожертвовать. Медленно, объясняя каждое слово, каждое предложение, я прошел с ним еще одну главу. Это заняло еще сорок пять минут.
"А можно попросить о еще большем одолжении?" – спросил он еще раз. Мои глаза закрывались, но я собрался с силами и сумел пройти с ним третью главу. Наконец, он объяснил:
– Мне уже за тридцать, и уже долгое время я искал себе пару, но ничего не получалось. Я просил благословения и совета у множества великих раввинов здесь, в США, и в Израиле, но все еще не мог найти невесту. Хотя я верный ученик рава Котлера и знаю, что у него сильные разногласия с Любавичским Ребе, у меня не оставалось выбора. Я решил пойти к Ребе и получить его благословение на то, чтобы найти свою пару. Ребе сказал мне: "Изучай главу Тании каждую неделю, и вскоре ты станешь женихом". Это было несколько месяцев назад, и с тех пор я изучал одну главу каждый день. Сегодня вечером, в Ошана Раба, я обручился. Благословение Ребе принесло плоды. Из благодарности я хотел проучить сегодня три главы вместо одной".
Затем он спросил, когда я собираюсь возвращаться в Нью-Йорк. Я ответил, что завтра во второй половине дня попытаюсь сесть на автобус "Грейхаунд", чтобы быть в Краун-Хайтс на Шмини-Ацерет и Симхат-Тору. Он спросил, не возьму ли я с собой письмо, чтобы передать его Ребе. Он сел и написал длинное письмо, в котором рассказал Ребе о своем обручении. Когда я прибыл в Краун-Хайтс, я сразу же передал письмо в секретариат Ребе.
На следующий день после Симхат-Торы, как и каждый год, я пришел к Ребе на частную аудиенцию. Как только я открыл дверь в его кабинет и переступил порог, лицо Ребе буквально засветилось радостью. "Он не побоялся изучать с тобой Танию?" – спросил Ребе. Я рассказал ему всю историю, как он действительно боялся и как он изучал со мной эти три главы у себя в квартире. Только после этого Ребе перешел к вопросам, касавшимся лично меня.
Перевод Якова Ханина
Начать обсуждение