В 5717 (1957) году главный раввин Москвы Шломо Шлейфер пригласил рава Йеуду-Лейба Левина из Днепропетровской области приехать в столицу и возглавить йешиву " Коль Яаков" в большой синагоге на улице Архипова. После того, как рав Шлейфер скончался, рав Левин занял его место.

Со временем рав Левин оставил руководство йешивой и полностью посвятил себя должности раввина. Об этом периоде его деятельности, о его противостоянии властям, о его самоотверженной помощи евреям известно много историй. Раву Левину приходилось нелегко, и каждый шаг нужно было тщательно продумывать. Должность главного раввина являлась официальной и, соответственно, находилась под пристальным надзором властей. И все же, будучи богобоязненным евреем, рав Левин – вопреки слежке и контролю – досконально следовал букве еврейского закона.

Летом 5728 (1968) года рав Левин побывал в США и удостоился аудиенции у Ребе. Во время этого визита он также встретился со многими американскими раввинами и главами общин, которые попросили его рассказать о положении советских евреев. Вначале он рассказывал о йешиве в Москве, о работающей микве и т.д. Однако на него посыпались вопросы: сколько учеников в йешиве, сколько семей пользуются миквой и т.п., и находить подходящие ответы было невероятно трудно.

Во время своей американской поездки рав Левин встречался с Ребе на самом деле даже дважды. Первая встреча была официальной. Второй визит прошел втайне, и знали о нем считанные люди.

– В конце месяца Тишрей 5735 (1974) г., – рассказывает госпожа Скобло, внучка рава Левина, – я побывала у Ребе на аудиенции. Ребе сказал мне: " В свое время ваш дед был здесь и просил благословения для своих детей и внуков. И вот вы тоже здесь. Не знаю, интересно ли вам, но помимо официальной аудиенции, о которой широко известно, мы встречались с вашим дедом еще раз – тайно. Во время этого визита мы вспоминали прошлое, Днепропетровск. Я помню его отца. Он с семьей жил недалеко от нас".

После этого я решила разузнать подробнее о "подпольной аудиенции", и мне удалось выяснить любопытные детали. Мой дед, как известно, был официальным раввином, и вся его поездка проходила под неустанным наблюдением КГБ. Он не мог ни говорить, ни передвигаться свободно. Даже на аудиенции у Ребе его не оставили без надзора. Во время этой встречи рава Левина сопровождали официальный кантор ленинградской синагоги и другие "лица".

Однажды ночью моему деду удалось незамеченным выскользнуть из гостиницы в Манхеттене. В одиночку он добрался до "Севен Севенти" и был принят Ребе. Эта встреча, видимо, продолжалась довольно долго. Похоже, даже студенты йешивы при "Севен Севенти" не знали об этом визите. За исключением того, что Ребе рассказал мне сам, я не знаю, о чем мой дед говорил с ним.

Спустя годы я побывала на Украине и лично убедилась, как близко находился дом родителей Ребе от дома родителей моего деда…

Визит рава Левина в США вызвал оживленную реакцию еврейской общественности. Этот приезд состоялся через год после Шестидневной войны. Советский Союз разорвал к тому времени дипломатические отношения с Израилем, и весь еврейский мир бувально ополчился против политики Советов. Рав Левин занимал должность главного раввина СССР, что не вызывало, мягко говоря, симпатий в еврейском мире, и в его адрес сыпались упреки, критика и обвинения. Он, однако, не отвечал ничего. Хотя, по свидетельству родных и близких, чрезвычайно страдал от этих нападок. Он делал все, что было в его силах, чтобы сберечь еврейскую жизнь в Советском Союзе при существующем там тоталитарном режиме. И ему было очень обидно из-за того, что некоторые видели в нем только винтик враждебного советского аппарата.

Спустя несколько недель после визита рава Левина Ребе на фарбренгене, посвященном 12 Тамуза, очень резко выступил против критики, с которой американские раввины обрушились на своего коллегу, "гостя из России", и против того, как были сформулированы некоторые вопросы, адресованные гостю. Ребе говорил о выводах, которые следует сделать из всего происшедшего, объяснив, что и как следует исправить из того, что еще можно исправить, и как следует себя вести в будущем в подобных обстоятельствах.

По поводу "лишних вопросов", которыми раввины засыпали рава Левина, Ребе сказал:

– Когда евреи собираются вместе, им в первую очередь следует думать о том, что они могут сделать для того, чтобы укрепить исполнение Торы и заповедей – как свое собственное, так и в своем ближайшем окружении. И только если у них остается дополнительное время, они имеют право поинтересоваться положением еврейства вдалеке.

