Сказано в главе "Аазину": "И говорил Г-сподь Моше в тот самый день так: Взойди на эту гору… и узри землю Ханaaнa, которую Я даю сынам Израиля во владение"1.

Раши, комментируя слова "и говорил Г-сподь Моше в тот самый день", пишет: "В трех местах в Писании сказано "в тот самый день". Сказано о Ноахе: "В тот самый день вошел Ноах..."2 – средь бела дня. Потому что его современники говорили: "Клянемся, что, если заметим за ним что-либо, не дадим ему войти в ковчег, и более того: возьмем кирки и секиры и разобьем ковчег". Сказал Святой, благословен Он: "Вот Я введу его в ковчег средь бела дня, и всякий, у кого есть сила воспрепятствовать, пусть придет и воспрепятствует". Об Исходе из Египта сказано: "В тот самый день вывел Г-сподь сынов Израиля…"3 Потому что жители Египта говорили: "Клянемся, что, если заметим за ними что-либо, не дадим им уйти, и более того: возьмем мечи и копья и убьем их". Сказал Святой, благословен Он: "Вот Я выведу их средь бела дня, и всякий, у кого есть сила воспрепятствовать, пусть придет и воспрепятствует". Так же и здесь, что касается смерти Моше, сказано "в тот самый день". Потому что сыны Израиля говорили: "Клянемся, что, если заметим (что он собирается взойти на гору), не отпустим его. Человек, который вывел нас из Египта, разверз для нас море, низвел нам ман, навел для нас перепелов, поднял для нас источник и передал нам Тору – мы не отпустим его". Сказал Святой, благословен Он: "Вот Я возведу его средь бела дня… и т. д."

Необходимость в объяснении слов "в тот самый день", на первый взгляд очевидна: еще в начале предыдущей главы "Ваелех"4 сказано: "И сказал он им: "Сто двадцать лет мне сегодня, не могу более выходить и входить ..." Все дальнейшие события, описываемые Торой, до самого конца, происходят в один день – в день смерти Моше, седьмого адара. Поэтому, когда Тора зачем-то уточняет: "В тот самый день", – в "Аазину", это требует объяснения. Ведь в Торе не может быть ничего лишнего и не информативного. Поэтому вполне логично и легитимно, что Раши находит нужным истолковать слова, кажущиеся избыточными, и объяснить их смысловую нагрузку. И само объяснение понятно и прекрасно укладывается в прямой смысл слов Писания: Всевышний повелел Моше зайти на гору, подчеркнув, что это должно быть сделано именно в тот день, потому что были те, кто собирался этому помешать, и им следовало преподать урок.

Но к ряду частных моментов в комментарии Раши все-таки есть вопросы. Во-первых, можно себе представить, как современники Ноаха могли полагать, что им по силам не дать тому войти в ковчег: он был один против всего человечества. Можно себе представить, как египтяне могли полагать, что им по силам воспрепятствовать Исходу: их было больше, у них была армия и колдуны. Но как кто-либо, не говоря уже конкретно о сынах Израиля, мог вообразить, что в состоянии помешать смерти того, чей срок пришел? Это же не в человеческих силах!

Во-вторых, непонятно, зачем Раши нужно ссылаться здесь на два других примера использования оборота "в тот самый день" в Пятикнижии. В комментарии к главе "Ноах" он дает объяснение только сказанного там, не отсылая нас к другим стихам. А в главе "Бо" и вовсе не находит нужным ничего объяснять. Очевидно, потому что после того, как он уже объяснил значение оборота выше, в главе "Ноах", оно должно быть понятно внимательному читателю. Почему же в главе "Аазину" он приводит целых два примера и к тому же подробно их объясняет.

А еще он начинает с примеров и только затем добавляет: "Также и здесь, что касается смерти Моше". Если бы речь шла просто о дополнительных примерах, Раши начал бы с объяснения слов комментируемого стиха, а затем добавил бы: "И также…" Но он структурирует комментарий иначе, таким образом, что фактически говорит нам: "Слова "в тот самый день" означают демонстрацию посреди белого дня, как это было перед Потопом и перед Исходом. И поэтому нужно сказать, что это же оно означает и в данном случае". Иными словами, Раши признается, что вынужден так объяснять слова "в тот самый день", хотя что-то в этом объяснении его смущает. Нужно понять, что именно (если, конечно, мы не ошибаемся и поняли Раши правильно).

