В наше время все оригинальничают. Генерируют оригинальный контент. Банальности не в цене. Что не делает их менее верными или даже менее глубокими. Да, подзатаскалось. Затерлось где-то. Но если в правильную рамочку оформить, снежинки фоном пустить и приписать Голде Меер – с руками расшарят. Вот, например, кому из нас, в бытность второклашкой, не приходилось слышать от классной дамы, Эсмеральды Арнольдовны: "Запомни, Рабинович, все, что ты не выучишь в этом возрасте, ты не выучишь уже никогда. И таким образом утратишь последний шанс хоть когда-нибудь поумнеть. И мне будет стыдно за это перед твоей мамой. А тебе, балбесу, не будет, потому что, как мы уже договорились, ты так и не поумнеешь". Всем приходилось. И нам это казалось смешным и напыщенным. И до сих пор кажется. Что только доказывает, что у Эсмеральды Арнольдовны, светлая ей память, был-таки пророческий дар. Так мы и не поумнели. Детство – это самое время, чтобы учиться, а не баловать. И дело не в повышенной усвояемости. Точнее в ней, но не в том смысле.

Заповедь изучать Тору состоит из двух частей: изучать Тору самому (см. Раши к Дварим, 4:10: "Чтобы они учили себя…") и обучать Торе других (в первую очередь собственных детей), как сказано "И внушай их (слова Торы) сынам твоим" (Дварим, 6:7).

И вот, что поразительно: и Рамбам в "Мишне Тора", и рабби Йосеф Каро, и Альтер Ребе в своих шулхан арухах начинают разделы, посвященные изучению Торы1, именно с законов обучения Торе отцами сыновей , а не самих себя. И на первый взгляд, это очень странно. Ведь, как известно, "чтобы что-нибудь продать, нужно сначала что-нибудь купить", в смысле, чтобы чему-нибудь научить других, нужно сначала чему-то обучиться. Так разве не было бы логичным начать с объяснения законов самообразования, а не обучения сыновей?

Что да, во многом благодаря этой странности, мы убеждаемся, что обучение Торе детей является органической частью отцовской заповеди изучать Тору. Потому что в случаях всех остальных заповедей, приучение детей к их исполнению – это только следование предписанию мудрецов воспитывать детей в духе исполнения заповедей. Воспитательный момент, что называется. Но обучая маленького ребенка Торе (естественно, на доступном ребенку уровне) человек, в полном смысле слова, безоговорочно исполняет заповедь Торы изучать Тору.

Замечательно. Теперь мы знаем, что, обучая сына, отец исполняет заповедь изучать Тору. Это важно, но никак не меняет того факта, что отец должен обучиться сам, чтобы иметь возможность обучать сына. Почему же в законодательных кодексах первым заводится разговор об обучении сыновей, а не о приобретении знаний самим?

На первый взгляд, можно предложить, как минимум, два варианта ответа на этот вопрос. Во-первых, можно сказать, что, поскольку по закону Торы есть обязанность обучать малых детей Торе (не приучать, а именно обучать!), в отличие от всех прочих заповедей, к исполнению которых и приучать-то обязывает только установление мудрецов, а не заповедь Торы, то разговор начинается логично, с начала: с детства, в котором маленький, но уже еврей обязан начинать изучать Тору. Точнее, его обязаны обучать, подобно тому, как обязаны обрезать восьмидневного младенца, неспособного позаботиться о своевременном исполнении этой заповеди самостоятельно. Хотя тут, конечно, можно придраться: в тексте речь о том, как взрослому обучать ребенка, а не как ребенку учиться… Но как версия все еще имеет право на существование.

Другой вариант. Заповедь изучать Тору упоминается в Пятикнижии многократно. Многие заповеди упоминаются многократно и для каждого упоминания есть свои причины и каждому упоминанию есть свое объяснение, и только одно из упоминаний – это собственно заповедь делать так-то и так-то (или не делать). И это важно и принципиально, какое именно. Это дает ключи к пониманию внутренней логики заповеди. Так вот, Рамбам в "Книге заповедей", а вслед за ним и "Хинух" приводят в качестве источника заповеди изучать Тору вышеупомянутые слова "внушай их сынам твоим" из Дварим, 6:7. Исходя из этого, можно прийти к такому выводу), что обучение сыновей (детей) Торе – главная, сущностная составляющая заповеди учить Тору. Поэтому законы исполнения этой заповеди и начинаются с законов обучения Торе детей.

Но в таком случае возникает следующий вопрос, вытекающий из самого предлагаемого объяснения: а чем отличается заповедь учить Тору от всех прочих заповедей, что в отличии от них всех, ее исполнение возлагается на маленьких детей (не достигших вообще-то возраста исполнения заповедей)? И почему обязанность изучать Тору самому, обязывающая взрослого еврея, является частью заповеди, сформулированной как "внушай их сынам твоим"?

