В мидраше Сифри (к недельной главе "Ки теце") и в Талмуде (Кидушин, 4б) объясняется, что из слов: "Если возьмет кто-либо жену и совокупится с нею, и будет тогда… он напишет ей грамоту разводную и даст в руку ей, и отошлет ее из своего дома; и выйдет она из дома его, и пойдет, и станет женой другого..."1, – следует, что есть три пути заключения брака. "Если возьмет2 кто-либо жену" – "покупка" за "серебро" (деньги или нечто, имеющее материальной ценность); "и совокупится с нею" – совокупление во имя вступления в брак; "и выйдет она из дома его" – подписание договора о заключении брака.

В принципе, все три пути легитимны и равноценны в своей легитимности. Но так сложилось3, что общепринятым и нормативным способом стал именно первый. И уже тысячелетия, как моментом заключения брака в рамках традиционной еврейской церемонии бракосочетания является момент, когда невеста принимает от жениха кольцо (стоящее денег) в знак согласия стать женой.

Хотя, безусловно, и договор (ктуба) подписывается женихом и свидетелями и передается жене. И без супружеской близости редко какой еврейский брак обходится. И то, и другое является обязательным условием соблюдения процедуры и условий. И неисполнение любого из трех пунктов чревато, а исполнение любого одного из них делает брак действительным. И все-таки, когда про еврейскую пару говорят "поженились", имеется в виду, что невеста приняла из рук жениха "серебро" (то есть золотое, как правило, кольцо). И именно в этот момент и ни в какой другой свидетели провозглашают "посвящена, посвящена", а все вокруг хлопают, улюлюкают и переходят в танец.

Первое, что приходит в голову: то, что упомянуто первым (в нашем случае из трех) – то и главное. Ведь порядок упоминаний в Торе – часть Торы. И если что-то упоминается в перечислении, приводимом в Торе, первым, то это, помимо прочего, еще и потому, что это что-то – самое предпочтительное в своем списке. И Тора нас учит, что если выбирать способ заключения брака, то пусть это будет приобретение жены мужем за деньги-кольцо. Очевидно, потому что именно этот способ лучше, полнее и глубже всего отражает общую идею брака.

Талмуд4 предлагает еще одно доказательство того, что права мужа на жена могут быть приобретены "за серебро" – из сказанного о порядке освобождения достигшей двенадцатилетия рабыни-еврейки: "То выйдет она безвозмездно, без платы" 5. Мол, рабыня малолетняя уходит от хозяина безвозмездно, без платы, а жена из отцовского владения, за получаемую ей "плату".

И поскольку, как мы уже упомянули, в Торе все имеет значение и, говоря модным языком, целеположение, то получается, что в бракосочетании есть как минимум два разных аспекта: один связанный со словами "если возьмет кто-либо жену", а другой – со словами "то выйдет она безвозмездно, без платы". А чем разница?

Чтобы разобраться, нам придется вспомнить исследование Рогачевским гаоном механизма еврейского бракосочетания. Гаон задался следующим вопросом: как следует понимать слова "жена приобретается серебром"? В том ли смысле, что брак вступает в силу вследствие того, что женщина приобретает условное "серебро" (деньги-золото), полученное от мужа, или же наоборот, женщина приобретает условное "серебро" вследствие того, что брак вступил в силу? Проще говоря, что причина, а что следствие между вступлением брака в силу и приобретением женой кольца, преподнесенного мужем?

С одной стороны, напоминает гаон, есть закон, гласящий, что, если невеста согласилась вступить в брак, после чего жених бросил ей условное "серебро"6 и оно упало ближе к невесте, чем к жениху (но при этом не в непосредственной близости7), то брак является действительным. Но ведь, на первый взгляд, невеста еще не могла приобрести брошенное ей, ибо оно упало слишком далеко от нее? Это доказывает, утверждает Рогачевский гаон, что не приобретение "серебра" невестой ратифицирует брак, а наоборот, ратификация брака (согласием невесты принять брачное подношение) становится тем, что делает не долетевшее подношение принадлежащим невесте.

Но с другой стороны, продолжает Рогачевский гаон объяснять причину своего сомнения, в Талмуде сказано, что во всем, что говорится на одном дыхании, "последнее слово дороже первого", за исключением двух случаев: не интересующего нас в данном контексте совершения греха идолопоклонства и интересующего нас случая заключения брака. Т. е., если человек говорит: "Я обязуюсь пожертвовать на синагогу сто, в смысле пятьдесят долларов", – он обязан пожертвовать пятьдесят. Если он говорит: "Я приду к четырем, в смысле к шести", – то имеет право прийти к шести (и скажем ему спасибо, если к семи он объявится). Но если он говорит: "Я жертвую эти сто долларов церкви, в смысле не жертвую!" – то деньги уже пожертвованы церкви и запрет нарушен, хотя это, разумеется, не значит, что их, не приведи Г-сподь, нужно туда отдавать. И так же (наконец наше!), если человек говорит: "Сарочка, этим кольцом я посвящаю вас себе в жены по закону Моше и Израиля, в смысле дарю его вам на прошедшее восьмое марта, а не беру им вас в жены", – и Сарочка кольцо приняла, то они муж и жена8.

