Сказано в главе Торы "Ваэтханан" (4:9): "Только береги себя и береги душу твою очень, чтобы не забыл того, что видели твои глаза, – и чтобы не отошло оно от сердца твоего во все дни жизни твоей; и поведай это сынам твоим и сынам твоих сыновей".

Эти слова цитируются в мишне (Авот, 3:8) "Рабби Достаи, сын рабби Яная, говорил со слов рабби Меира: "Каждый, кто забывает что-либо из изученного, уподобляется Торой тому, кто играет со смертью, как сказано: "Только будь осторожен, весьма оберегай душу свою – не забудь те события, которые видел ты глазами своими". Можно ли предположить, что это относится и к тем случаям, когда постичь мудрость оказалось ему не под силу? Сказанное ниже учит нас, что это не так: "Да не сотрутся они из сердца твоего, пока ты жив", – человек играет со смертью только тогда, когда предается безделью, стирая из сердца слова Торы".

В Талмуде (Мнахот, 99б) из вышеприведенных слов Писания выводится, что всякий забывающий (намеренно) слова Торы нарушает запрет.

В связи с этим требует объяснения рассказ Талмуда (Бава Меция, 85а) о рабби Зейре, который взойдя в Землю Израиля отпостился сто постов для того, чтобы забыть всё выученное в рамках вавилонской талмудической традиции, чтобы познакомиться с иерусалимской с чистого листа. Спрашивается, как мог рабби Зейра намеренно преступить прямой и недвусмысленный запрет забывать хотя бы одно слово Торы?! Причем Талмуд подчеркивает, что рабби Зейра задавался целью забыть весь вавилонский Талмуд. Целый пласт Торы! И это ради того, чтобы, может быть, выучить Талмуд Иерусалимский. А как же запрет исполнять заповедь ценой нарушения другой, даже в случае, если результат гарантирован? Сто дней! Сто дней рабби Зейра постился, молился и, главное, систематически воздерживался от изучения Вавилонского Талмуда с нескрываемым намерением забыть его (Вавилонский Талмуд). Если это не подпадает под запрет "береги себя и береги душу твою очень, чтобы не забыл...", то что подпадает?

Правда, у первых кодификаторов (ришоним) мы находим разное отношение к запрету забывать выученное.

Рамбам, например, вообще не включает его в число 613 заповедей Торы. Рамбан включает, но полагает, что забывать запрещено не те или иные слова Торы, а только дарование Торы, как отправную точку нашей истории и т. д. А то, что сказано "каждый, кто забывает что-то из изученного и т.д." – это, как и все, сказанное в "Пиркей авот", только необязывающая никого рекомендация для желающих достичь высот подлинной богобоязненности (т. н. "мили ди-хасидута"). Наконец, некоторые (Ирим, СМАГ и т. п.) включают запрет в число заповедей, но ограничивают его ситуацией, когда слова Торы стараются забыть с тем, чтобы заменить их на какую-нибудь хрень, типа медицины, электроники или, упаси Б-г, филологии. Короче говоря, пустыми материями. Понятно, что это – не случай рабби Зейры, декларируемой целью которого было преуспеяние в изучении Торы (Вавилонский Талмуд на Иерусалимский – шило на мыло), а не замена, упаси Б-г, Торы на ерунду.

Если бы этим набор мнений ограничивался, можно было бы сказать, что как минимум формально рабби Зейра ничего не нарушал. Но Альтер Ребе в "Законах изучения Торы" прямым текстом пишет, что есть запрет Торы и его нарушает всякий, кто даже "просто" не достаточно добросовестно повторяет изученное! Т.е. не только те, кто намеренно пытался забыть изученное (независимо от причины, на первый взгляд), но и тот, кто не приложил всех подобающих усилий, чтобы не забыть.

И нечто подобное мы находим в "Законах изучения Торы" Рамбама ("Мишне Тора", 1:10): "До каких пор обязан человек учить Тору? До дня своей смерти, как сказано: "Да не отойдут они (слова Торы) от сердца твоего все дни твоей жизни" (Дварим 4:9). И все время, когда человек не учит, он забывает".

Как прикажете отмазывать рабби Зейру от этой статьи?

