Девятая глава раздела "Законов царей" в "Мишне Тора" Рамбама начинается с перечисления заповедей, полученных Адамом, Ноахом, Авраамом и Яаковом. А также заповедей и установлений, которые первыми начали соблюдать эти и другие великие люди поколений, предшествовавших дарованию Торы. В частности, упомянуто, что "Ицхак начал отделять десятину от урожая". Раавад, споря с Рамбамом, пишет, что первым десятину начал отделять Авраам, как сказано: "И дал ему десятину от всего" (Брейшит, 14:20).

Комментаторы Рамбама (Радваз, Мигдаль Оз, Кесеф Мишне) наперебой объясняют, что Рамбам основывается на сказанном в главе "Толдот" (26:12): "Посеял Ицхак на той земле и собрал он в том году стократно; и благословил его Г-сподь". (И Раши, цитируя Мидраш Раба, комментирует: "Предварительную оценку делали, с целью отделить десятины".)

Спрашивается: если вопрос в том, кто первым начал отделять маасер, и первым упоминается (да еще и прямым текстом!) как отделяльщик десятин Авраам, то почему Рамбам пишет, что первым маасер отделил Ицхак. Который: а) был вторым, и б) отделение им десятины упоминается лишь намеком!

В принципе в Зогаре упоминается версия, что десятину отделил не Авраам для Малки Цедека, а Малки Цедек для Авраама (который в тот день стал коэном). Но это нам дает только то, что первый, оказывается, не Авраам, а Малки Цедек. Ицхака это не продвигает ни на одну позицию.

Некоторые комментаторы (например, Радваз) предлагают следующее объяснение: по закону Торы, десятины отделяются только от выращенного урожая. Поэтому Авраам, отделив десятину от всего, поступил хорошо и красиво, но это не совсем про заповедь о десятине. А скорее всего совсем не имеет к ней отношения.

Все бы хорошо, но мы же знаем, что праотец Авраам соблюдал все заповеди, включая установления мудрецов. А в силу установления мудрецов существует абсолютная и безоговорочная обязанность отделять десятину на благотворительность от всех доходов! Авраам так и поступал. Что и нашло свое отражение в рассказе Торы.

Однако, если дело в этом, Рамбаму следовало пояснить, что Авраам начал первым отделять десятину от доходов (как установлено мудрецами), а Ицхак – от урожая (как заповедано в Торе).

Судя по всему, по мнению Рамбама, отделение Авраамом десятины было одноразовым событием. Подобно тому, как разовый характер у заповеди о дележе трофеев, полученных на войне с Мидьяном (Бемидбар, 31:28-30). И Рамбам упоминает в качестве первого отделившего десятину Ицхака, поскольку тот первым отделил десятину, которую заповедано (со времен дарования Торы) отделять регулярно.

Конечно, и Авраам, как соблюдавший все заповеди, тоже отделял десятины. Но Рамбам, в интересующем нас отрывке, упоминает только исполнение тех или иных заповедей, непосредственно упоминаемое в тексте Писания.

Разница между всеми заповедями, которые исполнял каждый из праотцов в равной мере, и теми, исполнение которых тем или иным из праотцов особо упомянуто, состоит в том, что последние связаны со специфическим складом души именно этого праотца. И как следствие, каждый из праотцов наделил всех своих еврейских потомков душевными силами, необходимыми для безукоризненного исполнения близких этим праотцам заповедей. Хотя сами эти заповеди были даны только во время Дарования Торы.

Получается, что есть вид отделения десятины, связанный с манерой служения (отражающей душевный склад) Авраама, отличающейся широтой и щедростью. А есть вид, связанный с манерой служения Ицхака, характеризуемой строгостью и четкостью границ.

Однако поскольку любое упоминание исполнения заповеди кем-либо из праотцов служит источником духовных сил для исполнения этой заповеди его потомками, нужно сказать, что из того, что Тора рассказывает об отделении десятины Авраамом, следует, что и служение Авраама имеет отношение к исполнению нами заповедей о десятинах, а не только служение Ицхака. И не только к разовому дележу добытого в войне с Мидьяном, но и ко всем прочим десятинам, отделяемым из поколения в поколение.