Спрашивается9: а что было бы, если бы нерешительный жених бедной Сарочки, передумал не жениться, а только отдавать ей кольцо? Скажем сказал бы ей: "Сарочка, этим кольцом я посвящаю вас себе в жены по закону Моше и Израиля, в смысле не этим – это отдайте обратно, оно дорогое, для мамы на прошедшее восьмое марта – а вот этим!" Должна была бы Сарочка отдавать колечко? Должна была бы. Поскольку жених не бракосочетание отменял, которое не отменяемое, а только дарение кольца. А значит, дарение является не причиной ратификации брака, а следствием! Потому что, будь оно причиной, то или кольцо бы перешло в собственность Сарочки, или брак не вступил бы в силу!

И в результате Рогачевский гаон оказывается в классической раввинской позиции "и ты прав и ты прав". Где оба ты – он сам. А мы теперь со своей стороны можем еще добавить, что вышеприведенный спор связан с вышеупомянутым же расхождением во мнениях, касательно того, из какого стиха выводится правило, что "жена приобретается за серебро": из "если возьмет кто-либо жену" или из "то выйдет она безвозмездно, без платы"?

Легко заметить, что в словах "если возьмет кто-либо жену" делается упор на жениха (на "кого-либо", берущего жену), а в словах "выйдет она безвозмездно, без платы" – на невесту. Т. е. в первом случае подразумевается, что брак заключается потому, что жених дал кольцо невесте: приобретение кольца ею является следствием, а не причиной. А во втором – что причиной вступления брака в силу является то, что невеста кольцо приняла и приобрела.

И, как известно, дарование Торы сравнивается в святых писаниях с бракосочетанием10 Всевышнего с народом Израиля11. Вступая в брак жена, с одной стороны, начинает безраздельно принадлежать своему мужу12, а с другой – становится запрещенной всем, кроме мужа и ей самой становится запрещено проявлять интерес к кому-либо кроме мужа. В нашей метафоре и в нашем Творении "все, кроме мужа" – это мир с его соблазнами, мир, как "самоценность". Еврейский народ в целом и каждый еврей в частности обязан (!) безраздельно отдаваться служению Всевышнему и не видеть в мире ничего, кроме площадки для свершения этого служения заповеданным образом.

И конечно же, залогом подобного отношения может быть только искренняя и пылкая любовь, как сказано: "Возлюби Г-спода, Б-га твоего..."13 Вплоть до: "Никакое служение не сравнится со служением из любви"14. (И как сказано ровно на нашу тему в фундаментальном эссе по еврейской этике "Ховат левавот": "Невозможно любви ко Всевышнему завладеть сердцем, в котором есть место любви к этому миру".)

И тут мы возвращаемся к причине возникновения и распространения во всем народе Израиля обычая посвящать невест в жены именно условным "серебром" (даже если по факту это и золото: семантика решает все), ибо серебро в еврейской традиции символизирует именно любовь.

Приобретение "невестой" (народом Израиля) "серебра", т. е. обретение ими любви ко Всевышнему возможно, как было доказано выше (ибо на духовном уровне, на уровне служения, все, сказанное в Торе, все мнения, упоминаемые в Талмуде, все это – слова Б-га Жизни, верные и истинные) двумя способами: когда отказ от мирского во имя Небес (обретение любви) приводит к служению15 (на языке Каббалы и хасидизма этот путь именуется "служением, идущим снизу вверх") и когда любовь ко Всевышнему приводит к отказу от мирского16 ("служение, идущее сверху вниз").

Разница, если совсем коротко, в том, что первый путь служения – естественный и рациональный, а второй – сверхъестественный и иррациональный. Тут уж кому что ближе. У кого что работает. Тем более, что на самом деле в идеале любой частный персональный путь к Храму обязан представлять собой комбинацию двух подходов, в той или иной пропорции между ними.

И нельзя не обратить внимание на то, что о "естественном", нормативном пути Тора говорит в стихах, посвященных браку, отношениям мужа и жены. А о не нормальном – в контексте разговора о рабыне и ее хозяине. Т. е. об отношениях, подразумевающих гораздо более высокий уровень самоотречения во имя исполнения воли Хозяина, Творца. И как известно любому, кто хотя бы разок присутствовал на пасхальном седере, Всевышний вывел сынов Израиля из Египта, чтобы они были Ему не кем-нибудь, а именно рабами.

Вот-вот должен прийти Машиах. И когда сбудутся все пророчества и обетования, связанные с этой эпохой, "брак" Всевышнего с народом Израиля поднимется с уровня "освящения" (кидушин) жены мужем на уровень "вознесения" (нисуин)17 жены мужем. Невозможно даже представить, насколько это будет круто. Вскорости, в наши дни, амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 19, стр. 232-237.)