В недельной главе “Пекудей” сначала подробно рассказывается, сколько сынами Израиля было собрано для нужд возведения Скинии бронзы, сколько серебра и сколько золота. Затем так же подробно, буквально до грамма, дается отчет, на что пошло сколько бронзы, на что сколько серебра. А вот на что пошло сколько золота – не объясняется. Сказано только: “Все золото, заготовленное для работы, во всякой работе для Святилища; и было золота приношения двадцать девять талантов и семьсот тридцать шекелей по священному шекелю”1. Спрашивается, почему Тора не находит нужным привести перечень храмовой утвари, изготовленной из золота?

“Кли Якар”, в своем комментарии к Пятикнижию, объясняет это очень просто и где-то даже сердито: изготовление всего, что было заповедано сделать из бронзы и серебра было закончено до того, как управились золотых дел мастера (в частности, до того, как было закончено создание золототканых одеяний первосвященника). Вот Моше и решил издать промежуточный отчет по двум уже закрытым позициям.

Конечно, “Кли Якар” прекрасно понимал, что ему тут же зададут вопрос: ок, тогда почему же Моше не опубликовал отчет о том, на что пошло золото, после завершения пошива первосвященнических одежд? По крайней мере, в тексте Писания этот отчет, на первый взгляд, не приводится даже намеком. Поэтому “Кли Якар” приводит мидраш2, в котором сказано, что первичный переучет Моше выявил недостачу аж в 1775 шекелей серебром. Все, разумеется, были в шоке, но тут раздался Глас Небесный, провозглашающий, что недостающие в описи 1775 шекелей серебра пошли на шестьдесят “крючков”3, венчающие столбы двора святилища. Таким образом сынам Израиля было явлено, что “не так раб Мой, Моше, во всем доме Моем доверенный он”4. И после такой демонстрации высшего доверия, Моше уже не нужно было ничего доказывать. И он не стал тратить время на еще один отчет.

Но тут возникают следующие встречные вопросы. Во-первых, как легко убедиться, сверившись с текстом главы, отчет по серебру был обнародован Моше первым. Значит, Глас Небесный откорректировал его не только до отчета по золоту, но и по бронзе. Если после Оглашения нужда в отчетах отпала, то зачем Моше предал гласности отчет по изделиям из бронзы? Чтобы работа не пропала? Хорошая причина, но не для наставника нашего Моше, которому мелочность, любая мелочность, была органически чужда.

Во-вторых, если Моше – “во всем доме Моем доверенный”, то почему бы Гласу Небесному не сообщить это сынам Израиля до того, как Моше вообще занялся составлением отчетов? Это какая же экономия времени, сил и нервов для всех была бы?!

Судя по всему, “исчисления” (пекудей) было нужно произвести не только и даже не столько, чтобы убедиться, что не имели места, не дай Б-г, случаи усушки и утруски (сложно представить, что кто-то всерьез мог заподозрить Моше в злоупотреблениях, а тем, кто вечно ищут повод придраться к Моше, и Глас Небесный не помеха), но и как, очевидно, необходимая часть процесса возведения Скинии.

Зададимся вот каким вопросом. Почему во втором же стихе главы “Пекудей”5 Тора сообщает нам то, что мы уже относительно давно знаем: “И Бецалель, сын Ури, сын Хура, из колена Иеґуды, сделал все, что повелел Господь Моше” 6 ? Раши (а также Рамбан и и др.) объясняет, что это упоминание сделано ради второй части стиха (“сделал все, что повелел Г-сподь Моше”) – чтобы подчеркнуть, что “он [Бецалель] сам постиг то, что было сказано Моше на Синае”. Замечательно. Но нельзя не задаться вопросом: а почему об этом говорится между стихом “Вот исчисления [использованного для изготовления] Скинии...” и стихом “Все золото, изготовленное для работы…”? Т. е. начали разговор об “исчислении” в принципе, затем прервались на поминание Бецалеля и Оолиава, а затем вернулись исчислять золото, серебро и т. д. В чем логика композиции?

Дело в том, что все пожертвованное для возведения Скинии и использованное для возведения Скинии должно было быть пожертвовано и использовано таким образом, чтобы стать принадлежавшим всему народу Израиля. Потому что Скиния принадлежит всему народу Израиля, как сказано в комментарии Раши к словам “скиния свидетельства”: “Она была для [всего] Израиля свидетельством того, что Святой, Благословен Он, простил [всему] Израилю происшествие с тельцом, ибо Он дал Шехине Своей пребывать между [всеми] ними”. Для этого все сыны Израиля передали свои частные приношения Моше – главе поколения (а глава поколения – это все поколение). И благодаря этому частные пожертвования стали общественной собственностью.

Но после того, как Моше передал эту общественную собственность Бецалелю и Оолиаву и всем прочим “мудрым сердцем” и те изготовили из них Скинию и ее утварь, они обрели своего рода права владения трудом, вложенным в созданное ими7. Поэтому и было необходимо “исчисление”. Произведя инвентаризацию, Моше вернул себе (а в своем лице коллективному народу Израиля) полноту владения Скинией и прилагающейся к ней утварью.

И поэтому было принципиально важно, чтобы это было сделано и сделано было именно Моше. (И еще момент: исчисляя сделанное для нужд Скинии, Моше освящал его святостью посвященного для Скинии и посвященного для определенного использования в общем и в частности. И сделать это он мог только после изготовления. И должен был сделать, хотя уже освятил один раз, приняв из рук сынов Израиля.)