Требует объяснения: манера служения Авраама и манера служения Ицхака противоположны друг другу по сути. Авраам – милость, Ицхак – строгость (Яаков – гармония). Как в основе исполнения одной заповеди, как источник духовных сил для ее исполнения, может одновременно лежать и одно и другое?

А дело в том, что исполнение заповеди о десятине заключается в том, что мы отделяем десятую часть от выращенного (заработанного) и передаем ее тем, кому заповедано: левитам, нуждающимся и т. д. Таким образом мы демонстрируем понимание и приятие того, что все в этом мире принадлежит Всевышнему. Включая то, к чему мы привыкли и даже имеем некоторое основание относиться как к своему. Как сказано (Теилим, 24:1): "Г-споду принадлежит земля и наполняющее ее, вселенная и живущие в ней". Поэтому, прежде чем вкусить от плодов трудов своих, мы отделяем десятину (из лучшего!) и отдаем её тем, на кого Господь укажет.

Но есть одно но! Тот же урок мы учим из еще нескольких заповедей: из заповедей о первинках, из заповедей о коэнских приношениях и т.д. Что специфического в заповеди о десятине?

Дело в том, что со всеми прочими приношениями – одно из двух: либо они приносятся из совершенно определенных заранее частей туш, владений, урожая и т.д., либо наоборот – нет никаких четких критериев, никаких предписанных Торой объемов, количеств, качеств (а то, что установили мудрецы, это отдельный разговор). Десятина же от урожая, с одной стороны, ровно десятая часть (и запрещено отделять десятину от урожая на глазок), а с другой стороны, в десятину может войти любой попавшийся под руку отделяющему огурец. Или персик. Или от чего он там отделяет десятину.

О чем это? О том, что все мы, слава Б-гу, верим в Б-га. И всем нам понятно, что Творение принадлежит Творцу. Поэтому мы безропотно отдаем Б-гу Б-гово. Мы знаем, что вот это, это и это нужно принести в Храм, отдать коэну, раздать беднякам, в конце концов. Ведь это все нам только для того и дано, чтобы мы его передали на заповеданные цели. Но после этого мы бы хотели насладиться тем, что дано нам для нашего личного пользования. И вот это уже – наше. По праву, казалось бы. Так вот, заповедь о десятине призвана напомнить нам: как мы сами всегда принадлежим Всевышнему, так и наше имущество всегда принадлежит Ему. И поэтому десятина отделяется от неосвященного изначально, от мирского (демонстрация щедрости Авраама, готовности и стремления отдать свое другим). Но – ровно десятую часть, чтобы подчеркнуть четкость границ предписания (начало Ицхака).

Особая связь именно заповеди об отделении десятины с личностью Ицхака заключается в следующем. В отличие от Авраама, служение которого в целом заключается в привлечении святости свыше в нижние сферы, которые при этом сохраняют свою приниженность и "приземленность", Ицхак возвышает низкое, поднимая его до уровня святости, раскрывающейся в высших сферах.

Поэтому-то и отдается десятина (первая) левитам, служение которых связано с вознесением "низкого", в отличие от абсолютного большинства прочих приношений, предназначенных для коэнов – тех, кому заповедано благословлять сынов Израиля, служить в Храме и в целом привлекать "высшее" вниз, в наш мир, освящая его.

И поэтому десятина Авраама связана именно с военными трофеями, подобно тому, как было заповедано во время войны с Мидьяном. Дело в том, что война – дело непредсказуемое. Побеждает далеко не всегда сильнейший. И почти никогда – умнейший. И даже не тот, кто лучше воюет побеждает. Иначе, скажем, у Наполеона все получилось бы. Короче, война непредсказуема. Поэтому тот, кто победил в войне (даже если для победы были все объективные предпосылки) обязан быть благодарным за это Всевышнему и выказывать свою благодарность.

