Комментируя стих "И сказал Он: "Я Б-г, Б-г твоего отца! Не страшись спуститься в Египет, ибо народом великим сделаю тебя там"1, – Раши пишет: "[Сказал ему это], потому, что Яков мучился из-за необходимости выйти за пределы земли Израиля". В этом комментарии есть два момента, которые не только поясняют смысл слов Писания, но и расширяют его.

Во-первых, в стихе сказано, что Всевышний сказал Якову "не страшиться", а Раши объясняет, что это было сказано, потому что Яков мучился. "Страшиться" и "мучиться" – это две очень разные (хотя и близкие) эмоции2: можно страшиться, но не мучиться от этого (спросите адреналиновых наркоманов), и наоборот, мучиться не из-за того, что страшиться (скажем, не страшиться спуститься в Египет, но мучиться от необходимости покинуть Землю Обетованную). Кроме того, чисто технически, страшатся будущего (ожидаемого), а мучаются в основном от того, что уже произошло или происходит в режиме реального времени.

Во-вторых, в стихе сказано: "Не страшись спуститься в Египет", – а Раши пишет, что Яков "мучился из-за необходимости выйти за пределы земли Израиля". Судя по всему, это взаимосвязано: спуск в Египет (переезд в новое место, да еще такое сомнительное) вызывает страх, тревогу, беспокойство, а уход из Земли Израиля (за ее пределы) – муку, боль, переживания. Это – хорошо. Но это хорошо никак не отвечает на напрашивающийся вопрос: на каком основании Раши истолковывает стих, прямым текстом говорящий о страхе Якова перед спуском в Египет, как касающийся его страданий, связанных с уходом из Земли Израиля?

Источником данного комментария, на первый взгляд, является мидраш "Пиркей дерабби Элиэзер", в котором сказано: "Услышал Яков о Йосефе, что тот жив, и стал размышлять, говоря в сердце своем: "Как я оставлю землю отцов своих, землю родины моей, землю Б-жественного присутствия и уйду в землю сынов Хама, землю тех, в ком нет богобоязненности?" И в процитированном мидраше речь идет не только о нежелании Якова оставлять Землю Израиля, но и о его опасениях, связанных со спуском в Египет – средоточие безбожия и скверны! В полном соответствии с очевидным смыслом слов Писания. А Раши, целью которого в его комментарии к Пятикнижию, по его собственным словам, является объяснение прямого смысла слов Писания, вообще не упоминает страхи Якова перед приходом в Египет, а говорит только о страданиях, причиняемых необходимостью покинуть Землю Израиля!

(Никак не возможно допустить, что, по мнению Раши, в прямом смысле слов Писания ничто не указывает на то, что приход в Египет является чем-то, чего следует страшиться, ведь выше3 он пишет: "Фараон сказал ему: "Вот жена твоя, бери и уходи", – потому что он опасался, ведь жители Египта погрязли в распутстве". А как известно, где распутство – там и все остальные безобразия.)

И тем более непонятно, как комментарий Раши ("потому, что он мучился из-за необходимости выйти за пределы земли Израиля") согласуется с продолжением стиха ("ибо народом великим сделаю тебя там").

Со сказанным в "Пиркей дерабби Элиэзер" он как раз согласуется отлично: Якову предстояло спуститься в Египет и оказаться в страшно подумать каком окружении, что не могло не вызывать у него беспокойство о том, как это отразится на его детях. Поэтому обетование "народом великим сделаю тебя там" было для него самым большим утешением. Именно там сделаю народ, который произойдет от тебя, великим – все с ними будет хорошо: никто никуда не ассимилируется!

Но, согласно комментарию Раши, все переживания Якова были связаны с необходимостью (и нежеланием) покинуть Землю Израиля. Каким образом то, что в Египте его потомки станут великим народом, должно было унять боль, причиняемую необходимостью покинуть Землю Израиля? Как говорится, котлеты – отдельно, мухи – отдельно. То есть становление великого народа – это очень хорошо, но покидать Землю Израиля от этого не легче. По крайней мере, на первый взгляд.

И на тот же первый взгляд, то, что Раши не упоминает в качестве причины расстройства Якова безбожность египтян и т. д., связано с тем, что Йосеф, призывая братьев переселиться на время в Египет и привезти туда отца, пообещал, что они смогут жить компактно и обособленно, совсем или почти не контактируя с местными, как сказано: "Так сказал твой сын Йосеф: Поставил меня Б-г господином над всем Египтом. Спустись ко мне; не задерживайся. И поселишься ты на земле Гошен, и будешь ты близок ко мне, ты и твои сыновья, и сыновья твоих сыновей"4. (И так и было на деле, как неоднократно упоминается в описании десяти казней и Исхода5: все потомки Якова жили в Гошене и исходили именно оттуда.) Поэтому для тревог, связанных с опасностью тлетворного влияния аборигенов, повода не было.

