Мидраш Сифри, комментируя стих: "И да будут речи эти, которые я заповедую тебе сегодня, на сердце твоем"1, – задается вопросом: "Зачем сказано "на сердце твоем"? Разве из того, что Писание говорит: "И люби Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем твоим"2, – я не знаю, чем любят Пресвятого, Благословен он? Говоря: "И да будут речи эти, которые я заповедую тебе сегодня, на сердце твоем", – Писание имеет в виду: "И да будут речи эти, которые я заповедую тебе сегодня, на сердце твоем, чтобы благодаря этому ты познакомился с Пресвятым, Благословен Он, и привязался к следованию его путям".

Раши в комментарии к Пятикнижию и Рамбам (в "Книге заповедей") цитируют эти слова мидраша. Каждый, естественно, по-своему, внося в них определенные изменения и купируя. Раши (комментируя слова "и да будут речи эти") пишет: "Что есть эта любовь (о которой говорится в предыдущем стихе)? "И да будут речи эти". Ибо благодаря этому ты знакомишься с Пресвятым, Благословен Он, и привязываешься к следованию его путям". Т. е. приводит затравку (в несколько видоизмененном виде) и заключительную, "содержательную" часть мидраша (без изменений). Только главную идею толкования. Рамбам же (в главе, посвященной заповеди любить Всевышнего) приводит мидраш почти целиком, но как следует (хотя и не до неузнаваемости) его перелицевав: "Говоря языком Сифри: "Разве из того, что сказано: "И люби Господа, Б-га твоего, всем сердцем твоим", – я не знаю, как любить Г-спода? В Учении говорится: "И да будут речи эти, которые я заповедую тебе сегодня, на сердце твоем", – ибо благодаря этому ты знакомишься с Тем, Кто сказал – и возникло мироздание".

Что бросается в глаза? Раши приводит только вопрос и ответ Сифри, выкинув все, что между ними. При этом на Сифри не ссылается. А Рамбам приводит толкование Сифри почти целиком (но с рядом изменений). И да, ссылается на первоисточник.

На первый взгляд, ключевым различием является то, что Раши приводит слова "и привязываешься к следованию его путям", а Рамбам нет. Это указывает на то, что они расходятся в понимании слов Сифри главным образом в вопросе, является ли "следование путями Всевышнего" (проще говоря, исполнение заповедей) интегральной частью заповеди любить Всевышнего или это отдельная история. По мнению Раши, заповедь касается не только эмоциональной сферы, но и практической, не только чувств, но и действий, этими чувствами диктуемых (а в значительной степени и порождающими их, поскольку бытие определяет сознание, между прочим). И алгоритм исполнения заповеди любить Б-га таков: из любви ко Всевышнему, человек изучает Тору ("слова эти" – это слова Торы), благодаря чему знакомится с Пресвятым, Благословен Он, и Его путями (заповедями), "привязывается" к ним, приучается следовать им и, исполняя их3, исполняет заповедь любить Б-га, выражая ее действиями. Что поднимает его любовь ко Всевышнему на новый уровень, запуская новый виток ее выражения в действиях и т. д.

Рамбам же прямым текстом пишет в "Книге заповедей" (и не только), что заповеданная любовь ко Всевышнему представляет собой исключительно чувство, неотвратимо пробуждающееся в сердце человека, когда тот напряженно и медитативно размышляет о том, что говорят о Всевышнем заповеданные Им заповеди. И так, очевидно, на его взгляд, следует понимать слова стиха: "И да будут речи эти, которые я заповедую тебе сегодня, на сердце твоем", – изучение Торы (свода заповедей) – это единственный верный путь взрастить в себе заповеданную любовь ко Всевышнему. Исполнение же заповедей на практике к заповеди любить Б-га прямого отношения не имеет и ее частью не является. И поэтому Рамбам опускает слова мидраша "и привязываешься к следованию его путям", как не имеющие отношения к теме разговора.

В свете такого понимания позиций нужно еще раз приглядеться к формулировкам Раши и Рамбама и обратить внимание на некоторые моменты. Например, слова мидраша "разве я не знаю, чем любят? 4" Раши истолковывает как "что есть эта любовь", а Рамбам – "как любить". По мнению Раши, речь в стихе: "И да будут речи эти", – о том, что представляет собой сама любовь. По мнению Рамбама – о том, как достичь любви, о чем думать ради этого. Сходится с приведенным выше истолкованием позиций.

Раши говорит о "знакомстве" посредством изучения Торы ("И да будут речи эти") с "Пресвятым, Благословен Он", со Всевышнем как Давшем заповеди. Рамбам – о знакомстве с "Тем, кто сказал и возникло мироздание". Ибо Раши считает, что любовь ко Всевышнему заключается в знакомстве с ним посредством изучения Торы и следования его путям, посредством исполнения заповедей. А Рамбам – что изучение Торы в целом и постижение в частности смысла заповедей и всех упоминаемых в Торе деяний и речений Творца, эту любовь порождают. Опять сходится.

