Среди материалов, потребовавшихся для возведения скинии Завета и перечисляющихся в начале недельной главы "Трума"1, упоминается дерево шитим. Раши, комментируя слова "и дерево шитим", пишет: "Откуда взяли они это в пустыне? Рабби Танхума объясняет: наш праотец Яков пророчески предвидел, что сыны Израиля возведут скинию в пустыне. Он доставил аразим2 в Египет и посадил их, и повелел своим сыновьям взять их с собою при исходе из Египта"3.

Сразу возникает вопрос. Объяснение, предлагаемое рабби Танхумой – очевидный мидраш. Раши же, как сто раз говорено, объясняет только прямой смысл слов Писания. Сказано: "Говори сынам Израиля, и пусть возьмут Мне возношение. От всякого человека, побужденного сердцем своим, берите возношение Мне. И вот возношение, какое вам брать у них: золото, и серебро… и кожи тахашей, и дерево шитим", – каким образом из этого следует вот это все про пророчество, посадки и повеления? Не проще ли на вопрос "откуда взяли дерево шитим в пустыне" ответить по-простому: купили! Пустыня – это она только в плане ботаники пустыня, а в остальном – торговая артерия. Особенно в те времена была. А если почему-то не нравится версия с куплей, то есть альтернативная версия, предлагаемая Ибн Эзрой, согласно которой, рядом с горой Синай специально росла роща деревьев шитим. (Ждала ли роща там именно потому что нужна была древесина именно этого сорта или именно этот сорт было заповедано взять, чтобы все равно имеющаяся роща не пропадала зря – это уже отдельный вопрос.)

"Сифтей хахамим", отвечая на проставленный вопрос, обращает наше внимание на то, что ниже, в главе "Вайакгель", сказано: "И всякий, у кого нашлось дерево шитим для всякого работного труда – они принесли"4. "У кого нашлось" – прозрачный намек на то, что у кого-то было с собой. Не пришлось ни покупать, ни заказывать, ни вырубать синайские рощи. А откуда было? Кто тащит с собой во время Исхода кругляк в пустыню? Вот Раши это и объясняет.

Но это объяснение, при всех его достоинствах, сложно принять уже потому, что Раши ни намеком не отсылает нас к сказанному ниже, в главе "Вайакгель". Т. е. лишает возможности понять свой комментарий того, кому он предназначен по заявлению самого автора (пятилетке, впервые изучающему Пятикнижие и делающему это по порядку).

Поэтому более вероятным представляется следующее объяснение. В заповеди о "возношении" необходимого для возведения Скинии последовательно используется глагол "взять": "возьмите", "возьмете", "взяли". Разве не уместнее было бы сказать "дайте", "дадите", "дали"? Это же подаяние! Ну, или если "подаяние" звучит как-то не так, то возношение: "вознесите", "вознесете", "вознесли"? Есть и еще варианты, если нужно. Но почему "возьмите"?" Заповедь же, кажется, адресована возносящим, дающим: "От всякого человека, побужденного сердцем своим"5. Так почему в центре ее внимания оказываются сборщики (те, кому отдают возносимое): "возьмите"?

Очевидно, это связано с тем, что все упомянутое в перечне уже было в распоряжении сынов Израиля. Им только нужно было передать сборщикам. Как пишет Раши выше, толкуя слово "вознесение": "Пусть выделят Мне из своего достояния доброхотный дар". Выделят из уже имеющегося у них имущества! Иными словами, если бы было сказано "дайте", это бы означало, что есть обязанность раздобыть требуемое. А формулировка "возьмите" недвусмысленно указывает на то, что единственное, что требовалось в данном случае – это только "взять" требуемое. Взять (из уже имеющегося) и отдать сборщикам.

И уже исходя из этого, Раши задает вопрос: "Откуда взяли они это в пустыне?". Зачем сыны Израиля потащили с собой в пустыню стволы шитим? Как они оказались среди принадлежащего им после Исхода? Задает и отвечает то, что отвечает.

