В главе "Итро" рассказывается о событиях, непосредственно предшествующих дарованию Торы и о собственно даровании Торы. В том числе приводится и текст десяти заповедей – декалог.

Известны слова рабби Саадьи-Гаона о том, что декалог содержит в себе всю Тору. Дополнительно на это указывает то, что, как пишет святой Шла, в оригинале декалога ровно 620 букв, по числу заповедей Торы (613), дополненных семью заповедями, установленными нашими мудрецами.

Первые две из десяти заповедей (согласно тому же Шла) содержат в себе все заповеди (в еще более концентрированной форме): "Я Господь, Б-г твой, Который…" и т.д. (Шмот, 20:2) – все предписания (365), а "Да не будет у тебя божеств чужих" (20:3) – все запреты (248). Это не считая того, что только первые две заповеди были услышаны сынами Израиля собственноушно, в отличие от прочих, переданных им через Моше (точнее так: сначала весь декалог грянул одним единым речением, а уж дальше – по одному).

Разница между первыми двумя заповедями также очевидна: во-второй, как минимум теоретически, допускается мысль о том, что кто-то может усомниться в Б-жественном единстве. Возникает такая "возможность". А вот первая заповедь – это монотеизм чистой воды.

Наконец первое слово первой заповеди: Я ("анохи" в оригинале). Оно, как объясняется в учении хасидизма, указывает на высочайший, сущностный уровень Б-жественного, в котором неуместны никакие имена, включая тетраграмматон и его произвольные. И согласно сказанному в Зогаре (Зогар хадаш, 85б), это слово включает в себя всю Тору.

Это все – с одной стороны. А с другой – в мидраше Танхума (Итро, 16) сказано, что "анохи" – слово из египетского языка.

Как же так? Как может быть, чтобы в святом языке не нашлось подходящего слова для описания уровня Б-жественного, которое нашлось в другом языке? А если в святом языке есть подходящее слово, то почему Тора не использует его? И зачем впихивать всю еврейскую Тору в слово на нееврейском языке?

Версию про отсутствие в святом языке слова для обозначения чего-либо сразу можно отмести как неорганизованную. По той очевидной причине, что, как объясняется в Каббале, все в мире получает свое духовное питание через буквы слова, которым оно обозначается в святом языке.

(Конечно, есть уровни Б-жественного, к нашему миру отношения не имеющие вовсе, "предшествующие творению". Они неописуемы никакими словами и в духовной подпитке через слова не нуждаются. Ну, так они и в текстах не упоминаются, и с людьми Небесами не обсуждаются.)

При этом следует иметь в виду, что слова святого языка отражают лучший смысл описываемых ими явлений, а по мере того, как они переводятся на слова тех или иных несвятых языков, все становится хуже и хуже. И сами явления из-за этого все огрубляются, опошляются, принижаются. Все ниже и ниже, от языка к языку.

Для своего времени, язык египтян был самым низким и приземляющим понятия из всех существовавших тогда языков (всего языков после вавилонского столпотворения было семьдесят, и этот лимит сохранялся еще на момент перехода сынами Израиля Иордана). Конечно к нашим временам возникло множество несравненно более жлобских и скотских языков. И вообще жить стало веселей. Но на момент написания Торы египетский был дном. (Обратите внимание: в Торе любое перемещение в Египет именуется не иначе, как "спуском". Куда угодно, хоть в Антарктиду, можно "поехать", "отправиться", "ускакать" и т.д., а в Египет, как ни перемещайся, все равно получается спуск. Ибо дно, что и требовалось доказать.) Что возвращает нас к вопросу: как и почему слово, вобравшее в себя всю Тору, во всей ее глубине и возвышенности – египетское слово? И это при том, что к услугам автора Торы целый святой язык?

Ответ, на самом деле, предельно прост. Точнее он кажется простым сегодня, после трех тысяч лет внедрения в умы идей Торы вообще и особенно двухсот лет внедрения в умы идей хасидизма. Ведь благодаря этому сегодня мы знаем, что цель мироздания и дарования Торы, как средства достижения цели мироздания – это превращение в жилище Всевышнего именно самых нижних уровней нашего (того, в котором дарована Тора) мира. Иначе они не были бы созданы, просто. За ненадобностью.

Святой язык свят и так, его освящать незачем. Мир сущностей, описываемых святым языком – чист и свят. Там изначально все хорошо. Исправлять, освящать, возвышать можно и нужно то, что изначально и по вектору своего развития (т. е. деградации) ниже. Вот на это и намекает Тора, делая кодовым словом египетское "анохи": цель дарования Торы и раскрытия в мире безымянной сущности Б-жественного – в освящении всего мироздания, до самого донышка, до того, что никаким языком, кроме египетского, на тот момент и не описать было.

И от обратного. Только освятив мир, каким он предстает в описании на египетском, можно в полной мере исполнить волю Всевышнего и добиться раскрытия сути Б-жественного. Для молитвы и Торы вполне хватает святого языка. Более того, он для них приспособлен и предназначен. Но молитвой и Торой, как с первого слова "анохи" предупреждает нас Тора, ограничиться невозможно. Они позволяют раскрыть Б-жественнное только на уровнях, соответствующих святым и нестираемым (а местами и непроизносимым) именам. А нужно изменить мир. И изменить настолько, чтобы границы расширились, позволив раскрыться тому сущностному, что имена не в состоянии отразить и передать. А для этого нужен, грубо говоря, мат. Египетский, деликатно выражаясь, язык.

Собственно, это можно было выучить уже из того, что для получения Торы сынам Израиля пришлось спуститься в Египет. Но, как известно, то, что происходило до дарования Торы, остается до дарования Торы. А с дарованием Торы начинается новая история. И начинается она с "анохи", ибо, как было объяснено выше, Тора была дана именно для того, чтобы посредством исполнения практических заповедей, путем непосредственного заповеданного воздействия на материальные объекты этого мира добиться духовного преображения всего нашего мироздания. Без исключений.

И подобно тому, как это касается "большого" мира, мира в буквальном смысле слова, от которого еврей не имеет права прятаться, но который он обязан прогнуть под себя, подобным образом и даже более того, еврей не вправе запускать и оставлять неубранным "малый мир" – свою душу. Как сказано, "проснулся утром – убери свою планету". Недостаточно механически исполнять предписанное. Даже идеально и в самом полном из возможных объемов. Необходимо привнесение личного. А это достигается благодаря служению на уровне "На всех путях твоих познавай Его" (Мишлей, 3:6). С упором на "всех". Т.е. что бы человек ни делал, чем бы ни занимался, он должен находить, каким образом это подчинить служению Всевышнему, каким образом расширить границы своего индивидуального служения так, чтобы расширилась тотальная территория святости.

Вот-вот должен прийти Машиах. Святость полностью затопит наш мир, как сказано: "Ибо полна будет земля знанием Г-спода, как полно море водами", Ишаяу, 11:9). Не останется ни островка, ни уголка, ни наглухо захлопнутой раковины, в которые не проникнет святость. "Анохи" раскроется настолько, что поглотит все прочие заповеди и, на практическом уровне, они утратят свое значение и прекратят существование. Точнее продолжат его в обобщенном виде, как в первый миг дарования Торы. Вообще в те времена будет много интересного, есть чего ждать.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 3, стр. 145-148.)