И тем более это верно в случае, когда речь идет о войнах, победа в которых была совершенно чудесной и сверхъестественной. Как когда Авраам почти в одиночку победил армии нескольких царей. Или когда сынам Израиля удалось наголову разгромить мидьян, не понеся вообще никаких потерь, как сказано: "И не убыло из них никого" (31:49). Тут уж требуется особая благодарность. Например – посвящение части трофеев в приношение Всевышнему.

Война с царями – очень характерная для Авраама история. С одной стороны, все носит столь чудесный характер, что усомниться в Б-жественном вмешательстве невозможно. С другой стороны, все-таки Авраам сражался своими руками. А то, что творимое им на поле боя показалось бы неправдоподобным даже выросшим на комиксах про супер-героев, не делает сотворенное им менее реальным. Так и работает привлечение высших сил в низший мир таким мастером этого дела, каким был праотец Авраам.

Специфика этого подхода в том, что он позволяет увидеть (и даже продемонстрировать другим) как Б-жественный свет нисходит в этот мир, творя его и определяя все аспекты его существования. Но он не предполагает возможность видеть, как сам мир является формой проявления Б-жественного начала. И как, следуя своему Б-жественному предназначению, реализуя его, наш мир возвышается и одухотворяется. Потому что это уже служение Ицхака, его специализация.

И понятно, что наша десятина, та что мы отделяем от урожая в пользу левита, связана со служением Ицхака – вознесение, освящение мирского. Снизу вверх. То, что в том конкретном случае имело место чудо сверхъестественно обильного урожая, ничего не меняет, ведь расчеты, касающиеся размеров предполагаемой десятины, Ицхак сделал до того, как стало известно о чуде, как подчеркивает Раши.

Однако Тора упоминает и о десятине отделенной Авраамом. Ибо это преподносит нам еще один важный урок. Урок, который нельзя выучить, анализируя заповедь об отделении десятины от урожая в пользу левитов.

Чтобы понять о чем идет речь, нам потребуется разобраться со сказанным в мидраше Пиркей дэрабби Элиэзер: ""И посеял Ицхак". Но разве Ицхак сеял, не приведи Г-сподь, зерно? Имеется в виду, что он взял десятину от своего имущества и раздал нуждающимся, как сказано: "Сейте для себя по справедливости" (Ошеа, 10:12)". Насчет "справедливости", там игра слов: "цдака" – это и справедливость и благотворительность. Специфика языка и образа мышления.

Возникает вопрос: а что такого возмутительного в допущении, что Ицхак посеял зерно? Ответ: праотцы были кочевниками-скотоводами. Скотоводы считают зазорным, мягко говоря, копаться в земле. По сей день бедуины от всего сердца презирают своих оседлых соплеменников и не держат тех за людей. А оседлые – бедуинов, само собой.

Но мы то, слава Б-гу, не бедуины! И их предрассудков не разделяем. Ок, может технически Ицхаку было не с руки сеять зерно. Но причем тут "не приведи Г-сподь"? К чему эта экспрессивная драматичность?!

Кроме того, согласно Мидрашу Раба (и Раши), Ицхак все-таки сеял зерно. Конечно, мидраши то и дело расходятся во мнениях, но одно дело расходиться, а другое – утверждать взаимоисключающие вещи. Причем Пиркей дэрабби Элиэзер отзывается о том, что сказано в Мидраш Раба – "не приведи Г-сподь". Это как понимать?

Дело в том, что Пиркей дэрабби Элиэзер ни в коем случае не оспаривает прямой смысл слов Писания и слова Мидраш Раба. Никто не спорит с тем, что Ицхак сеял зерно. Только Пиркей дэрабби Элиэзер важно подчеркнуть, что Ицхак сделал это не для того, чтобы получить урожай для себя, не приведи Г-сподь, но для того, чтобы иметь возможность раздать десятину нуждающимся. А главное – "посеял цдаку": начал первым исполнять заповедь об отделении десятины от урожая и дал своим потомкам силы, на все времена, следовать его примеру и отделять десятину.