Прекрасное объяснение. Но, к сожалению, не настолько, чтобы объяснить, почему Раши находит нужным утверждать, что опасения перед приходом в Египет – это только душевные мучения, вызванные необходимостью покинуть пределы Земли Израиля. При том, что, хотя целый клан Якова, живущий обособленно и имеющий в рукаве столичного Йосефа с неограниченными полномочиями – это, конечно, уже не Авраам и Сара вдвоем, но это все еще только одна семья против целой империи. Угроза раствориться в этом море людей, культур и верований – более чем реальная. И все-таки Яков, согласно Раши, игнорирует ее?

Ряд великих комментаторов Пятикнижия (в частности, Рамбан), объясняют страх Якова его опасениями, что его приход в Египет приблизит начало острой фазы исполнения обетования: "Знай же, знай, что чужанином будет потомство твое на земле, не им принадлежащей, и будут порабощать их и угнетать их"6. Это объяснение представляется в чем-то более предпочтительным, чем предлагаемое Раши, ибо, согласно ему, Яков заботится о судьбе народа, а не о собственных чувствах. Как-то монументальнее. А главное, несравненно лучше перекликается с продолжением стиха – "ибо народом великим сделаю тебя там".

Почему же Раши не увязывает тревогу Якова с исполнением обетования об Изгнании, данного во время заключения "завета меж располовиненных туш"? Ведь сам Раши пишет, что "на нем вновь почила Шехина, прежде покинувшая его"7. Т. е. к Якову вернулась полнота пророческого провидения и он не мог не знать, что ждет его потомков в Египте. Могло ли это его не страшить? В принципе, конечно, можно сказать, что применительно к неизбежному "страшиться" – бессмысленное занятие: страшись, не страшись – все равно произойдет. Но Раши-то, на первый взгляд, истолковывает в данном случае "страшился" как "мучился". Не лучше бы ему мучиться из-за ожидающего его потомков в Египте, а не из-за разлуки с Землей Израиля?

Но дело в том, что, описывая решения Якова спуститься в Египет, Тора говорит: "И сказал Израиль: "Премного! Еще Йосеф, сын мой, жив! Пойду и увижу его, прежде чем мне умереть"8. А в следующем стихе: "И отправился в путь Исраэль и все, что есть у него"9. Получается, что сначала мысль о приходе в Египет воодушевляет Якова и он безотлагательно пускается в путь… И только тут начинает страшиться? Как-то не в духе Якова сначала действовать, а уже потом думать.

Поэтому Раши находит необходимым пояснить, что Яков не боялся ожидающего его в Египте – он уже принял решение. Но, покидая Землю Израиля, он переживал и мучился из-за неизбежной необходимости совершения этого шага.

Но, в таком случае, возникает вопрос: почему Всевышний утешил Якова только в Беэр-Шеве, после того, как тот некоторое время уже промучился, а не загодя, избавив таким образом отборного из праотцов от лишних страданий?

Очевидно, именно в Беэр-Шеве произошло нечто, из-за чего Всевышний счел нужным утешить Якова. Что именно? Отвечая на этот вопрос, Раши подчеркивает, что душевные муки Якова были связаны не с тем, что он спускался в Египет, но с тем, что покидал пределы Земли Израиля.

Дело в том, что в те времена Беэр-Шева была самым южным городом Земли Израиля, из которой караваны отправлялись, через пустыни, за ее пределы. Поэтому, хотя Яков еще в Хевроне знал и понимал, куда направляется и что придется для этого сделать, прибытие в пограничье обострило понимание и осознание им того факта, что он покидает пределы Земли Обетованной. Очевидно, уже до конца своих дней. Спуск из Земли Израиля стал реален до осязаемости. Это не могло не обострить переживания из-за этого. Любой из нас знает по себе, что, хотя, еще заказывая билет на самолет, мы знаем, что такого-то числа в таком-то часу улетим, тем не менее чувства во время прощания в аэропорту совсем не те, что даже уже в такси по дороге туда. И поэтому именно там и тогда Всевышний утешил его.

Но теперь становится совсем уже непонятным: если Яков переживает только из-за того, что покидает пределы Земли Обетованной, то что это за утешение – "ибо народом великим сделаю тебя там"? Какая связь? Чтобы разобраться в этом, нам нужно понять причину того, почему Яков так мучительно переживал этот уход из Земли Израиля? Когда он уходил в Харан, ничего подобного, насколько известно, с ним не происходило.

Насколько известно (и уж точно – согласно прямому смыслу слов Писания) праотцы не видели проблемы в выходе за пределы страны, которая со временем обрела статус Святой (и покидать ее их потомкам стало запрещено). Поэтому Ицхака, у которого были особые обстоятельства, Всевышний персонально предупредил не покидать пределы Ханаана10, да и то не запретил, а именно предупредил (как пишет там Раши, цитируя Мидраш Раба: "Не спустись в Египет, потому что ты жертва всесожжения без порока и зарубежье недостойно тебя"). Но и Авраам, и Яков, и сыновья Якова имел полную свободу выезда. Хотя и соблюдали все заповеди Торы до того, как они были дарованы. Очевидная причина – в те времена эта земля еще не обрела святость и даже не перешла во владение народа Израиля, как сказано: "И явил Себя Г-сподь Авраму и сказал: "Твоему потомству дам эту землю"11.

