Есть общее правило: все соблюдаемые нами заповеди получены нами с горы Синай, через Моше. Включая неотличимо схожие с теми, что уже были даны нашим праотцам до того. Самый классический пример – обрезание, заповеданное еще праотцу нашему Аврааму и его потомству. Оно вообще неотличимо от заповеданного нам, и даже в каком-то смысле является его продолжением. Но вот подробно описываемое в главе “Бо”, пасхальное жертвоприношение отличается от заповеданного нам1. В частности, тем, что тот, первый Песах, в канун Исхода, за более чем пятьдесят дней до Дарования Торы, каждый из сынов Израиля принес в жертву у себя во дворе, на пороге дома и на глазах у фраппированных египтян, известных овцепоклонников. А заповеданную нам с Синая пасхальную жертву евреи могут приносить, только собравшись в одном месте.2

На первый взгляд, получается, что в Египте сыны Израиля получили поблажку, позволившую всем без исключения нашим совершить жертвоприношения на дому. А во все последующие времена пасхальную жертву можно было принести только в одном определенном месте. Даже в те времена, когда многие другие жертвоприношения было дозволено приносить на частных, “личных” жертвенниках на т. н. “возвышениях”. А со времен Первого Храма – в одном, в значении “единственном”: в храмовом дворе, расположенном на Храмовой горе.

Но, если посмотреть с другой стороны, это совсем не выглядит послаблением. Там в Египте, каждый из сынов Израиля, был обязан взять ягненка, держать его во дворе, забить, помазать его кровью косяк дома и т. д. И никто не мог уклониться, сославшись на то, что застрял в пробке или еще на что-то. Каждый3 был обязан сделать все, по полной программе. И никаких вторых песахов.

И еще один аспект. Даже в те времена, когда было дозволено возводить личные (“малые”) жертвенники вне Святилища, это делалось именно на “возвышениях”, в особых местах4.

А в истории с пасхальной жертвой, принесенной до Исхода, жертвы были принесены в каждом дворе без разбора. И кровью жертв кропились5 два косяка и притолока на входе почти во все дома сынов Израиля. И как сказали по поводу этого в Мехильте наши мудрецы: три жертвенника были у [каждого из сынов Израиля] – два косяка и притолока [его дома]. Входы во все жилища прямым текстом приравниваются к жертвеннику!

Более того. В ночь пасхального жертвоприношения в Египте сынам Израиля было запрещено покидать свои жилища до утра. Очевидным образом, чтобы не сталкиваться нос к носу с разящим всех без разбора ангелом-губителем. Как пишет Раши в своем комментарии6 : “Вы же не выходите – говорит о том, что, когда ангелу-разрушителю дано позволение истреблять, он не делает различия между праведным и нечестивым”. Но в Тосефте сказано, что этот запрет представляет собой аналог запрета принесшим пасхальную жертву в Храме, до утра покидать место вкушения пасхальной жертвы. Выглядит так, что заповедание сынам Израиля оставаться в домах в ночь жертвоприношения было прямо связано с заключительным этапом порядка принесения той уникальной пасхальной жертвы.

При этом, при совершении жертвоприношений на частных жертвенниках место не имеет никакого “сакрального” или ритуального значения, и в частности нет никакой проблемы покидания его, выноса из него мяса и остатков жертвенных животных и т. д. Вот и с этой стороны получается, что принесение пасхальных мест в Египте на дому было аналогом пасхальных жертвоприношений именно на жертвеннике Храма, а не на частных “возвышениях”.

И получается парадокс: с одной стороны, еще более частное владение, чем частный жертвенник, а с другой – процедура, максимально приближенная к храмовой, включая и статус места жертвоприношения.

Еще одно отличие пасхальной жертвы, принесенной в Египте, от заповеданной нам заключается в том, что в Египте было заповедано совершить кропление косяков и притолоки именно пучком эзова7 таким образом, чтобы кровь оказалась на всех упомянутых в повелении поверхностях, коснулась их. И это – элемент, который не имеет аналога в нашей пасхальной жертве. Помазание (действие) есть, а вот “помещения” крови на косяки и притолоку (“результата”) нет.

И понятно, почему в Египте было принципиально важно, чтобы кровь легла на косяки и притолоку и осталась на них, хотя бы в каком-то количестве: в качестве защитного знака для жилищ Израиля. Но также, судя по всему, это связано с самой сутью особого характера пасхального жертвоприношения, совершенного сынами Израиля перед Исходом.