Но есть некоторые моменты, вызывающие вопросы. В частности, если Рамбам считает, что исполнение заповеди любить Всевышнего заключается в посильном постижении Б-жественного величия и всесилия, о которых свидетельствует Тора, благодаря которому зарождается и разрастается чувство любви к объекту постижения, Благословен Он, то почему в "Мишне Тора"5, говоря о той же заповеди, Рамбам вовсе не упоминает Тору и заповеди, а только деяния и сотворения?

Рабби Элияу Мизрахи в своем толковании комментария Раши пишет, что, очевидно, в "Мишне Тора" Рамбам не цитирует Сифри, а лишь вдохновляется словами этого мидраша. Но как бы то ни было вопрос остается: почему в "Мишне Тора" Рамбам не упоминает в качестве материала для обдумывания, ведущего к любви, веления и заповеди Торы? Тем более, что в конце этого самого параграфа, в котором речь идет о путях обретения любви ко Всевышнему, Рамбам цитирует Сифри (в своем пересказе в "Книге заповедей"): опускает все толкование слов "И да будут речи эти", но приводит слова "благодаря этому ты знакомишься с Тем, Кто сказал и возникло мироздание". Благодаря размышлениям о величии Всевышнего, получается, но не изучению Торы, которое явно намеренно не упоминается. Что не так?

Кроме того, в "Мишне Тора" Рамбам упоминает (главным образом в законах раскаяния, но и в упомянутом выше параграфе второй главы законов Основ Торы) еще один аспект заповеди любить Всевышнего – знать Его (по мере своих духовных способностей). Получается, что Рамбам согласен с Раши в том, что исполнение заповеди любви ко Всевышнему сводится не только к эмоциям, к чувству любви, но и к "следованию путям". Только Раши считает, что следование путям – это исполнение заповедей, а Рамбам – что следование идеям, постижение. И, кстати, не только в "Мишне Тора", но и в "Книге заповедей", если вчитаться, Рамбам упоминает, что в рамках заповеди любить Б-га одних размышлений мало, необходимы заключения, выводы. Знание Всевышнего!

Из этого следует, что в приведенных нами выше словах Рамбама в "Книге заповедей", он говорит не о том, как достичь любви, как мы предположили (и все, вроде, сходилось), но, как и Раши, о том, что любовь к Б-гу, на его взгляд, собой представляет. А именно – "знакомство с Тем, Кто сказал и возникло мироздание". И это, что он пишет там далее: "А познакомившись с Ним, ты непременно Его полюбишь". Полюбишь – не следующий этап процесса, а неизбежное следствие знакомства. Иными словами, познакомившись со Всевышним (постигая Его) ты уже исполнил заповедь любить Всевышнего, ибо остальное неизбежно произойдет само собой.

Что же касается причины, по которой в "Мишне Тора" (в отличие от "Книги заповедей") Рамбам не упоминает изучение Торы и заповедей, то это, коротко говоря, связано с тем, что в одном труде он говорит об одном типе любви, а в другой – о другом. В "Книге заповедей" он пишет о любви в общем – о влечении, стремлении приблизиться, возникающем, если все хорошо, при знакомстве. О любви "с первого взгляда", если хотите. А в "Мишне Тора", и это очевидно из контекста, он пишет о любви, возникающей в результате постижения и познания.

Соответственно, в первом случае Рамбам говорит об изучении Торы и исполнении заповедей, ибо только с их помощью можно приблизиться к Всевышнему, а значит актуальны только они. А во втором не говорит, ибо там речь о любви, не ведущей к постижению, но вытекающей из него. И там все сложно настолько, что Тора и заповеди там уже не ведут к любви, а следуют из нее, являются ее проявлением.

Вот-вот должен прийти Машиах. Во времена которого сбудется постановление Рамбама в другом месте в "Мишне Тора", в Законах царей6: "В это время не будет ни голода, ни войны, ни зависти, ни соперничества, потому что благо будет в изобилии и все хорошее будет доступно, как песок. И весь мир будет желать только одного: познать Б-га. Поэтому все евреи будут великими мудрецами, и будут знать тайные и глубокие вещи, и постигнут замыслы своего Творца в той мере, в какой только может человеческий разум это постичь, как сказано: "Потому что наполнится земля знанием о Б-ге, как полно водою море"7".

И как мы теперь понимаем, под знанием Рамбам подразумевает любовь. Приобретенную честным душевным трудом любовь ко Всевышнему (только уже не в качестве исполнения заповеди, но как награда за ее исполнение), которая заполнит все наше существование. Которое и без того будет заполнено другой любовью, еще более высокого порядка – любовью врожденной, сущностной. Нас ждет очень много любви. Вскорости, в наши дни, амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 34, стр. 32-40.)