(И кстати, обратите внимание на формулировку Раши: "Рабби Танхума объясняет". Это очень необычная для Раши формулировка. Как правило, цитируя мудрецов МИшны и Талмуда, он пишет "такой-то говорит". Но здесь – "объясняет". Это потому что в данном случае Раши приводит слова рабби Танхума ни в коей мере не как мидраш. Но именно, как объяснение сказанного в стихе. В нашем случае, того, как и почему среди захваченного сынами Израиля из Египта оказался строительный лес.)

И, очевидно, это же имеет в виду Раши, объясняя, что "синета – шерсть, окрашенная кровью хилазона, зеленого цвета", "пурпур – шерсть, окрашенная в цвет, который называется пурпуром", "и виссон – это лен". На первый взгляд, Раши объясняет, что такое синета (тхелет), пурпур (аргаман) и виссон (шеш).

Но, во-первых, что это за объяснение – "пурпур"? А какой это цвет – "пурпурный"? Для мужчин (даже пятилетних) все эти цвета, которых нет в коробке с карандашами – чистая фикция. Шутки шутками, но есть реальный спор законодателей: Рамбам постановляет, что аргаман – это красный ("пурпурный"), а его постоянный оппонент, Раавад, что аргаман означает "пестрый" и это многоцветье какое-то. Раши явно согласен с Рамбамом, что аргаман – какой-то один цвет. Но не согласен с тем, что красный (иначе бы так и написал). Поэтому, еще раз, какой?

Во-вторых, зачем здесь объяснять, что шеш – это лен, если выше6 это слово уже встречалось. И там Раши ничего объяснять не стал. Т. е. он не считает его требующим объяснения. В таком случае, что он объясняет, если не значение слова, когда пишет "виссон (шеш) – это лен"?

Ответ: Раши объясняет, откуда это все взялось в пустыне, т. е. зачем сыны Израиля все это туда притарабанили из Египта. Сыны Израиля были скотоводами. И до спуска в Египет, и в самом Египте. И Исход их был исходом кочевников: с мелким и крупным скотом своим. Как многократно подчеркивает Моше во время переговоров с фараоном. А где стада мелкого скота, там и шерсть. А где шерсть, там и красители шерсти. Поэтому Раши объясняет, что речь не о красках (синеве и пурпуре), а о шерсти, крашенной в разные трендовые и ходовые цвета. Дело житейское. Странно было бы как раз, если бы в стане скотоводов синей и красной шерсти не оказалось.

А про виссон Раши объясняет, что это лен. Про который он выше7 объяснял, что тот Нил называется Пишон, "потому что там (в Египте) выращивают лен (пиштан)". Побывать в Египте и не захватить оттуда лен – деньги на ветер.

С шитим проблема в том, что логичного объяснения тому, как они оказались в распоряжении в спешке вышедших из Египет кочевников, столетия проведших в рабстве, нет. Поэтому Раши приходится прибегнуть к объяснению, предлагаемому раби Танхумой, на основании традиции, восходящей к поколению непосредственных участников событий. Это даже не народные придания. Это – семейные воспоминания!

Но все еще остается вопрос: а почему все необходимое для возведения скинии обязательно должно было заранее быть на руках у сынов Израиля на момент, когда была дана заповедь? Что плохого было бы, если б сыны Израиля купили стволы шитим у проезжих торговцев или заготовили их сами в одной из синайских рощ?

Мало того, почему-то было важно (судя по комментарию Раши к прямому смыслу слов Писания), чтобы это были не какие-то египетские шитим, а именно реликтовые, посаженные (а до того привезенные туда из Земли Обетованной) еще праотцом Яковом и росшие там на протяжении всех лет, что сыны Израиля оставались там.

Можно, конечно, попробовать сказать, что праотец Яков (будучи пророком) знал, что в будущем заповедь будет сформулирована как "возьмите" и решил подстраховать потомков. Но в таком случае получается, что заповедь была сформулирована как "возьмите", а не "дайте" для того, чтобы праотец Яков посадил шитим в Египте, про запас. Зачем, Б-га ради?