– Среди сотни раввинов и руководителей общин собравшихся на той встрече, – продолжал Ребе, имея ввиду встречу американских раввинов с гостем из России, – были и такие, что сами нуждаются в изучении хотя бы азов Идишкайт. Прошла первая встреча, и ни у кого из собравшихся и мысли не возникло, что в первую очередь следует заниматься именно этим! То же самое – после второй конференции, после третьей и после четвертой. Оказывается, мысли этих людей заняты оказанием помощи трем миллионам евреев, которые находятся там!.. Когда гость, ради которого была организована встреча, встал и показал фотографии дверей синагоги и миквы, ему задали вопрос: "А что делается за этими дверьми?.."

И здесь в голосе Ребе зазвучали нотки отчаянья и боли:

– Но ведь они знают ответ!!! И знают также, что своим ответом гость подвергнет себя опасности!.. Так зачем спрашивать, заведомо зная, что кроме боли этот вопрос ничего не принесет?!.. Разве им неизвестно, что согласно Торе, запрещено задавать собеседнику вопрос, на который тот не способен ответить?!..

Затем Ребе довольно резко высказался против легкости, с какой раввины на той встрече говорили о положении евреев в Советском Союзе. Подход Ребе к этой проблеме уже тогда был известен: все, что связано с оказанием помощи евреям СССР, должно делаться тайно, поскольку излишняя шумиха может только навредить им. А здесь, на конференции, широко освещаемой СМИ, да еще во время встречи с "гостем из России", совершенно открыто обсуждается вопрос о положении евреев "в той стране"!..

– И что больнее всего, – добавил Ребе, – собравшихся не интересует, как обстоят дела с миквами в Нью-Йорке, Коннектикуте и Миннеаполисе!.. Если прибыл гость из другой страны, расположенной за тысячи километров, и его начинают расспрашивать о том, как действуют йешивы и миквы в его стране, это не что иное, как знак Свыше для тех, кто спрашивает. Они обязаны спросить самих себя: "А не Б-жественное ли это провидение, что к нам прибыл гость из-за моря, и из его уст мы слышим о том, что евреи должны соблюдать субботу, есть только кошерное, возлагать тфиллин и соблюдать законы чистоты семейной жизни?!.."

– Вместо того, чтобы исполниться чувством сострадания к приезжему раввину, – продолжал Ребе, – которому запрещено рассказывать всю правду о еврействе в его стране, следует понять, что вопросы, обращенные к нему, были заданы Свыше самим спрашивающим: а сам-то ты ходишь от двери к двери в своем городе, спрашивая, каково положение с воспитанием в духе Торы, и как обстоят дела с соблюдением законов чистоты семейной жизни?! И то же самое относительно образовательных институтов Торы!..

– Да, здесь много йешив, – подвел Ребе итог сказанному, – в этом вопросе достигнут большой успех. Но сколько еще детей не учатся в этих йешивах?! Этот вопрос адресован каждому раввину: сколько детей, проживающих на твоей улице, не учатся в йешиве?! Ты говорил об этом с их родителями?! И это – единственное объяснение, почему на той встрече прозвучали именно эти вопросы!

И в качестве постскриптума Ребе отметил, что рав Левин обсуждал исключительно насущные проблемы иудаизма. Он говорил о синагогах, йешивах, миквах, о шхите и кашруте, но ни словом не обмолвился о "показном" еврействе: театрах, уроках иврита и т.п.

– Вывод очевиден! – заключил Ребе. – Евреи всего свободного мира должны знать, что смысл еврейства – только Тора, что иудаизм – это прежде всего синагоги, йешивы и миквы!

Напоследок Ребе добавил:

– О том, что уже прошло, плакать незачем. Нужно извлечь из этого урок на будущее. Главы общин, старосты синагог, раввины должны довести до сведения своих прихожан, что на каждом из них лежит обязанность учиться на примере своих братьев из СССР. Как следует стоять горой за все, что связано с настоящим еврейством: изучением Торы, воспитанием детей, соблюдением правил кашрута и чистоты семейной жизни.

Секретарь Ребе, рав Лейб Гронер, рассказал, что во время визита рава Левина Ребе дал указание всем своим секретарям соблюдать величайшую осторожность в отношении каждого слова, произнесенного в разговоре с гостем из Москвы и с его сопровождающими.

– Все, что "они" делают, "они" делают исключительно для себя, – объяснил Ребе. – Там просто так еврея на руководящий пост не выдвинут. Любое такое продвижение преследует выгоду. Поэтому надо быть предельно осторожными во всем...