Т.о. становится понятным преимущество десятины Авраама: его приношение во всех отношениях было сугубо материальным. И благодаря этому в нем подчеркивалась идея превращения мирского (выглядящего лишенным духовной составляющей) в освященное. Ицхак же умудрился, даже занимаясь земледелием (самое "приземленное", извиняюсь за каламбур, занятие, кроме разве что добычи угля, газа, нефти и алмазов), привнести в этот процесс элемент духовности, делая это исключительно ради того, чтобы "посеять цдаку". Из-за этого приношения выглядят менее переходящими из статуса мирского в статус посвященного, а больше как нечто, изначально предназначенное для приношения. Это смазывает искомый эффект.

С другой стороны, именно служение Ицхака, его поведение наглядно демонстрирует работу механизма "снизу вверх" – возвышения и освящения низших сущностей, как результат обращения (использования) их на служение Всевышнему.

Тут можно провести параллель с разницей между использованием для исполнения заповеди специально предназначенных для этого объектов (например, тфилин) и вещей, такого специфического предназначения не имеющих (например, деньги). Возлагая тфилин, я использую для служения Всевышнему сущность и без того для этого предназначенную. Воля Всевышнего исполняется точно и полно. Но баланс между посвященным на служение и не посвященным никак при этом не меняется. Когда же я трачу монету, на которую мог бы купить банку газировки и отравить себя ею, на благотворительность, я этот баланс меняю в сторону святости.

Вот и получается, что свои преимущества есть и у подхода Ицхака, и у подхода Авраама. И поэтому мы именуем себя потомками Яакова – объединившего в своем служении два этих начала. И давшего им обогатить и дополнить друг друга.

Одно из принципиальных различий между схемами освящения "сверху вниз" и "снизу вверх" в том, что, когда возвышаются низшие сущности – возвышаются они сами. Становятся духовнее, утонченнее, святее и т.д. А когда свет снисходит в низшие сущности, он трансформируется, чтобы те сосуды, в которые он стремится облачиться, оказались способны принять его (потому что, если попробовать наполнить чашку водой, подаваемой под слишком большим давлением, вода только расплескается и зальет все вокруг. И еще хорошо если чашка не разобьется).

Ицхак честно посеял зерно в землю, чтобы отделить от урожая десятину. Но поскольку он ничего не мог с собой поделать, и всю дорогу все его намерения носили исключительно духовный характер, то все зерно и тем более десятина от нее оказались изначально возвышенне, чем нужно для того, чтобы было наглядно видно: вот Б-гу отдается от того, что выглядит принадлежащим человеку. Принадлежащее Ицхаку так не выглядело. Как он ни старался.

А вот захваченное Авраамом у царей – очень выглядело. При том, что было получено чудесным путем. Такова магия личностного присутствия. То, что у Авраама получается само собой, Ицхаку не дается никак. Впрочем, и наоборот, ибо каждому свое.

Вот поэтому для исполнения заповеди об отделении десятины от урожая и установления мудрецов об отделении десятины от всех доходов, нам необходима духовная подпитка и от Авраама, и от Ицхака. Для полноты достигаемого эффекта.

О десятине сказано: "Отделяй десятину и обогатишься". Как подчеркивают наши мудрецы, это уникальный случай, когда Всевышний, в принципе не одобряющий попытки проверить себя на вшивость, сам предлагает всем желающим убедиться, что обещанное Торой работает. Более того, это – цель заповеди о десятине. Одна из целей: показать, наряду с тем, что все, что есть у нас, принадлежит Всевышнему, еще и то, что исполнение заповедей приносит не только духовное, но и материальное благополучие.

Вот-вот должен прийти Машиах. И по всем прогнозам, очень скоро тема заботы об обеспечении пропитанием себя и своей семьи утратит для сынов Израиля свою актуальность. Да и для всего человечества, если уж на то пошло. Необходимость в благотворительности в ее нынешней форме, в том числе и в десятине, отпадет. Но останутся духовные аспекты. Их преимущество перед практически-материальными в том, что они бесконечно глубоки и завораживающе увлекательны. Так что без дела не окажемся, слава Б-гу.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 5, стр. 69-77.)