Кроме того, есть несколько, условно говоря, технических вопросов. Например, почему Раши не находит нужным объяснять мотивы нечестивых современников Ноаха (ниже будем именовать их для краткости ноахотами, но не путать с ноахидами5) и египтян, собиравшихся воспротивиться спасению праведных, но объясняет мотивы сынов Израиля ("человек, который…"), стремившихся не допустить смерти Моше, хотя, на первый взгляд, их мотивы очевидны не менее, если не более?

И также зачем в комментарии, касающемся реакции сынов Израиля на вести о скорой смерти Моше, упоминать что современники Ноаха и египтяне грозились не только "не дадим"6, но и "более того"7, если сыны Израиля никаким "более того" не грозили? Да и чем таким они могли грозить? Если задержать наступление смерти можно хотя бы попытаться в определенных обстоятельствах, то "более того", т. е. даровать бессмертие – уж точно не в людских силах! (И кстати, зачем Раши упоминает, что и ноахоты, и египтяне угрожали использованием двух видов инструментов: "кирки и секиры" и "мечии копья", соответственно?)

Или вот еще, почему, говоря о произошедшем с ноахотами и египтянами, Раши упоминает, что Всевышний предложил им: "И всякий, у кого есть сила воспрепятствовать, пусть придет и воспрепятствует", – а говоря о сынах Израиля ограничивается припиской "и т. д."? В чем разница?

А почему из заслуг Моше Раши упоминает только то, что он "вывел нас из Египтаа и разверз для нас море, низвел нам ман, навел для нас перепелов, поднял для нас источник и передал нам Тору", а остальные многочисленные благодеяния Моше сынам Израиля (например, завоевания стран Сихона и Ога, опреснение горьких вод и т. п.) не упоминает даже намеком, даже каким-нибудь "и т. д."?8

И наконец, классика жанра, комментарий Раши, на первый взгляд, относится только к словам "в тот самый день", почему же как комментируемые он приводит так же слова "и говорил Г-сподь Моше"?

Отвечать на поставленные вопросы начнем с констатации очевидного: главное отличие ноахотов и египтян от сынов Израиля, вышедших на восточный берег Иордана и о которых сказано: "А вы, держащиеся Г-спода, Б-га вашего, живы все вы сегодня"9, – заключаются в том, что ноахоты и египтяне были злодейскими злодеями, которые всячески противились Б-жьей воле, а сыны Израиля – праведниками, стеной вставшими за своего Ребе. Разве можно допустить, чтобы сыны Израиля из лучших чувств и искреннего стремления послужить Всевышнему наилучшим образом тоже воспротивились Б-жьей воле?! Еще раз подчеркнем: это уже не буйное и скандальное поколение Пустыни, от которого никогда не понятно, чего ждать, но новое, специально воспитанное для входа в Землю Обетованную поколение душевного здоровья и духовной стабильности. Они физически неспособны на непокорность Небесам!

И это именно то, что заставляет Раши практически прямым текстом признаться: не будь этот случай использования словосочетания "в тот самый день так" третьим в череде, где два первых не оставляют сомнения о том, как их понимать, то невозможно было бы сказать, что это то, что имеется в виду здесь. Но поскольку это так, то наоборот – его нельзя истолковать иначе. Как бы ни сложно это было сделать. Вот поэтому сначала Раши пишет о произошедшем "в тот самый день" с ноахотами и египтяне и только затем, обосновав тезис, признает, что подобное "также и здесь…"

Фиксируем: "в тот самый день" сыны Израиля пытались поступить наперекор Б-жьей воле. По крайней мере, таков прямой, хотя и малопонятный смысл слов Писания. То, что написано.
Остается только понять, как это вообще?

Судя по всему, дело в том, что под "также и здесь" Раши подразумевает не "также и здесь имела место попытка воспрепятствовать исполнению Б-жьей воли", а "также и здесь имела место попытка воспрепятствовать выходу-входу": ноахоты собирались не дать Ноаху и его семье войти в Ковчег, египтяне собирались помешать сынам Израиля выйти из Египта, сыны Израиля собирались не дать Моше взойти (или выйти – это уж как угодно, семантика-с) на гору Нево.

Короче говоря, хохма сынов Израиля заключалась в том, чтобы не дать Моше технически исполнить повеление: "И умри на горе, на которую ты восходишь"10. При этом сами они ничего не нарушают – им не было велено пропускать Моше на гору. А Моше не может умереть где попало, если ему велено умереть именно на горе, на которую ему велено взойти. Причем, если не дать Моше подняться на гору, чтобы умереть сегодня, в тот самый день, то дальше уже будет видно, как карта ляжет. Про завтра еще не договаривались. На первый взгляд, рабочая схема.