Как было объяснено выше, дозволение приносить пасхальные жертвы на частных жертвенниках касалось только человека (субъекта), совершающего заповеданные ему действия. Место же совершения жертвоприношения при этом не освящается и поэтому нет причины там задерживаться до утра. В отличие от совершения того же жертвоприношения в освященном месте – во дворе Святилища, на храмовом жертвеннике.

И та же логика стоит за требованием, в Египте, чтобы кровь осталась на косяках и притолоке. Не будь его, мы могли бы по крайней мере допустить мысль, что та пасхальная жертва, в Египте, также носила “субъективный” характер8 : покропили и хорошо. А попало, не попало – дело техническое9.

Почему Торе так важно подчеркнуть, что пасхальное жертвоприношение в Египте было подобием приношения в Храме, а не на частных жертвенниках (как можно было бы предположить, исходя из того, что каждый совершал жертвоприношение на своем частном дворе)? Ответ заключается в том, что, как известно,10 Исход из Египта стал началом11 рождения народа Израиля. И несомненно, и пасхальное жертвоприношение, предварившее Исход, также было частью этого рождения. По крайней мере, чем-то неразрывно связанным с ним12. А раз так, то в порядке исполнения этой (разовой!) заповеди подчеркивается аспект влияния исполнения нами заповедей на наш материальный мир, на место исполнения заповеди. Ибо именно это – главная цель еврейского служения. Души-то наши, какими они спускаются в наш мир, как раз так идеальны. И тут, внизу, у них за редким исключением больше шансов “испортиться”, огрубеть и опуститься, чем улучшиться и возвыситься.

Говоря языком мидраша13, (выражение, ставшее одним из главных слоганов хасидизма в нашем поколении), “Возжелал Святой, Благословен Он, чтобы было у него жилище в нижних мирах”. Иными словами, Всевышний возжелал, чтобы мир, сотворенный им неспособным воспринимать Б-жественность, кроме как в совершенно гомеопатических дозах, оставаясь собой (!), обрел способность воспринимать Б-жественный свет совершенно любого уровня интенсивности и возвышенности. И сделать это с миром могут только сыны Израиля, путем исполнения в этом мире полученных с горы Синай заповедей14. Вот такой гениальный в своей простоте и совершенный в своей элегантности механизм.

А до тех пор, пока евреи только делают из мира жилище для Всевышнего, но еще не доделали, есть действующая (пока евреи хорошо себя ведут и держатся молодцом) модель жилища для Святого, Благословен Он, в нижних мирах –Храм.

А в самый канун Исхода и Дарования Торы Всевышний сделал сынам Израиля подарок и показал им их предназначение, создав в личном доме, в личном владении каждого из них подобие Храма – действующую мини-модель жилища в нижних мирах. Ибо так и есть: каждый еврей способен сделать свой дом пространством постоянного и возвышенного, сверх доступного этому миру, в соответствии с его природой, раскрытия святости. Но на минималках. Кстати, поэтому специально для этого предназначенные еврейские учреждения (синагоги, батей-мидраш) именуются “малыми храмами”

Но со времен Дарования Торы и возведения Святилища, приносить пасхальные жертвоприношения (связанные именно с Исходом) вне его стало запрещено. Ибо есть (по крайней мере, должно быть) Святилище – большой, настоящий Храм. Где и должно происходить раскрытие Б-жественного света в нашем мире, пока мы не доделаем свою работу. И соглашаться на меньшее с тех пор – неправильно. Нужно добиваться (заслугами перед Небесами) восстановления Храма, а не разбредаться по своим углам.

Вот-вот должен прийти Машиах. И его пришествие будет свидетельством того, что жилище Святого, Благословен Он, в нижних мирах готово. И начнется его (жилища) “оборудование”: будет отстроен Храм, будет устранен дух скверны, наступит всеобщий мир и процветание, люди перестанут болеть и умирать, оживут умершие и т. д. А главное, все явственнее будет раскрываться в мире Б-жественный свет. Благодаря чему в те времена сбудется обетование, которому Рамбам15 придал силу обязывающего законодательного постановления: “В те времена все сыны Израиля будут великими мудрецами, и будут знать тайные и глубокие вещи, и постигнут замыслы своего Творца в той мере, в какой только может человеческий разум это постичь, как сказано: “Потому что наполнится земля знанием о Б-ге, как полно водою море”16 “. Вскорости, в наши дни. Амен.

(Авторизированное изложение беседы Любавичского Ребе, "Ликутей сихот" т. 26, стр. 90-98.)