И теперь становится понятен порядок стихов. Сначала упоминается, что Моше произвел “исчисление”. Затем объясняется его причина: Бецалель со товарищи пошаманили с пожертвованным и поэтому Моше нужно было это расшаманить. А затем приводится результат исчисления. Все стройно и логично.

Это верно касательно всего изготовленного для Скинии, кроме первосвященнических одеяний. О них заповедано8 : “И ты приблизь к себе Аарона, твоего брата... И ты говори всем мудрым сердцем, кого Я исполнил духом мудрости: пусть они сделают одеяния Аарона, дабы освятить его, чтобы служить ему Мне”. И Раши, комментируя слова “и ты приблизь к себе”, объясняет: “После того, как будет завершено создание Скинии”. Т. е. одеяния, необходимые для освящения первосвященника и коэнов должны были быть изготовлены именно после того, как будет изготовлена Скиния. Не раньше.

Иными словами, освятить служителей Скинии (коэнов), в качестве таковых, можно только тогда, когда готова сама Скиния, место служения, и утварь, инструменты служения. И не только (и не столько) потому, что коэн без Святилища может натворить дел. (В конце концов на времена, пока святилища нет, коэнство, слава Б-гу, не отменяется.) А потому что таково Б-жье заповедание: Аарон и его сыновья не могли обрести коэнское достоинство, пока не было создана и освящена Скиния. Т. е. если бы освящение коэнов было совершено до завершения освящения Скинии, оно не имело бы силы и коэны коэнами не стали бы. И более того, если бы коэнские и первосвященнические одеяния были созданы до освящения Скинии, они не стали бы коэнскими, а значит, облекшись в них, Аарон и его сыновья не стали бы коэнами. Настолько все серьезно и принципиально.

И теперь все встает на свои места. Как уже было сказано, исчисление было нужно для того, чтобы вернуть народу Израиля всю полноту владения Скинией и всем к ней прилагающимся. Но коэнские одеяния, на изготовление которых пошла часть пожертвованного золота, не являются частью Скинии! Более того, к их изготовлению нельзя было приступить, пока не завершилось не только изготовление, но и освящение Скинии! И поэтому с коэнскими одеяниями не было никакой проблемы в том, чтобы в какой-то мере их создатели имели “права” на них. Как любой культовый кутюрье имеет, в какой-то мере, “права” на платье, пошитое в его ателье.

(Кстати, это объясняет, почему о материалах, которые использовались для изготовления коэнских одеяний, сказано: “И они возьмут золото и синету, и пурпур, и червленицу, и виссон”, – и Раши там объясняет: “И они возьмут – те мудрые сердцем, которые будут изготовлять одеяния, примут от жертвователей золото и синету, чтобы сделать из этого одеяния”. Т. е. “мудрые сердцем” получили материалы непосредственно от жертвователей. А не через Моше, как в случае с материалами, которые пошли на изготовление Скинии и утвари для нее. Как мы видим, Моше боролся с малейшими признаками бюрократизации, как мог.)

Выше мы говорили о том, что Моше стал тем, через руки кого в одну сторону прошло все необходимое для возведения Скинии и вся изготовленная Скиния – в другую, потому что он был главой поколения. Но есть и еще один момент, объясняющий, почему это мог быть только он. Скиния была возведена, чтобы искупить причастных к греху поклонения золотому тельцу. И каждый из них был лично заинтересован в возведении Скинии. Был один единственный человек во всем еврейском народе, который лично об этот грех никак не замарался – Моше. Поэтому только он в истории с возведением Скинии не имел никакого личного интереса. Тем более, что в его личном шатре Шехина присутствовала неотлучно! И поэтому же и возвел Скинию впервые именно Моше.

Короче, исчисление всего (это ключевое слово) пожертвованного золота было невозможно произвести потому, что часть из него ушла на первосвященническое одеяние, не являющееся частью собственно Скинии, в отличие от прочей утвари.

И еще один момент. Первое святилище, Скиния, в отличие от двух первых храмов, должно было стать вечным. Храмы были разрушены, а Скиния в тот момент, когда закончилось возведение Первого Храма, в целости и сохранности была законсервирована и помещена в тайное хранилище, где и пребывает по сей день9. А добиться этого удалось посредством того, что Скиния стала деянием Моше (за счет того, что он освятил и впервые возвел ее), а все деяния Моше, как известно, вечны. Коэнским же одеяниям (включая первосвященнические) вечными быть незачем. Желательно, конечно, но реальной нужды нет. Поэтому к ним Моше не прикасался. Пока не пришло время облачать Аарона, разумеется. Но это уже было в рамках освящения коэнов, которое таки стало вечным, на что мы уже указывали выше.

Вот-вот должен прийти Машиах. Первым делом он восстановит Храм и возобновит храмовую службу. Очевидно, что и Скинию не забудет извлечь из тайника и выставить на всеобщее обозрение. Для восставших к жизни сынов поколений до возведения Первого Храма, это будет ностальгично. В первую очередь для Моше, Аарона, Бецалеля, Оолиава и прочих мудрых сердцем, и для коэнов.

А для остальных? А для остальных Скиния станет прекрасным наглядным пособием для изучения вечных, как вся Тора, переданная нам Моше, законов Скинии. Особенно в те времена, когда исполнится, наконец, обетование, которому Рамбам10 придал силу обязывающего законодательного постановления: “В те времена все сыны Израиля будут великими мудрецами и будут знать тайные и глубокие вещи, и постигнут замыслы своего Творца в той мере, в какой только может человеческий разум это постичь, как сказано: “Потому что наполнится земля знанием о Б-ге, как полно водою море”11 “. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 26, стр. 325-331.)