И теперь становится понятным, почему ноахоты и египтяне планировали "более того" – они боялись, что установленные Всевышним сроки – это не обязующая условность. Не вышли из Египта в полночь – могут попробовать еще раз в полпятого. Поэтому для верности всех завалить. А Ковчег разломать. Но праведные сыны Израиля свято верили в дословную точность слов: "Сто двадцать лет мне сегодня, не могу более выходить и входить, ибо Г-сподь сказал мне: "Не перейдешь через этот Иордан"11. Если сегодня не дать Моше подняться на гору Нево (иными словами, помешать умереть), то есть хороший шанс, что завтра все станет иначе. Ведь и сам Моше допускал, что его приговор при определенных обстоятельствах может быть отменен, как толкует Раши: "После завоевания мною земли Сихона и Ога я подумал, быть может, расторгнут зарок"12.

Теперь насчет двух видов инструментов ноахотов для разноса ковчега (кирки и секиры) и двух видов оружия египтяне для убийства сынов Израиля (мечи и копья). Как известно, у разумного человека всегда должен быть запасной план. А лучше два. У ноахотов был план: игнорировать Ноаха и надеяться, что обойдется. Само рассосется. И запасной план: если потоп начнется, то ломать ковчег. Только так, чтобы Ноах не пострадал. И тогда, чтобы спасти Ноаха, Всевышнему придется прекратить потоп. Но поскольку был шанс, что Ноах только выглядит Б-жьим человеком, а в самый ответственный момент попытается сопротивляться погромщикам, решили захватить и секиры. О секирах Раши пишет: "И в руках у них железные секиры, и если кто-либо хочет возвратиться, вправе подрубать ему ноги"13. Травмат, короче, ногоподсекатель. Чтобы и жизнь Ноаха опасности не подвергать, но и чтоб ходить и мешать крушить ковчег он тоже не мог.

И египтяне также планировали резать сынов Израиля (для этого мечи), но, будучи мудрыми древними египтянами, авторами и исполнителями мумий, не могли исключить, что евреи вздумают сопротивляться14. И на этот случай были захвачены копья.

А теперь вернемся к основному вопросу. Как ни крути, хитростью, коварством, простотой, которая хуже воровства, но сыны Израиля пытались воспрепятствовать Б-жьей воле! Ноахотам ведь тоже не было заповедано не мешать Ноаху зайти в Ковчег. Египтяне… ок, египтянам было заповедано отпустить народ Израиля. Все равно не о них речь, а о нас. Достойно себя нужно вести не потому, что кто-то другой так себя ведет, а потому что нужно вести себя достойно. И воле Небес не следует перечить не потому, что кто-то ей не перечил, а потому что не следует перечить воле НебесЧто возвращает нас к вопросу: что это было с попыткой перекрытия маршрута следования Моше без кортежа на гору Нево?

Ответ на это Раши дает, приводя аргументацию сынов Израиля: "Человек, который вывел нас из Египта, разверз для нас море, низвел нам ман, навел для нас перепелов, поднял для нас источник и передал нам Тору – мы не отпустим его". Незадолго до того, Всевышний преподал евреям очень важный урок – урок благодарности15: нужно быть благодарным благодетелю и выражать свою благодарность. Желательно действием. И сыны Израиля решили, что в случае, когда они стоят перед выбором между исполнением прямой заповеди отдавать долг благодарности и не запрещенным прямо воспрепятствованием Моше исполнить возложенное на него, следует предпочесть долг благодарности и не дать Моше умереть.

И теперь понятно, почему Раши подробно перечисляет конкретные заслуги Моше перед еврейским народом. Причем именно конкретные – эти, а не иные. Чтобы подчеркнуть, скольким сыны Израиля ему обязаны. Понятно, что за все старые, утратившие свою актуальность благодеяния Моше уже получил от сынов Израиля полной мерой. Их вычеркиваем. Остаются свежие или актуальности не утратившие.

Вневременные, вечнозеленые благодеяния Моше – это "вывел из Египта", "разверз для нас море" и "передал нам Тору". Эти события определили духовный облик и гарантировали само физическое существование еврейского народа до скончания времен, как сказано: "Когда спросит тебя твой сын в будущем так: "Что за свидетельства и законы и правопорядки, которые заповедал Г-сподь, Б-г наш, вам?" – то скажи сыну твоему: "Рабами были мы у Паро в Египта, и вывел нас Г-сподь из Египта крепкой рукой… И повелел нам Г-сподь исполнять все эти законы, бояться Г-спода, Б-га нашего, чтобы на благо нам во все дни сохранять нам жизнь, как ныне"16.