Возможным ответом на этот вопрос, хотя и с очевидной натяжкой, могло бы стать следующее предположение. Возможно, Тора желает указать нам на разницу между изучением и постижением Торы в наши дни и тем, как это будет выглядеть в мире грядущем, во времена Машиаха, когда "все евреи будут великими мудрецами и будут знать тайные и глубокие вещи, и постигнут замыслы своего Творца в той мере, в какой только может человеческий разум это постичь, как сказано: "Потому что наполнится земля знанием о Б-ге, как полно водою море" (Йешаяу, 11:9)" ("Мишне Тора", Законы царей, 12:5). Очевидно, что в сравнении с тем "взрослым" изучением Торы, которое ждет нас в будущем, то, чем мы занимаемся сейчас – детство (где "мы" – это все, кто занимался, занимается и будет заниматься изучением Торы до прихода Машиаха, а "сейчас" – это весь отрезок времени от Дарования Торы до наших дней). И подобно тому, как изучение Торы ребенком (при всем уважении) – не более чем подготовка к изучению в более позднем возрасте (когда интеллект разовьется и навыки учебы закрепятся), так и изучение Торы сынами Израиля со времен ее дарования, является лишь подготовкой к изучению Торы во времена Машиаха, когда исполнение этой заповеди поднимется на принципиально новую высоту и достигнет такой полноты, которая позволяет пророкам говорить об этой Торе, как в определенном смысле о "новой".

Но дело в том, что в этом смысле Тора не отличается от других заповедей! В мидраше Сифри прямым текстом сказано, что исполнение заповедей в наше время (где "наше время" – это только периоды пребывания в изгнаниях, главным образом в последнем, длящемся уже более двух тысяч лет, но собирающемся вот-вот закончиться) является лишь напоминанием, в сравнении с тем, как заповеди будут исполняться после возвращения из изгнания, во времена Машиаха. Кстати, Раши цитирует этот мидраш в своем комментарии к Дварим, 11:18: "Также и после вашего изгнания отличайте себя заповедями – возлагайте тфилин, прикрепляйте мезузы, – чтобы они не были вам новшеством, когда вы возвратитесь. И подобно этому сказано: "Поставь себе знаки" (Йермияу, 31:20)". Т. е. исполнение заповедей в период изгнания – не более чем вешки, по сравнению с тем, как они исполняются после наступления Избавления. (И тут важно понимать, что речь о разнице касается только полноты и совершенства духовного наполнения. Сами же действия равноценны во все времена.) Но поскольку именно заповедь учить Тору сформулирована образом, указывающим на ее связь с детским периодом в жизни еврея, получается, что в этой заповеди (и только в ней) есть некий аспект, увязывающий ее с детством.

Чтобы понять, что же это за аспект и в чем он заключается, следует поговорить о сущностной разнице между изучением Торы и соблюдением заповедей как двумя формами служения Всевышнему (есть и другие формы, например, молитва, но нас в данном контексте интересуют именно эти две).

Итак, в заповедях главное – это воздействие субъекта (еврея) на объект (материальность Творения) угодным Б-гу (заповеданным) образом. Трансформация мира вокруг евреев под влиянием исполнения ими заповедей (включая их собственные животные души, являющиеся чем-то внешним по отношению к их сути). Да, в исполнении должен присутствовать и элемент возвышающего и облагораживающего воздействия на собственные Б-жественные души, но даже если он почти отсутствует (выражаясь только в том, что человек, склоняясь перед высшей волей, исполняет ее, подчиняется ей), а то и отсутствует вовсе (в случае чисто механического или даже принудительного исполнения), заповедь остается заповедью, она является исполненной и "засчитывается". Проще говоря, в идеале человек должен исполнять заповедь о возложении тфилин, потому что так ему повелел Всевышний – совершать это странное и выглядящее совершенно бессмысленным прикручивание к себе черных кубиков вечно путающимися ремнями. Но если он совершает это из суеверия, по укоренившейся привычке или лишь бы приставучий хабадник отцепился – все это тоже годно и идет в общую копилку заслуг народа Израиля. И по той же высшей цене, что и возложение тфилин мудрецами Торы и праведниками.

В служении же учебой Торы главное, что имеет значение и является целью – это полнота подчинения евреем себя, своего разума Б-жественной мудрости, заключенной в Торе. И вызываемый этим рост и развитие Б-жественной души. Дело в том, что в идеале изучение Торы ведет к единению мудрости Творца, в Торе заключенной, с интеллектуальными силами еврея, ее изучающего. Что является высшей формой "диффузии" высших миров с материальным. (Стоит, наверное, подчеркнуть: единение о котором идет речь, происходит на уровне души, а не нейронов коры головного мозга.)

