Не помню, сколько мне было, может быть, тринадцать, когда я подхватила бронхит. Болезнь проходила тяжело, боялись, что перейдет в воспаление легких, и родители мои были в ужасе. Кашляла я ужасно, и прошло много времени, пока мне не стало лучше. Этот период я помню довольно смутно, за исключением того, что мы ходили от одного врача к другому, и мне давали разные антибиотики и ничего не помогало.

Из-за кашля я охрипла, вначале немного, а затем мой голос стал очень сиплым. Произносить слова было с каждым днем все труднее, и в конце концов я совершенно потеряла способность говорить. Мы ходили по врачам, каждый из них предлагал свою теорию, объясняющую мою неспособность говорить, но толку от их теорий не было никакого. Говорить я не могла. Не знаю, возможно, тут что-то было связано с психикой.

В конце концов родители взяли меня к Ребе. Вся семья отправилась на встречу: родители, бабушки, дедушки, тети, дяди. Мы набились в кабинет Ребе, как сельди в бочку, каждый получил благословение, а затем Ребе сказал: "Пожалуйста, выйдите все, кроме нее. Я хочу поговорить с ней наедине".

Я была потрясена и ошеломлена: все должны покинуть кабинет, а у меня будет личная аудиенция с Ребе! Я помню, какой благоговейный страх я испытывала перед ним.

Как только все вышли, я почувствовала себя совершенно легко и свободно, как будто в обществе моего дедушки. И он начал говорить со мной, словно мы с ним были закадычные друзья. Он спрашивал, чем я люблю заниматься, сколько мне лет, что я делаю в свободное время. Я отвечала шепотом.

Затем он поинтересовался, кем я хочу стать, и я ответила: "Я люблю маленьких детей и надеюсь стать матерью и учительницей". Ребе заметил, что это очень хорошая цель, и я должна стремиться к ее осуществлению.

Ребе спрашивал, я отвечала, и каждый мой ответ звучал громче предыдущего. Нельзя сказать, что я моментально начала говорить нормально, но голос мой явно становился сильнее. Меня завораживало присутствие Ребе, и мне казалось, что мой голос подчиняется его воле. Не знаю, как это объяснить. Он говорил, я отвечала, и все тут.

Он спросил, чем я хочу заниматься сейчас. Я ответила: "Когда я стану немножко старше, я хочу быть руководителем одной из групп Бнос". Слово "бнос" означает "девочки". Так называлась субботняя программа в школах Бейс-Яаков. Старшие девочки занимались с младшими – объясняли им недельную главу Торы и раздавали угощения.

Ребе сказал: "Очень хорошая идея". Затем он благословил меня, и я вышла из кабинета, отступая так, чтобы не повернуться к Ребе спиной. Родители, ждавшие меня снаружи, спросили, как прошла аудиенция, и я ответила им. Все просто встали на уши! Я заговорила!

Впоследствии мой брат Йоэль рассказывал об этом так: "Я был дома, когда они пошли к Ребе. Еще до того, как они вернулись домой, кто-то сообщил мне по телефону:

– Твоя сестра заговорила!

Я уж и не помню, сколько месяцев она не могла говорить. Ситуация была ужасной. Я спросил:

– Откуда это известно?

– Она встречалась с Ребе и когда вышла, то уже говорила.

– Но известно-то это откуда? – настаивал я.

– Все об этом говорят!

Я сидел и нетерпеливо ждал, когда появится сестра, чтобы точно знать, правда ли это. Когда она, наконец, вошла, я тут же спросил:

– Ты можешь теперь говорить?

– Да, – сказала она, – я теперь могу говорить.

Это было потрясающе, совершенно невероятно! Слава Б-гу, она поправилась!"

Со временем я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в школу. Помню, как там стали спрашивать, кто хочет быть добровольцем в программу Бнос, и я подняла руку. Я ждала этого момента и сказала себе: "Теперь я смогу начать выполнять миссию, которую поручил мне Ребе – стать руководителем в группе Бнос".

Ребе повлиял на мою жизнь во многих направлениях. Я была очень хорошей ученицей, и мне предлагали поступить в университет, "чтобы чего-нибудь добиться". Но я чувствовала, что это не для меня.

Я хотела поступить в учительскую семинарию, но родители были категорически против.

– Зачем это тебе? – говорили они. – Найди нормальную работу в каком-нибудь учреждении, зарабатывай деньги.

– Вспомните, – отвечала я, – ведь Ребе сказал мне, чтобы я учила маленьких детей.

Я начала учиться и работать. Полдня я проводила в семинарии, а полдня зарабатывала на эту учебу. По окончании семинарии найти работу оказалось не так-то легко, но, слава Б-гу, у меня это получилось. У меня есть чувство, что благословение Ребе, его предвидение прокладывает мне дорогу. Уже тогда он знал, что мне нужно и к чему я стремлюсь на самом деле. Он оказал на меня огромное влияние и дал мне силы выполнять мою миссию в этом мире.

И в этом состоит настоящее чудо моей истории. Благодаря Ребе немая девочка не просто заговорила, она стала той, кем она должна была стать.

Перевод Якова Ханина