Иными словами, в те времена сама земля, сама страна ("объект") святостью не обладала. И вся ее уникальность была связана с личностями праотцов ("субъектов"), которые в ней проживали и действовали, распространяя монотеизм, возводя жертвенники, копая колодцы, вырезая шхемы и т. д. Как пишет сам Раши12, поясняя слова праотца Авраама: "[Сказал "Г-сподь, Б-г небес"] и не сказал: "Б-г земли", в то время как выше13 сказал: "И заклинать буду тебя Г-сподом, Б-гом небес и Б-гом земли". Сказал ему: "Теперь Он (признан) Б-гом небес и Б-гом земли, потому что я сделал Имя Его привычным на устах людей. Но когда Он взял меня из дома моего отца, Он был Б-гом небес, но не Б-гом земли, потому что люди не знали Его и Имя Его не было привычным на земле".

(Очевидно, это объясняет, почему Раши говорит о переживаниях Якова из-за необходимости "выйти за пределы земли Израиля", а не "выйти из земли Израиля". И также Ицхаку Всевышний рекомендует не выходить за пределы (земли Израиля), а не оставаться в земле Израиля. Может быть на русском, на слух, разница невелика, но она очевидным образом принципиальна: важность оставаться где-то – против важности не выходить куда-то.)

Спрашивается: почему же Яков так сильно мучился из-за того, что был вынужден выйти за пределы земли Израиля, но не из-за того, что вынужден отправиться на чужбину?

Очевидная разница между всеми предыдущими случаями, когда праотцы, включая Якова, покидали Землю Обетованную, и данным заключается в том, что до тех пор праотцы оставляли Землю, обещанную их потомкам, налегке (максимум в обществе супруги). А в этот раз Якова сопровождали семьдесят душ – ядро будущего народа. Народа, самым естественным и подобающим местом для зарождения которого была земля их праотцов (обещанная каждому из них троих персонально), Ханаан, Земля Израиля.

И Яков мучился из-за того, что был вынужден покинуть страну, в которой, он считал, должен был находиться, для исполнения своей миссии. И это – то, в чем утешил его Всевышний: "народом великим сделаю тебя там". Именно там и именно великим.

Но все еще остается вопрос: Яков, по факту, мучается из-за того, что уходит за пределы Земли Израиля; каким образом обещание, что его потомство станет в Египте великим народом, должно его утешить? Не обнадежить, не воодушевить, не развеять опасения, а именно утешить?

Правильный ответ: никак. Всевышний не хотел избавлять Якова от тех мучений. И на то была очень важная причина: именно душевные муки Якова, вызванные необходимостью покинуть пределы Святой Земли, были залогом благополучия (относительного, духовного) и духовного спасения (безусловного) его потомков в Египте. И это то, что имеет в виду Раши, когда пишет: "Потому что он [Яков] мучился из-за необходимости выйти за пределы земли Израиля". Т. е. почему Якову не следовало тревожиться? Потому что он мучился из-за того, что должен выйти из Земли Израиля. (Так что Раши ни секунды не отступает, не дай Б-г, от прямого смысла слов Писания.)

И поскольку, как известно, деяния праотцов – знамение для их потомков, очевидно, что это – указание, касающееся каждого из нас, сынов и дочерей Якова, где бы, когда бы и в каком состоянии (физическом и духовном) мы ни находились. С одной стороны, нам не следует страшиться Изгнания: не по своей воле мы отправились в него и не по своей воле вернемся, с Б-жьей помощью, из него. И значит, несомненно, нам даны все силы и возможности, необходимые для того, чтобы преодолеть его (изгнание) не дав ему повлиять на себя. Более того, именно несгибаемая стойкость и верность наследию праотцов, демонстрируемая евреями в Изгнании, свидетельствует об их духовном величии ("народ великий") и приумножает его.

Но, с другой стороны, не страшась Изгнания, мы обязаны мучиться от того, что пребываем в нем. Страдать, оставаясь в нем. И прилагать все силы (которых у нас, как мы помним, в достатке) к тому, чтобы вернуться из него. Изгнание, не дай Б-г, не цель, но исключительно средство.

И эти моменты взаимосвязаны: внутренняя сосредоточенность на Избавлении позволяет не страшиться Изгнания и справляться с ним. А душевные муки, вызываемые пребыванием в нем, гарантируют исход из него, Избавление.

Вот-вот должен прийти Машиах. Одной из примет прихода которого, как известно14, станет то, что он вернет нас из Изгнания. Во всех смыслах слова и навсегда. И вот тогда можно будет выдохнуть и прекратить напрягать все силы, стремясь приблизить приход Машиаха и связанное с этим Избавление. Вскорости, в наши дни. Амен. Но ни секундой раньше.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 30, стр. 229-235.)