Ответ на этот вопрос Раши дает, упоминая имя цитируемого мудреца. Танхума (рабби Танхума) – от слова "нехама" ("утешение"). "Наш праотец Яков пророчески предвидел, что сыны Израиля возведут скинию в пустыне" – предвидел и посадил шитим в обетование и одобрение своим потомкам. В напоминание о том, что рабство закончится и они "возведут скинию в пустыне". И для этого "он доставил кедры в Египет и посадил их, и повелел своим сыновьям взять их с собою при исходе из Египта".

Иными словами, будь дело только в шитим как пиломатериалах, действительно, не было бы никакой нужды тащить их из Египта – можно было найти и поближе к Синаю. И точно, у сынов Израиля не было бы никаких причин захватывать шитим из Египта по иным причинам: бревна в быту кочевников штука не ходовая, от слова совсем. Но дело было не в этом, а в утешении (намек на которое содержится в имени рабби Танхумы, мудреце, знакомом каждому еврею в первую очередь в качестве автора самой, наверное, популярной антологии очень утешительных мидрашей, "Мидраш Танхума").

И кстати, именно для того, чтобы еще больше подчеркнуть этот момент, Раши упоминает, что Яков не только насадил шитим в Египет и повелел забрать их во время Исхода с собой, но и привез ростки из Земли Обетованной8. Ибо таким образом праотец Яков очень прозрачно намекнул своим потомкам, что пребывание в Египте в общем и порабощение в частности – явления временные и преходящие: отбудем и уйдем, никого не спрашивая, и фикусы (шитим) свои прихватим.

Как известно, пребывание в Египте и Исход оттуда – это прообраз и архетип всех последующих изгнаний и избавлений, ожидавших еврейский народ в будущем. Включая, разумеется, и последнее Изгнание, в котором мы проводим буквально последние мгновения, и последнее и окончательное Избавление, которое, с Б-жьей помощью, должно начаться в ближайшие мгновения с приходом нашего праведного Машиаха.

Многое повторяется даже на физическом уровне. Хотя и не совсем один к одному, а то было бы не интересно. Многое – только на уровне духовном и символическом. Как, в частности, возведение Скинии в пустыне: пустыня – это безжизненное пространство, символизирующее мир в том его состоянии, когда Б-жественное (источник жизни) в нем никак или почти никак не проявляется, а Скиния – святилище, т. е. пространство, в котором Б-жественное присутствие максимально полно, насколько мироздание, в принципе, способно выдержать. Проще говоря, возведение скинии в пустыне – это создание в безбожном пространстве подпространства Б-жественного присутствия. На которое безбожное пространство не имеет никакого влияния. В отличие от наоборот. А в идеале (и в обозримом будущем) – превратить в Скинию саму пустыню.

В глобальном масштабе эта метафора касается происходящего (делаемого евреями) с мирозданием. Но также это происходит и в душе (внутреннем мире) каждого из евреев, как сказано: "И сделают Мне Святилище, и Я пребывать буду в них"9.

Так как же преуспеть в этом? Подсказывает Тора: исполнить завет праотца Яакова, основателя дома Израиля, и захватить с собой в пустыню аразим (которые шитим). Которые символизируют праведников поколений, глав поколений (первым из которых, в большинстве возможных смыслах, был сам праотец Яков), как сказано10: "Праведник, как пальма, расцветет, как эрез в Леваноне, возвысится" 11. Ибо душа главы поколения объединяет в себе корни душ всех евреев поколения и питает их связь с Землей Обетованной, т. е. с их высшим источником (а души Израиля, как мы помним – части Б-га свыше, в буквальном смысле). Что и дает каждому из нас силы (и средства) утешиться даже в непроглядной тьме непосредственного кануна прихода Машиаха и продолжить исполнение своего предназначения в полной уверенности в возможности ее исполнения. Ибо так и есть, благодаря тому, что в каждом12 поколении у нас есть глава.

Вот-вот должен прийти Машиах. И в его дни исполнится пророчество: "И скажешь ты в тот день: благодарю Тебя, Г-споди, за то, что хотя и гневался Ты на меня, но гнев Твой утихает, и Ты утешаешь меня"13. Вскорости, в наши дни, амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 31, стр. 142-148.)