А "низвел нам ман", "навел для нас перепелов"17 и "поднял для нас источник" – вкус всего этого сыны Израиля еще чувствовали на небе. Это было буквально вчерашнее. И, конечно, еще не отблагодаренное. Кроме перепелов, которые зато были для того поколения сладким воспоминанием детства, аналогом, если хотите, пресловутого пломбира по 20 копеек. Это тоже подарок, долг благодарности за который отдается очень долго. Всю жизнь.

И все еще главный вопрос остается в силе: как могли сыны Израиля, зная, что есть прямое повеление Всевышнего, данное Моше: "Взойди на эту гору… И умри на горе, на которую ты восходишь, и приобщись к народу твоему", – пытаться помешать этому свершиться, даже если они при этом оправдывали себя наличием открытого долга благодарности?!

Чтобы объяснить, как такое могло произойти, Раши и цитирует как комментируемые слова: "И говорил Г-сподь Моше". Сыны Израиля, как мы уже упомянули, решили сослаться на то, что повеление было обращено именно и исключительно к Моше, ни к кому больше. В такой ситуации (когда самих их повеление не касается, а Моше рад бы исполнить, да народ не дает), решили сыны Израиля, долг благодарности перевешивает. И не более того! С их стороны не было, не дай Б-г, никакого намерения бодаться с Небесами. И именно поэтому, говоря о них, Раши не приводит завуалированную угрозу Всевышнего: "У кого есть сила воспрепятствовать, пусть придет и воспрепятствует". Некому угрожать! Сыны Израиля не собирались противостоять Всевышнему. Только воспользоваться лазейкой (на что Раши указывает деликатным "и т. д."), не более того.

Ну, а если честно и вглубь, есть еще тема: духовная сила сынов Израиля, по воле Небес, столь велика, что предлагать им: "У кого есть сила воспрепятствовать, пусть придет и воспрепятствует", – рисковать самим существованием мироздания. Как минимум. Ведь еврейские души – воистину часть Всевышнего свыше, со всеми вытекающими. И уж точно у сынов Израиля достает сил отменять любые уже утвержденные приговоры Небес: раскаянием (тшува), молитвой (тфила)18 и благотворительностью (цдака).

И последнее возвращает нас к вопросу, что себе думали сыны Израиля, вставая между Моше и горой Нево. Дело в том, что они, уже в те времена склонные во всем видеть тройное дно19, усмотрели в том, что Всевышний повелел Моше умереть именно на горе Нево, намек для себя: смотрите, Моше должен умереть именно сегодня именно на горе Нево. Если не срастется – не умрет, а может даже поведет вас в Землю Обетованную. Вот и думайте теперь.

Короче говоря, сыны Израиля полагали (ну все же сходилось!), что не перечат Б-жьей воле, а следуют ей. На самом деле. Почему же, при всем при этом, они не преуспели в своей затее и не отстояли Моше?

В Каббале и учении хасидизма объясняется, что это была величайшая милость, оказанная народу Израиля Всевышним (и можно не сомневаться, что по просьбе Моше). Останься Моше жив и войди он в Землю Израиля, все созданное и возведенное им обрело бы свойство нерушимости, непоколебимости и необратимости, подобно тому как необратимы стали его предшествующие деяния – Исход и Дарование Торы. Говоря конкретнее, Моше, войдя в Землю Израиля, не стал бы тянуть, а освободил бы Иерусалим и возвел Храм, и Храм стал бы нерушимым. И поэтому, когда народ Израиля опять начал бы шалить (а он начал бы20), выместить гнев на Храме было бы невозможно: он же несокрушимый! И прилетело бы прямо по народу. И изгнанием не обошлось бы, если вы понимаете, о чем мы.

Но вот-вот должен прийти Машиах, который возведет Третий Храм. И этот Храм будет вечным и никогда не будет разрушен, а сыны Израиля впредь никогда не окажутся под угрозой изгнания или, не дай Б-г, истребления. А почему? А потому что евреи в те недалекие уже времена окончательно и бесповоротно перестанут гневить Всевышнего. И станут Его и Моше (самого Моше и его преемников во всех поколениях) только радовать. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 19, стр. 365-373.)