Можно попробовать сказать (опираясь на сказанное в заключении "Законов изучения Торы" Альтер Ребе), что запрет касается только "исходных" слов Письменной и Устой Торы, а также практических выводов (галахи) и – это очень важно! – стоящей за ними логики. Что же касается споров и обсуждений, которые потребовались мудрецам Мишны и Талмуда, а также их преемникам, чтобы вывести закон – они под запрет не подпадают. И забывающий ход этих обсуждений и их содержание ничего не нарушает. Может, рабби Зейра пытался забыть только дозволенную к забыванию часть Вавилонского Талмуда?

Такое объяснение натыкается на как минимум два возможных возражения.

Во-первых, статус Вавилонского Талмуда. По многим мнениям, все, сказанное в Вавилонском Тадмуде – это практические выводы плюс объяснение логики их выведения. Т.о. ничего из сказанного специфически в Вавилонском Талмуде за пределы запрета не торчит. Во-вторых, судя по всему, рабби Зейра пытался забыть именно что весь Вавилонский Талмуд (в том виде, в котором тот успел сформироваться в дни рабби Зейры).

Так что вопрос остается открытым.

И вот еще что. Предположим, есть мнения, в соответствии с которыми, рабби Зейра не нарушал никакого запрета. Но кроме запретов есть еще предписания! И среди них – уделять треть всего времени, отведенного на учебу, изучению Талмуда. А для тех, кто все уже выучил – практически все время посвящать штудированию Талмуда! А рабби Зейра как минимум сто дней Талмуд не учил: Вавилонский – чтобы забыть, а к Иерусалимскому он еще не приступал, чтобы не испортить себе впечатление.

Чтобы ответить на вопросы, вызываемые непонятным, на первый взгляд, поведением рабби Зейры, вернемся к словам Талмуда в трактате Мнахот (99б). Где утверждается (и выводится), что всякий, намеренно забывающий слова Торы, нарушает запрет и т. д. Так вот там, в продолжении отдельно дается обоснование исключению: если человек в силу каких то обстоятельств вынужден намеренно забыть слова Торы, то тут нарушения запрета не будет.

И странно. Вообще-то это один из самых известных и глобальных принципов иудаизма: все (почти), что делается в безвыходной ситуации, грехом не является (за исключением трех общеизвестных запретов и общеизвестной общественной обстановки и т. д.). Зачем же в таком случае отдельно выводить это правило для достаточно заурядного, в данном контексте, частного случая? Неужели мы могли бы предположить, что забывать слова Торы нельзя даже под угрозой смерти или в подобных экстремальных обстоятельствах?

Классические комментаторы "Пиркей Авот" (Бартанура, рабби Йона) пишут, что логика запрета забывать выученное сводится к тому, что забывший может вывести (для себя или для других) неверное галахическое предписание, что приведет к невольному нарушению предписания Торы, которое (ввиду того, что могло быть предотвращено) приравнивается к злонамеренному!

Но Альтер Ребе (хоть в целом и следует в данном вопросе мнению Бартануры и рабби Йоны) это соображение не приводит. И вообще никакое не приводит. Из чего следует, что по мнению Альтер Ребе речь идет о "сущностном" запрете: запрещено потому, что запрещено. И запрет нарушается в тот момент, как слова Торы забываются, а не только после того, как это приводит к нежелательным результатам (как следует из слов Бартануры).

Возможное объяснение позиции Альтер Ребе заключается в том, что в Торе, как мы помним, сказано "Только береги себя и береги душу твою очень, чтобы не забыл". Забывание, как правило, не активный процесс. А само собой возникающее следствие неповторения и т. п. Если бы речь шла о важности сохранения в памяти выученного, следовало бы сформулировать заповедь в форме предписания ("помни" и т. п.), а не запрета ("не забывай"). Это было бы несравненно более уместно, если только речь не идет о том, что все сводится к тому, что речь идет именно о запрете забывать, а не о чем-то другом.

Это заодно объясняет, почему относительно этой заповеди нужно отдельное уточнение, что она не работает в случае, если человека вынуждают забыть слова Торы или не позволяют помнить их и т. д. Дело в том, что есть два возможных объяснения механизма "оправданности" нарушения заповедей в безысходной ситуации. Вариант первый: да, человек совершает запрещенное действие (или не совершает предписанное), но обстоятельства оправдывают такое его поведение, и поэтому ему не полагается за это наказание. Вариант второй: поскольку человек находится в безвыходной ситуации, его действия не квалифицируются как преступление и не являются таковым.

