В начале главы “Ки-Тиса” мы встречаем еще повеление о медном умывальнике, киоре, предназначенным для омовения рук и ног священников перед служением. Согласно повелению Торы, каждый коэн, приступая к служению в Храме, должен был дополнительно очистить и освятить себя, омыв руки и стопы водою из киора, установленного именно для этой цели.

Говоря о киоре, установленным во дворе Святилища, нельзя не упомянуть о специфическом происхождении материала, из которого он был сделан. Он был целиком изготовлен из отполированных медных листов, выкованных из зеркал, которыми пользовались еврейские женщины. Раши объясняет сказанное в Писании: “У дочерей Исраэля были медные зеркала, в которые они смотрели, когда украшали себя. И даже это они, не колеблясь, принесли в доброхотный дар для Мишкана. Моше эти зеркала внушали отвращение тем, что изготовлены в угоду дурному побуждению. Сказал ему Святой, благословен Он: “Возьми! Ибо они Мне милее, чем все приношения, ведь с их помощью женщины произвели в Египте многие воинства”.

Благосклонность Всевышнего к их вкладу была обусловлена тем, что благодаря их усилиям, в том числе и благодаря этим легкомысленным зеркальцам, фараону не удалось “окончательное решение еврейского вопроса”. Они сделали возможным продолжение еврейского рода, поддерживая изнуренных мужчин своей любовью. Если бы не такое их поведение – некому было бы выходить из Египта. Всевышний заставил Моше использовать для изготовления киора именно медные зеркала, которые служили для прихорашивания женщин с целью пробуждения желания у мужей.

С представленной здесь точки зрения, зеркала символизировали зарождение жизни и продолжение рода. То есть тот самый инстинкт, который способен привести человека к деградации и моральному разложению, может служить созданию и укреплению семьи, и продолжению цепочки поколений. Рамбам объясняет: “Б-г не создал ничего, что изначально было бы отвратительно или уродливо. Знайте, что акт соединения чист и священен, если осуществляется должным образом, в должное время и с должными намерениями. Не следует думать, будто в таком возвышенном соединении есть что-либо безобразное или недостойное, упаси Б-г”.

Так зеркала, из которых был сделан киор, с одной стороны, “внушали отвращение тем, что изготовлены они в угоду дурному побуждению”, а с другой, Всевышнему “они милее, чем все другие приношения”. Объяснение этой двойственности заложено в самой идее материального Святилища, благодаря которому Шхина, Б-жественное присутствие, “пребывает среди нас”. А этим, в свою очередь, достигается цель сотворения мироздания – создание “обители для Него, благословенного, в нижних мирах”. Но говоря о “нижних мирах”, мы подразумеваем и самые низкие их уровни, и само собой разумеется, что есть необходимость в освящении и во включении в структуру Святилища также и того, что изначально “изготовлено в угоду дурному началу” и, вполне вероятно, служило ему.

Поскольку конечная цель – все-таки “обитель в нижних мирах”, а следовательно, необходимо привлечь и использовать даже то, что может быть использовано “в угоду дурному побуждению”. Киор более, чем что-либо другое, символизирует путь, по которому святость спускается в самые прозаические явления. Создав его из женских зеркал, евреи смогли раскрыть потенциал высшей святости, который можно обнаружить даже в самых, казалось бы, низменных вещах, благодаря чему достигается полнота превращения мироздания (включая и самые низкие его уровни) в “обитель Всевышнего”, – а это и есть то, чего Он желает.