В той мере, в которой еврей, изучая Тору, не дай Б-г, не подчинил и не "открыл" свой разум Б-жественому, и вместо того, чтобы извлечь из слов Торы высшую мудрость и сделать ее своей, занимается тем, что, наоборот, пытается вложить в слова Торы собственное разумение, он не только не служит Всевышнему, но оскверняет эту службу. И соответственно, то, чем он занимается, является не изучением Торы, а полной его противоположностью. Со всеми вытекающими.

С другой стороны, если человек мало что понимает (бывает), но в процессе учебы им движет искреннее желание понять мудрость Всевышнего, заключенную в ней, а не, не дай Б-г, "себя показать", то это как раз тот случай, о котором прямым текстом сказано: "Кто больше, кто меньше, лишь бы намерение человека было во имя Небес"2.

И поэтому наши мудрецы подчеркивают важность произнесения особых благословений перед тем, как приступить к изучению Торы, напоминая себе о даровании Торы Свыше и о том, к чему это нас обязывает. (Не перед каждым конкретным подходом к снаряду, но единожды, утром с намерением далее весь день каждую возможную минуту посвящать изучению Торы.)

И разумеется, еще важнее, чем во время приготовлений к изучению Торы, помнить об этом непосредственно в процессе учебы, когда азарт интеллектуальной игры начинает охватывать участвующих в ней, и здоровая (или нездоровая) конкуренция дает о себе знать не меньше, чем разыгравшееся самолюбие умника и т. д.

Получается, что изучение Торы требует принципиально большей самоотреченности во имя служения, чем во время исполнения заповедей. Исполняешь заповедь, потому что она заповедано Всевышним? Садись, пять! Изучая же Тору, еврей обязан поддерживать уровень самоотреченности, подчиняя собственную понималку мудрости, заключенной в Торе. Что крайне энергозатратно и мучительно. Особенно, если человек не тренированный и привыкший распускать собственное "видение" и "мнение". И особенно с учетом того, насколько человек, по своей природе, склонен путать колхозное с собственным и заблуждаться на свой счет (полагая, что им не движет ничего, кроме желания воистину постичь Б-жественную мудрость, а не перспективы карьерного роста по линии религиозного культа и т. п.).

И вот именно поэтому-то и существует, с одной стороны, необходимость начинать обучение Торе (не готовить к обучению, а обучать!) еврея еще в детстве, а с другой, давать всю заповедь учить Тору, включая изучение, в форме стиха, в котором говорится об обучении.

Еврейского ребенка начинают обучать Торе не в три года, как ошибочно предполагают некоторые. В три года его отправляют в учебное заведение Талмуд-Тора. А учить Торе его начинают с того момента, когда он начинает говорить, обретает способность повторять за обучающим. Т. е. когда своего ума там хватает ровно на то, чтобы усваивать (и повторять) то, что поступает извне. Никакой, фактически, отсебятины. Состояние максимальной самоотреченности перед обучающим и некритичного восприятия учебного материала. Белый лист.

Т. о. получается, что в изучении Торы, если смотреть на него как на процесс сакральный, а не интеллектуальный, "малость", незамутненность, неискушенность – преимущества. И это то, что от изучающего Тору требуется в первую очередь. И, что тоже важно, то, что имманентно ему, что проявилось в его натуре до того, как развились другие душевные силы. Воспринимать и усваивать человек учится задолго до того, как мыслить, переживать и рефлексировать. Все что остается – это пробудить этот навык, зачем-то почти утраченный в судорожных попытках ложно понятой самореализации (было бы что реализовывать!). И это – причина, по которой заповедь изучать Тору дается в форме повеления обучать детей: хочешь изучать Тору – пробуди внутреннего ребенка (не путать с впаданием в детство!).

Вот-вот должен прийти Машиах, о временах которого сказано: "Не желали пророки и мудрецы наступления времен Машиаха ни для того, чтобы властвовать над всем миром, ни для того, чтобы угнетать другие народы, ни для того, чтобы все народы их превозносили, ни для того, чтобы есть, пить и веселиться; но для того желали этих времен, чтобы быть свободными для постижения Торы и ее мудрости, чтобы никто их не преследовал и не мешал им, чтобы удостоиться доли в Грядущем мире" (Рамбам, Мишне Тора, 12:4). Получается, можно сказать, что пророки и мудрецы желали наступления времен Машиаха для того, чтобы вернуться в продвинутую версию детства. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот", т. 19, стр. 42-47.)