Мы могли бы подумать, что второй вариант уместен только в тех случаях, когда речь идет о действиях, к которым можно физически или как-то еще принудить. Но заставить забыть (пока что) невозможно. Можно отвлекать. Можно морочить голову. Можно не давать спать. Но и в этом случае забывающий под давлением ничего не делает! Забывание протекает само собой (как результат неповторения и т. п.). И значит, не подпадает под условия "оправдания". Т.е. наказывать не за что. Но и последствия оправдать нечем, ибо неформат!

Потому-то и приходится Геморе отдельно объяснять и доказывать: нет. Нет, нет. Нет в еврейском законе никаких лакун, слава Б-гу. И вынужденное забывание слов Торы также подпадает под амнистию.

Судя по всему, Альтер Ребе (вслед за СМАГ и другими) полагает, что запрет забывать слова Торы объясняется тем, что забывание само по себе является формой (пусть и пассивной) "отстранения от Торы". Чем меньше Торы у нас в голове, тем слабее наша связь с ней, независимо от того, как усердно мы облизываем свитки, когда их достают для публичного чтения, во время которого мы болтаем, как заведенные... (И только когда человека принуждают к забыванию, отстранение не происходит. Несмотря на то, что слова Торы забываются. Еще один парадокс еврейской реальности).

А теперь вернемся к истории рабби Зейры. Поскольку единственное, ради чего он старался забыть Вавилонский Талмуд, это желание наилучшим образом выучить Иерусалимский, то понятно, что ни о каком отстранении от слов Торы речи не шло. Наоборот!

Отдельное значение имеет то, что речь шла о переключении с Вавилонского на Иерусалимский Талмуд. А не наоборот. Дело в том, что, как известно, одна из главных разниц между талмудами заключается в том, что в Вавилонском ничего не понятно (пока не разберешься): сплошные споры, аргументы-контраргументы, вопросы не имеющие ответа и т. д. А в Иерусалимском споров почти нет: вопрос – ответ, закон – закон. Очевидно, что такой материал запоминать несравненно проще. И результат будет лучше во всех отношениях. Да, рабби Зейра отпостился сто постов, чтобы забыть Вавилонский Талмуд. Но зато (зато!) затем выучил Иерусалимский наилучшим образом. Благодаря чему Тора (заключенная в Талмуде) запомнилась ему качественно лучше прежнего!

Похоже, и это имеет в виду Талмуд, когда все там же (Мнахот, 99б) говорится о том, что "в некоторых случаях игнорирование Торы является основой приобщения к ней".

И понятно, что нет тут никакого нарушения заповеди, запрещающей забывать слова Торы.

Запрет забывать слова Торы напрямую связан с тем, что слова Торы – это, говоря словами Пятикнижия, основа нашего существования. Источник нашей жизненности. Понятно, что отрываться от источника жизненности запрещено. Это же, на духовном уровне, аналог суицидальных наклонностей! Что, естественно, категорически запрещено.

Это объясняет то, что в мишне сказано: "Каждый, кто забывает что-либо из изученного, уподобляется Торой тому, кто играет со смертью". На первый взгляд, странно: ну, забыл слово! Сразу смертью грозить? А дело в том, что это не наказание вовсе, а совсем себе неизбежное следствие. Отстраняешься от источника жизненности – становишься менее живым. Причина – следствие. Детерминизм.

Рабби Зейра, как мы выяснили, не отдалялся от Торы, а наоборот приближался к ней. Увеличивал свою жизненность, а не приуменьшал. За что респект ему, уважуха и добру молодцу урок.

Вот-вот придет Машиах, и очень скоро после этого все евреи перестанут толком заниматься чем-либо кроме изучения Торы. На каком этапе мы совершенно перестанем забывать выученное – сложный вопрос. Давайте попробуем дожить (в духовном плане) до этого чудесного времени людьми. А не зомби. Торы не помнящими. А для этого: Хитас. Как минимум. Но каждый день.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 34, стр. 24-31.)